Джон Бердетт - Крестный отец Катманду

Воспользовавшись военными доходами как основой, вы проложили себе дорогу в Тайскую королевскую полицию и, самоотверженно трудясь на благо общества, непрерывно строили собственный бизнес.

Путь был долгим и трудным. В лихие времена от многого пришлось отказаться — удивительно, как удалось выжить. Постоянно приходилось доказывать, что ты первый. Ваши усилия были героическими, вдохновенными и непрестанными — истинный пример капиталистической отваги и воображения. Вы железной рукой держали в узде организацию и, когда впереди замаячила старость, добились превосходства на рынке и в своем окружении, чего вам так недоставало в обстоятельствах рождения. Конкуренты вас боятся, ваши люди уважают за щедрость, и ничто не стоит между вами и ежегодно удваивающимися доходами.

Так могло продолжаться вечность, и вдруг кто-то выкладывает вашему самому лютому врагу ваш самый главный торговый секрет. И эта малюсенькая оплошность может погубить все ваше дело, а вас самого до конца жизни отправить в тюрьму. Надо что-то предпринимать. Кто-то знает имена ваших контрабандистов.

Я настолько сросся с уникальной легендой полковника, как человек вывел себя из нищих в богачи, что тоже преисполнился гнева, потребности действовать, и в приступе паранойи мне даже показалось, что эти чувства — мои. Оставалось заскочить вниз и взять с собой Лека, который в это время стоял у моего стола и хмурился. Прежде чем я успел сообщить ему, что мы едем в аэропорт, он сердито выпалил.

— Знаешь, что сейчас сделал Сукум? Я сам видел.

Я подавил нетерпение: Лек, когда чем-то возмущался, становился упрямым.

— Что?

— Скинул на тебя расследование, словно его уже повысили и ты его раб. — Лек кивнул на монитор. На экране в моем списке значилось дело с инициалами Сукума. И теперь моего помощника снедало чувство обиды за меня. Я решил, что мы сэкономим время, если посмотрим, что есть в поступившем досье, и дважды щелкнул мышью на приложении.

Материал был коротким и не очень вразумительным. Судя по всему, покончил с собой член приехавшей в Таиланд японской торговой делегации, причем сделал это освященным веками самурайским способом: выпустил себе кишки мечом в трехзвездочной гостинице на улице Силом напротив индуистского храма.

Обстоятельства дела выглядели еще более туманными. Торговая делегация состояла из ведущих деятелей японской ювелирной промышленности. Господину Сузуки было немногим за пятьдесят, и недавно он потерпел финансовый крах то ли из-за надувательства, то ли из-за мошенничества, что составляло один из пунктов повестки дня переговоров с представителями среднего звена тайских властей.

После встречи делегация возвратилась в Японию — вся, за исключением покойного. Считалось, что господин Сузуки решил расстаться с жизнью именно в Бангкоке, потому что считал Таиланд главной причиной своего банкротства. Никаких других подробностей в материале не содержалось.

Я пожал плечами. С одной стороны, Сукум грубо нарушил порядок, переправив мне досье без согласования с начальством; с другой — этот случай был настолько незначительным, что скорее всего так и останется храниться без движения в чьем-то ящике входящих электронных сообщений. Так какая разница; в моем или Сукума?

— Он просто хочет утвердить свое положение, — объяснил я Леку. — Считает себя обиженным и обойденным. Не бери в голову.

Такси попало в затор перед въездом на платную магистраль. Впереди стояла очередь из дюжины машин, и нам не оставалось ничего другого, как наблюдать за действием людей, низведенных до роли автоматов: каждый водитель одинаково высовывал руку с деньгами в окно, контролер в перчатках принимала плату и давала сдачу, затем автомобиль проезжал. Я вспомнил нарисованный Тиецином образ термитника и свою роль рабочего номер миллион двенадцать — вот она, моя карма в духе Оруэлла. [40] Имеются в виду антиутопии английского писателя Джорджа Оруэлла (1903–1950), в частности, его знаменитый роман «Скотный двор».

Да, мой духовный учитель; мы пленники этой среды, и девяносто процентов из нас не имеют шансов из нее вырваться. Чем больше об этом думаешь, тем большее отвращение вырабатывается к инсектицидам. Сроду теперь не убью ни одного комара.

Так, предаваясь глубокой тоске, я заметил, что мой помощник транссексуал прихватил с собой охлажденный напиток. Его готовят из отливающей чернобыльской зеленью бобов модифицированной сои, которые служат топливными стержнями этого ядерного реактора. Эксперимент проходит в прозрачном пластиковом пакете с быстрорастворимыми кубиками льда. Будда знает, что произойдет, если жидкость достигнет комнатной температуры. Лек выбрал соломинку сверхкрупного калибра, которая не препятствовала всасыванию топливных стержней. И поскольку, за исключением оранжевой спирали, пакет просвечивал насквозь, было видно, как они попадают в соломинку и исчезают во рту. Если работу реактора блокировал кубик льда, Лек переключал всасывание на выдувание, но при этом сжимал пакет в ладони, чтобы исключить ядерную отдачу.

Он прекрасно вписывался в окружающую среду, которую составляло раздолбанное такси и парень на улице — не тот, кого мы видели на прошлой неделе. Парень подошел со сломанной щеткой стеклоочистителя совершить бесполезный акт — провести ею по стеклу, что имело бы смысл, будь мы готовы раскошелиться на двадцать бат. Но мы не были готовы, и время подошло к четырем, следовательно, жара совсем не та, что в полдень, хотя температура оставалась примерно такой же, что и четыре часа назад. День кривился в зевке; он устал, выдохся, высох, сгибался под тяжестью бесчисленных тонн угарного газа и человеческого разочарования, поэтому парень старался меньше тридцати секунд, а затем ретировался в тень колонны на углу и больше не делал попыток выудить деньги из изрыгающих отраву тысяч неподвижных железных коробок. Стало слишком жарко, чтобы испытывать голод.

— Зачем мы едем в аэропорт? — поинтересовался Лек. Он покончил с напитком и оглядывался, куда бы пристроить пустой пакет. Наконец остановился на кожухе карданного вала.

— Генерал Зинна арестовал одну из наших наркокурьеров, — ответил я, но не сказал, что это как-то связано с тибетцем.

Лек присвистнул. Он немного знал об операциях Викорна, но четко усвоил правило: ни в коем случае не соваться во все, что связано с перевозчиками наркоты. За долгие годы Викорн научился привлекать к этому занятию серьезные силы: предпринимателей средней руки, которым требовались некоторые суммы, чтобы уладить дела с налогами, респектабельных белых домохозяек с детьми, искавших средства усовершенствовать свой дом (скажем, пристроить новую вожделенную веранду — или лучше назвать это «патио»? И всего-то делов: двенадцать часов страха, начиная с прибытия в ближайший к дому международный аэропорт, и деньги твои), и лучшую из всех категорий — шестидесятилетних (а то и постарше) людей в деловых поездках (по большей части успешных стареющих хиппи), которые всегда летают первым классом, их никогда не обыскивают, а «дурь» они провозят, чтобы пощекотать себе нервы и из пристрастия к товару.