Дмитрий Петров - Нелюдь

Как нож входит в мягкое человеческое тело, Скелет знал не понаслышке… Но третий нападавший и не думал вставать и бросаться в бой. Он по-прежнему сидел на лестнице и старался стать незаметным, меньше насекомого.

«Вот если бы им удалось меня свалить с ног и избивать, этот был бы самым жестоким зверем», — подумал про себя Скелет.

— Ну что, — быстро сказал он парню. — А тебе я сломаю копчик. Хочешь?

Тот молчал и, задыхаясь от страха, смотрел на Скелета.

— Это очень быстро, — проговорил Скелет с наслаждением в голосе. — Тебе это как раз подойдет, падаль… Всю свою жизнь будешь на карачках ползать, потому что на инвалидную коляску у твоей матери не хватит денег…

— Я, — сказал парень. — Я, — повторил он жалобно. На него напала икота и он повторял только «Я»…

— Ты — падаль, — сказал Скелет, следя глазами за двумя другими парнями, но они были почти неподвижны. Так, только шевелились чуть-чуть. Но нужно было спешить, потому что у них могли рядом оказаться дружки.

И вообще, Скелет не обязан бесплатно воспитывать недорослей с питерских окраин…

— Повтори, — приказал он парню.

— Я — падаль, — покорно сказал тот.

— Ты — вонючая падаль, — поправил его Скелет.

— Я — вонючая падаль, — с готовностью пропел мальчишка, трясясь от страха.

Скелет поправил пиджак и побежал из кафе на улицу. Теперь следовало спешить и быстро ловить машину до дома. Приключение окончилось, и слава Богу.

Последнее, что Скелет увидел в кафе, было огорченное лицо Клоуна, смотревшего на происходящее с верхней ступеньки лестницы. Он был явно разочарован…

Теперь я не выключал телефон по утрам. Пусть звонят.

Я продолжал принимать всех своих пациентов по домам, часов до двух, а потом ложился в постель.

И уже с десяти утра меня начинали донимать звонками. Раньше я этого не допускал, но теперь не мог себе позволить такой роскоши — не отвечать по телефону.

Дело в том, что я ждал звонков от двух людей — от Юли и от Скелета.

Юля мне не звонила. Она вообще никому не звонила, это я точно знал. Мне сказала об этом Людмила, ее мать, но и без нее я знал об этом. Юля как бы умерла. Она находилась как бы между жизнью и смертью. Она была в темноте, в черноте. В долине смертной тени…

Я знал, что нужно к ней поехать, но чувствовал, что это совершенно бессмысленно. Она отдалилась от всех нас. От мира людей. Она переживала свое состояние одна, в полном одиночестве.

И мы все были ей больше не нужны. Ей были нужны только ее сны, где она могла видеть. А для этого ей были необходимы таблетки. Я их достал.

В полдень позвонил Скелет. Надо сказать, что я не слишком-то ожидал его звонка, времени прошло еще немного и мне казалось, что он вряд ли успел что-то сделать.

Голос его был спокойный, и, как мне показалось, торжествующий. Чувствовалось, что он доволен собой. Это всегда чувствовалось, даже если человек старается это скрыть и разговаривать скромно и сдержано.

— Я на минутку, доктор, — сказал Скелет деловым тоном. — Скажите мне, что у человека находится по бокам живота?

Это был вопрос… По бокам живота? Доктору трудно ответить на вопрос, заданный таким образом.

— Ну, вот посредине живота у человека пупок, — объяснил Скелет, когда я попросил его выражаться яснее. — А справа и слева от пупка на той же высоте сантиметрах в семи по обе стороны что находится? Какой орган? — Голос у Скелета был сосредоточенный, он хотел получить информацию.

Я подумал. Что бы это могло быть?

— Почки, — сказал я наконец неуверенным голосом. — Если поглубже посмотреть, то почки. А что?

— Странно, — проговорил недоверчиво Скелет. — Почки же сзади находятся. Я точно знаю, когда бьешь по спине пониже — это называется «бить по почкам».

— Это у вас чисто профессиональный взгляд ни вещи, — ответил я. — Смотря с какой стороны посмотреть на проблему. Бить, наверное, удобно сзади. А вообще-то почки там, где вы сказали.

— То есть если меня разрезать справа и слева от пупка, то можно найти почки, — уточнил Скелет со всей дотошностью сыщика.

— И не только вас, — ответил я. — Даже если разрезать президента и тибетского далай-ламу, то и у каждого из них найдутся в том месте почки.

Но Скелет не захотел шутить и понимать мои шутки. Он был очень серьезен.

— А вам уже что-нибудь удалось узнать? — спросил я, осознав, что он неспроста задает все эти вопросы про внутренние органы. Меня осенило, что ведь почки — идеальный вариант для пересадки.

— Удалось, — ответил Скелет сдержанно, и тут все-таки впервые в его голосе явственно зазвучала гордость. Наверное, таким тоном генеральный конструктор космических кораблей сообщает премьер-министру о готовности новой модели для полета на Марс…

— Ну! — вскрикнул я от неожиданности. — Скорее, расскажите…

— Конечно, нет, — спокойно ответил сыщик. Голос его снова стал твердым.

— Это что — тайна? — удивился я. — Уж во мне-то вы можете быть уверены…

— Я в вас уверен, — монотонно произнес Скелет. — Просто рано еще говорить. Когда будет нужно, я вам своевременно сообщу. А пока что не о чем говорить. У меня к вам, кстати, просьба. Вы не могли бы заехать ко мне домой на минутку? А то мне нельзя выходить из дома.

Конечно, я согласился. Хотя просьба Скелета показалась мне несколько странной. Как же он собирается заниматься нашим делом не выходя из дома?

Вряд ли искомые негодяи приедут к нему на дом…

Тем не менее я записал его адрес и телефон и пообещал, что скоро приеду. Вот, подумал я, тогда все и выясню.

Именно так я и поступил. Собрался, взял таблетки для Юли и поехал. Сначала к Скелету, а потом уж к Юле. Даже трудно сказать, что хуже и тяжелее. Как говорится, сочетание неприятного с бесполезным.

Неприятное — это общение со Скелетом. Как бы много не было у меня таких знакомых, все они тем не менее оставались просто моими пациентами, и нас не связывало ничего, кроме их заболеваний. Да и вообще — даже если он найдет мерзавцев — что от этого изменится? Ну, он их доблестно убьет… Как будто Юле от этого станет легче.

А бесполезное — это поездка к Юле. За наши последние встречи я отчаялся «достучаться» до нее. Она удалялась от меня. И таблетки, которые я вез ей — разве это помощь для нее, если уж говорить на чистоту. Ну, я просто помогал ей уйти от жизни, убежать в мир ирреального. Вот и все. Но потом-то она все равно просыпается и страшная реальность входит в свои права.

Скелет встретил меня в махровом халате, накину-том на голое тело. Грудь его обильно поросла волосами, как у орангутанга.

— Что вы так смотрите? — спросил он, увидев мой взгляд, невольно задержавшийся на его груди.

— Это все оттого, что папа мой был грузином, — пояснил он. — Я по-грузински ни одного слова не знаю, а волосы на груди растут как у настоящего грузина.