Тэми Хоуг - Прах к праху

— Да. Чисто. Никаких протоколов, никаких ордеров или повесток. По ее словам, у нее нет бойфренда, и я ей верю. Она также утверждает, что между ней и Джиллиан никакой любви не было. Скорее одна время от времени снабжала другую «травкой», вот и все.

— И все равно стоит копнуть, — заметила Мосс. — Лайла Уайт тоже баловалась «травой». А один из торгашей, снабжавших ее наркотиками, даже избил ее прошлой осенью.

— Уилли Пэриш, — сказал Ковач. — На момент убийства Уайт он лишь временно был в стране. Связи с Фон Пирс у него нет.

— Я также проверила парня, которого родители Уайт винят в том, что якобы он подсадил их дочь на наркотики, — вставила слово Мэри Мосс. — Житель Гленкоу по имени Аллан Остертаг. К ответственности не привлекался. Если и балуется чем-то, то только в малых дозах. Работает продавцом в автомагазине отца. Кто знает, может, убийства — дело его рук?

— Джиллиан и Мишель вместе сочиняли музыку, — произнес Куинн и что-то черкнул на бумаге. — Какую?

— Что-то вроде альтернативного фолк-рока, — ответила Лиска. — Обычные женские стенания по поводу того, какие мужики козлы. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, судя по этой Файн. Этакая Аланис Моррисет с предменструальным синдромом.

— И где же эта музыка? — поинтересовался Куинн. — Хотелось бы на нее взглянуть.

— Алло, мы ищем таланты! — не удержался и подпустил шпильку Типпен.

Куинн холодно посмотрел в его сторону.

— Музыка — очень личная вещь, она способна многое сказать о человеке, который ее написал.

Лиска задумалась.

— Я видела там ноты — такие, что продаются в магазине. Но написанных от руки не заметила.

— Проверь, может, у подруги имеются копии, — предложил Ковач.

— Спрошу, но, по-моему, нам есть смысл лучше присмотреться к этому Ванлису. У мужика не все в порядке с головой, и он очень хорошо вписывается в предварительный профиль, который составил Джон.

— Криминальное прошлое? — уточнил Куинн.

— Ничего из ряда вон выходящего. Штрафы за незаконную парковку и парочка мелких правонарушений три-четыре года назад. Вторжение на территорию, являвшуюся частной собственностью, и вождение автомобиля в пьяном виде. Причем между первым и вторым — промежуток в полтора года.

— Вторжение? — В голове Куинна тотчас прозвучал сигнал тревоги. — Это первоначальное обвинение или следствие чего-то еще?

— Конечный результат.

— Копните глубже. Как правило, любители заглядывать в чужие окна в самом начале умеют ловко уйти от ответственности. Уж слишком жалкий у них вид, чтобы вешать на них серьезную статью. Штрафы за незаконную парковку тоже проверьте. Где они были выписаны? Вдруг в том же самом месте, где имело место вторжение в границы частной собственности.

Типпен подался вперед, к Адлеру.

— Да, боюсь, в данном случае мы имеем серийного эксгибициониста.

— Они все с чего-то начинают, Типпен, — ответил Куинн. — Бостонский Душитель тоже начинал с того, что дрочил, заглядывая в чужие окна. И болван-коп лишь пожал плечами — мол, подумаешь, эка невидаль!

Типпен приподнялся с места.

— Эй, ты на что намека…

— Так, ребята, хватит спорить, у кого больше. Суньте свои достоинства обратно в штаны! — рявкнул Ковач. — У нас нет времени мериться письками. А ты, Динь-Динь, проверь, не отрабатывал ли когда-нибудь этот тип общественные работы в парках.

— А заодно какая у него машина, — добавил Куинн.

— Будет сделано. Кстати, я намекнула, что готова сегодня вечером с ним встретиться. Готова поспорить, он явится.

— Кстати, о встречах, — сказал Ковач. — Я бы хотел, чтобы мы все были там к половине восьмого. Группы наблюдения из отдела по борьбе с тяжкими преступлениями и по борьбе с наркотиками пусть запишут номера всех машин на парковке. Ведущим шоу пусть будет Юрек. Остальные смешаются с толпой. И ради бога, чтобы никто не понял, что вы тоже из полиции.

— Кроме ребят из команды прикрытия, — сказал Типпен, поднимая экземпляр городской газеты с броским заголовком «Лучший агент ФБР расследует нашумевшее убийство». — Наш герой, того и гляди, удостоится сразу двух заголовков подряд.

Куинн нахмурился. Хотя, бог свидетель, с каким удовольствием он бы врезал сейчас этому Типпену! С другой стороны, таких типпенов за свою жизнь он встречал не раз и не два и всегда умел осадить их. Только в прошлом году — как минимум сотню.

— Мне не нужны заголовки. Долго я распространяться не стану, скажу лишь пару слов, да и то ни к чему не обязывающих.

— Как, например, здесь с нами.

— А что ты хотел бы от меня услышать, Типпен? Мол, ищите человека в одном красном ботинке?

— Что-то конкретное. Пока мы слышали от вас лишь то, что и сами могли бы сказать. Примерный возраст, примерное описание машин, на каких может ездить убийца, а может и не ездить. Что он трахал собственную мать и дрочил на порножурналы. Да, не густо…

— А что, лично у вас уже есть подозреваемый? Кстати, не припомню, чтобы я говорил, что он трахал собственную мать.

— Наш Тип просто вспомнил свое детство.

— Эй, придержи язык, остряк!

— Возможно, — произнес Куинн, глядя, как детектив из офиса окружного шерифа заерзал на стуле. — Я имею в виду убийцу. Не удивлюсь, если имело место неподобающее сексуальное поведение, как в семье, так и по отношению к нему самому в детстве. Не исключено, что его мать была неразборчива в связях или даже занималась проституцией. Отец — фигура второстепенная, или же его не существовало вообще. Воспитанием мальчика никто толком не занимался — его то задабривали, то всячески унижали. Смышленый ребенок, но в школе дела обстояли не лучшим образом. Отношения с одноклассниками не складывались. Голова его была полна мыслей о том, как он укажет всем их настоящее место. Жесток с животными и с другими детьми. Устраивал поджоги, крал чужие вещи. Уже в раннем возрасте это был патологический лжец. В старших классах никак не мог сосредоточиться на учебе, потому что ему не давали покоя сексуальные фантазии, в которых к этому времени уже присутствовал элемент насилия. Нередко шел на конфликт с представителями власти — например, с полицией. Его мать закрывала на это глаза, пыталась найти смягчающие объяснения и в результате окончательно утратила всякое сдерживающее влияние. Он же почувствовал себя хозяином положения, уверовав, что его свинское поведение по отношению к другим людям всегда сойдет ему с рук. Что, в свою очередь, придало новую уверенность в себе, и он словно сорвался с цепи. Кроме того, потерял всякое уважение к собственной матери.

Типпен поднял руки.

— Я поверю в это лишь в том случае, если сегодня вечером тип, который окажется со мной рядом, скажет: «Эй, меня зовут Гарри. Когда я был ребенком, моя мать вступала со мной в интимные отношения». А пока все это лишь словесный понос.