Сергей Саканский - Шахта. Ворота в преисподнюю

— Что происходит? — спросила Настя, которой также передалось волнение друга.

— Механизм работает, — сказал Свят, чувствуя, что горло его пересохло. — Все в полной исправности, даже лампочка. Это значит, что на дне шахты есть люди. И этот человек хочет привести нас к ним. Заманил, птицелов бывалый! Шахта — сеть, приманка, кусочек сала — он сам.

Илья резко развернулся.

— А что вы хотели? Как, вы думали, мы могли бы спуститься в шахту? По лестницам? На глубину в несколько сот метров?

— Ты, я надеюсь, помнишь, что у меня есть оружие? — Свят достал из рюкзачка бутылку воды и отхлебнул глоток.

— Оно вам не поможет.

— Что?

— Я хотел сказать: не понадобится.

Мутный поток стены штольни замедлился, стала видна ее фактура — желтый песчаник, исполосованный серповидными следами пилы. Остановились. Илья привычно распахнул дверцу, взмахнул ладонью:

— Добро пожаловать в подземный мир!

Круглый зал. В стенах отверстия — овальные, с вогнутым полом. Не самое удачное решение, ясно, что работали дилетанты.

Илья направился к одному из проходов. Все трое вступили в коридор, который, скорее, предназначался для потока воды, нежели для прохода людей. Едва они вошли, как осветилась лампа, висящая на потолке в проволочной оправе. Такие лампы были установлены здесь через равные промежутки, и они включались автоматически, очевидно, работая от лазерных сенсоров. Трудно было поверить, что это какая-то старая, заброшенная штольня.

— Похоже, ты не намерен посвятить нас в то, что здесь происходит? — спросил Свят.

— Я вам все покажу, — сказал Илья. — Будет лучше, если вы увидите это собственными глазами.

Ждать пришлось недолго. За плавным изгибом коридора открылся зал, по стенам которого были установлены стеклянные витрины.

— Это и есть музей моих предков, — сказал Илья.

Свят осмотрелся. С первого взгляда было ясно, что перед ними коллекция чучел животных. Звери и птицы препарированы и набиты. Возраст всех этих предметов не вызывал сомнения: на маленьких медных ярлыках выгравированы надписи с «ятями», а витрины чудовищно преломляют изображения: более чем за столетие стекла деформировались и потекли.

— А где же… — начала было Настя, но запнулась.

— Здесь есть еще один спуск. Останки людей могут быть там, — сказал Илья.

— Наш птицелов еще не захлопнул клетку! — съязвил Свят. — Ну что ж! Нам все равно не улететь с этой лужайки.

Оформление подъемника, который они увидели в соседнем зале, превзошло все ожидания. Просто обыкновенный лифт: такие были установлены в старых домах и честно несли свою службу многие годы, пока их не заменили новые, с автоматическими дверьми. Самым интересным в этих лифтах было устройство блокировки: когда деревянные двери открывались, они поднимали тонкую дубовую планку, которая и нажимала кнопку остановки. Точно такой лифт был в Курске, в доме тети Шуры. Маленький Свят, тогда еще Иван, быстро сообразил, как работает это устройство: если нажать кнопку, не открывая дверей, то можно обмануть лифт — он остановится, подумав, что кто-то открыл двери на ходу. Беда была только в том, что Свят тогда не мог дотянуться до стоп-кнопки, чтобы проверить свою версию. Это он сделал гораздо позже, уже перебравшись в Москву. Как-то попал в дом с таким деревянным лифтом и нажал на заветную кнопку. Наверное, он всю жизнь пытался воссоздать образы своего детства, которого ему не дали полностью дожить, исчерпать…

Деревянный лифт меж тем летел вниз. За узкими окнами струилась стена шахты, однородно-серая, порой все же прерываемая какими-то светлыми и черными слоями — возможно, мел и невыработанный уголь. Слишком быстро двигался этот лифт… Свят вдруг окончательно понял: того, что с ними происходит, просто не может быть.

Илья молчал, прикрыв глаза. Похоже, он знал, что лифт этот будет падать довольно долго. Настя рассматривала свои ногти, плотно сжав кулачки. Свят уже знал, что этот жест говорит о ее глубокой задумчивости.

Нет, так дело не пойдет! Свят передвинулся в тесной кабине лифта так, чтобы заслонить спиной щиток с кнопками, которых было всего две: вверх и вниз. Затем, как бы невзначай поднял руку, почесал затылок, словно сантехник на вызове, и решительно нажал стоп-кнопку из детства.

Ничего не произошло. Падающий лифт просто игнорировал это требование.

— Так дело не пойдет, — повторил Свят уже вслух. — Скажи нам сейчас же, куда мы едем и что нас там ждет.

— Хорошо. Я покажу вам кое-какие документы.

— Они у тебя с собой или внизу прячешь?

— С собой.

Илья сбросил рюкзак, принялся неторопливо расшнуровывать. Святу стало ясно: тянет время. Действительно, Илья справился с узлом, лишь только когда лифт сбавил скорость и остановился.

— Выходим, — сказал он. — Вот, держите папку.

Свят взял протянутую ему рыжую папку с тесемками, довольно старую, советского образца, и, будучи крайним, распахнул дверь. Настя не двинулась с места, с тревогой вглядываясь в скудно освещенный зал. Свят, уже стоя вне лифта, вытянул ее за руку, минутно радуясь очередной возможности ощутить тепло этой руки.

Илья почему-то не выходил. Причина его заминки выяснилась спустя две-три секунды: он захлопнул дверь и надавил на кнопку.

— Простите меня! — донеслось уже из кабины, будто издалека.

То, что произошло в следующий момент, заставило Свята содрогнуться, а Настю — коротко вскрикнуть. Это было похоже на ночной кошмар, когда предметы меняют свои очертания, превращаются из одного в другое — с той лишь разницей, что во сне это кажется чем-то само собой разумеющимся.

Снаружи лифт уже не был тем уютным деревянным сооружением, которое умилило Свята. То, что унеслось вверх, на мгновенье показав ноги Ильи в серо-зеленом комбинезоне, было уже прозрачной кабиной, словно душ в стиле хай-тек. В следующее мгновенье все это исчезло: и стеклянная труба, где теперь обреталась кабина, и сама шахта. Перед ними была чистая стена, ровный, гладкий, без единого шва потолок.

— Что это было? — вскрикнула Настя, прижавшись к его груди.

Свят мог бы задать тот же вопрос. Он лихорадочно соображал: лифт, этот лифт… Если кабина каким-то образом взялась из его воспоминаний, ибо больше неоткуда… Если она исчезла, будто ее и не было…

— Главное, не волноваться, Настя! — с усилием произнес он, держа твердый тон.

— Фига себе, не волноваться! — воскликнула Настя. — А где лифт? Куда делся Человек-месяц?

— Спокойно, — сказал Свят, потрясая рыжей папкой. — Сейчас все узнаем. Это мой лифт, Настя, мой! Мои воспоминания, понимаешь? Просто на нас наведена какая-то галлюцинация. Все это нам только кажется.

Он полагал, что содержимое папки что-то прояснит. И оно прояснило. Правда, страх, вызванный немыслимым преображеньем лифта, теперь перешел в настоящий ужас. Дрожащими пальцами Свят развязал папку. Поверх других листов лежала записка от Ильи, заготовленная им заранее: