Лоренсо Сильва - Нетерпеливый алхимик

Я никак не ожидал такого поворота: Бланка Диес не только бросала мне дерзкий вызов прямо лицо, но и недвусмысленно указывала мне на мои обязанности, будто мальчику на побегушках. Опомнившись от шока, я счел за благо отнестись к ее кульбиту со спортивной злостью: в конечном счете, ничто не придает нашей жизни большего азарта, как проигрыш.

— Прекрасно, сеньора Диес, — подытожил я нашу беседу. — У меня остался всего лишь один вопрос, и должен признаться, он меня чрезвычайно интригует. Когда ваш муж умудрялся заниматься своими делишками да еще таким образом, чтобы никто не догадался?

Бланка самодовольно улыбнулась.

— Люди посвящаются в некоторые тайны только при условии, что им позволяют это сделать, — ответила она. — Тринидад вел дела далеко отсюда. Вы хотите знать, когда? Я вам скажу, дело нехитрое. Муж работал посменно, и если ему нужно было выкроить время утром, он брал вечернее или ночное дежурство и жертвовал сном. Уверяю вас, свои деньги он выстрадал в поте лица, они не свалились на него с неба.

— Не сомневаюсь, — сказал я. — Недаром он принимал таблетки.

Бланка восприняла мой комментарий с нескрываемой досадой, но промолчала. Немного погодя она проводила нас до двери. Перед уходом я предупредил:

— Постарайтесь не уезжать из города. В противном случае не исключена вероятность получения ордера на ваше задержание.

— Вы хотите сказать, я в числе подозреваемых? — спросила она, изображая наивность.

— Вы нам солгали, — напомнил я. — А сейчас управляете капиталом мужа. Думаю, вам не занимать ума, чтобы сделать соответствующие выводы.

Бланка опустила глаза.

— Я прекрасно это осознаю, сержант, — проговорила она безнадежным голосом. — Однако вы заблуждаетесь. Я ничего не выиграла со смертью мужа. Только потеряла и продолжаю терять. Когда-нибудь вы поймете, о чем я говорю.

— Ты не переборщил? — спросила Чаморро, как только мы устроились в патрульной машине, захлопнули дверцы и запустили мотор.

— По-моему, нет, — ответил я, не скрывая уныния. — Вдову и пушкой не прошибешь.

— Тебя тоже не так-то легко сбить с толку. А ей, похоже, просто нечего нам сказать.

— Признаться, я теряюсь в догадках. Вроде бы мы ушли не с пустыми руками, появилась путеводная ниточка, которая поведет нас по новому следу, — я имею в виду имя и адрес ее кузена. А потом выяснилось, что ложь Бланки обусловлена не преступным умыслом в отношении мужа, а лишь нежеланием вытаскивать на свет божий свои налоговые грешки. Но все равно у меня никак не получается стройной картины: сегодня она кажется вполне искренней, а завтра дьявольски увертливой и, как хамелеон, меняет окраску, приспосабливаясь к новой обстановке.

— Потерпи, скоро все станет на свои места, — нерешительно подбодрила меня Чаморро.

— Мне до смерти надоело жевать одно и то же мочало. Хоть бы она совершила какое-нибудь безрассудство… попыталась сбежать или прямо сейчас позвонила своему кузену.

Чаморро злорадно усмехнулась, и меня больно задела непривычно грубая черта в ее поведении.

— Разбежался! Если она невинный агнец, то не сделает ни того, ни другого. А если продувная бестия, — то и подавно, — заключила моя помощница. — Приготовься, придется с ней повозиться. В принципе я не вижу ничего зазорного в том, что на данном отрезке дистанции тебя обскакала женщина, — и после секундного колебания прибавила: — Это временно.

— Твои рассуждения попахивают вероломством, Виргиния, — упрекнул я свою помощницу, — не говоря уж об отсутствии в них элементарной последовательности: ведь она глумится не только надо мной, но и над тобой тоже. Понятно, все мужчины мерзавцы — спят и видят, как бы половчее закабалить слабый пол и тому подобное, но не забывай, что я сам глажу себе рубашки, и я твой начальник Вот почему, несмотря на женскую солидарность, надеюсь видеть тебя на моей стороне.

— Целиком и полностью, господин сержант, — заверила меня Чаморро.

— Тебе о чем-нибудь говорит имя Родриго?

— Говорит, — ответила Чаморро с проворством прилежной ученицы. — Человек с таким именем звонил ей шесть или семь дней назад.

— Тогда ты знаешь, чем нам надо заняться в первую очередь. Мы должны вернуться к записи разговоров Бланки и внимательно прослушать каждое слово, вплоть до интонации и пауз, чтобы посмотреть, нет ли где трещинки.

Долгое терзание пленки завершилось безрезультатно. Общение Бланки с кузеном представляло собою образчик избитой болтовни, в которой оба, словно по обязанности, обменивались лишь вежливыми холодными фразами. Любой, даже самый проницательный эксперт не уловил бы в них ничего, кроме формальных отношений, крайне далеких от родственной теплоты. После нашего посещения Бланка ни разу не позвонила Эхеа, а скрытое наблюдение за ее домом, осуществляемое бригадой Марчены, не обнаружило ни малейших признаков приготовления к отъезду. Не имея новостей из Регистрационного центра, нам оставалось только одно — допросить ее кузена. На следующее утро мы отправились к нему с визитом.

Офис располагался слева от Пасео-да-ла-Кастельяна в современном здании, точно перенесенном из Манхэттена по мановению руки какого-то шутника или беззастенчивого плагиатора. Каждый раз, когда мне приходилось бывать в этом «обезьяннике», [60] «Обезьянник» — речь идет о крупнейших небоскребах Мадрида, возвышающихся в северо-западном конце проспекта Гран Виа у Пласа-де-Эспанья и являющихся почти точной копией небоскребов Манхэттена в Нью-Йорке. я испытывал щемящее чувство тоски. Хаотическое нагромождение башен и все пространство под ними в полной мере отражали античеловеческую сущность оригиналов, но не передали ни толики их своеобразной красоты. А если учесть, что гулявшие по нему нормальные люди совершенно растворялись в служилом стаде (клерки с желтоватыми, обрюзгшими от долгого сидения взаперти лицами либо, наоборот, пышущие здоровьем бодрячки с выхолощенными мозгами и лоснящимися бронзовым загаром торсами), то нетрудно догадаться, с какой неохотой мои ноги ступали в этот квартал, несмотря на обилие в нем увеселительных заведений.

В любом случае, в то утро мы очутились там не в поисках развлечений, а по делу, и хотя на нас не было формы — в здании, где работали респектабельно одетые люди, она бы привлекла излишнее внимание, — я, войдя в приемную, напустил на себя официальность и строго отрекомендовался секретарше:

— Сержант Бевилаква, Гражданская гвардия. Узнайте, сможет ли нас принять сеньор Эхеа.

— Сержант… Простите, как ваша фамилия?

— Бевилаква. — Я повторил по буквам: — Б, е, в, и, л, а, к, в, а.

— О чем вы хотите поговорить с сеньором Эхеа?