Стюарт Вудс - Перевертыши

Она что-то набросала на листке бумаги, лежавшем на прилавке.

— Подумай, кого из постояльцев можно послать пешком на озеро Уитни; у меня уже есть на примете один кандидат, вчера вечером он отослал обратно мое вино; пришлось все выпить самой, и сейчас я готова повеситься с похмелья.

— Бедная Жермен!

— Но это еще не самое худшее. Вчера уехал Рон, ему скоро в школу, я уже вся горю, что мне теперь делать?

— Бедная, несчастная Жермен! Она готова повеситься с похмелья и сгорает от неразделенной страсти!

— Вижу, мне не добиться сострадания у той, которая не испытывает недостатка в мужчинах. Кстати, как поживает мой маленький братец? Я не видела его уже несколько дней.

— Не знаю, — ответила Лиз.

— Ты его тоже не видела?

— Я видела его вчера вечером, но как у него идут дела, не знаю. Я впервые видела его таким подавленным.

— Ты уже знаешь больше меня. Я за всю свою жизнь никогда ни одного из них ни разу не видела подавленным. Они всегда были самыми счастливыми из известных мне людей.

— Жермен, вчера Кейр вселил в мою душу тревогу, и я не знаю, с кем, кроме тебя, мне поговорить.

— Выкладывай. Если в моих силах, помогу.

— Речь идет о словах, сказанных им вчера. Он заявил, что не может любить кого-то, не разрушая чего-то другого.

Жермен с изумлением посмотрела на Лиз.

— Это тебе сказал Кейр?

— Да.

— Никогда не слышала, чтобы Хэмиш или Кейр говорили нечто подобное, и если бы мне это сказала не ты, а кто-то другой, я бы не поверила. Во всяком случае, то, что я знаю о близнецах, не может объяснить подобных заявлений.

— Есть еще одно обстоятельство. Он сказал эти слова в связи с Джимми; создалось впечатление, будто он имеет какое-то отношение к смерти Джимми.

Жермен, ни произнося ни слова, смотрела на Лиз.

— Как ты думаешь, Кейр способен… Я хочу сказать, он был сильно расстроен отказом деда составить завещание. Он сказал, что если Ангес умрет, не оставив завещания, Джимми автоматически унаследует жирный кусок острова.

У Жермен был вид, словно она старалась решить, как лучше отреагировать на слова Лиз.

— Нет, — произнесла она наконец. — Не думаю, чтобы это мог сделать Кейр, как бы сильна не была его ненависть к Джимми. Хотя он прав насчет наследования.

— А что он говорил по этому поводу?

— Думаю, тебе лучше набраться храбрости и расспросить его самого.

— На это, боюсь, у меня не хватит смелости.

— Тогда оставь все, как есть, и научись жить со всем этим.

Лиз вздохнула.

— Есть еще один момент. Мне кажется, я внесла свою лепту… в то, что тревожит Кейра. До вчерашнего вечера я не говорила ему, как не рассказывала ни тебе, ни Хэмишу, хотя Ангес не брал с меня обещания хранить молчание.

— Не пойму, о чем ты говоришь?

— О том, что не так давно Ангес пригласил меня к себе на обед. Это случилось сразу же после визита к нему адвоката, конгрессмена и представителей Службы охраны лесов. После обеда он достал завещание и попросил меня поставить на нем свою подпись.

Глаза Жермен раскрылись от изумления.

— Выходит, он написал завещание? Ты уверена?

— Еще бы! Ангес сказал, что составил его самостоятельно, без помощи своего адвоката, полностью отдавая отчет в своих действиях, что и просил засвидетельствовать меня.

Жермен подалась вперед и спросила:

— Что в завещании?

— Не знаю. Видела только страницу, где полагалось подписаться свидетелям. Правда, Ангес сказал, что составил завещание таким образом, что Джимми не сможет тронуть рукой ни одного клочка острова.

— Теперь этот спорный вопрос не имеет значения. Главное, он составил завещание. Когда Джимми больше нет в живых, это обстоятельство, возможно, больше не является таким важным. Почему ты не рассказала мне об этом раньше?

— Я полагала, что с моей стороны это может быть расценено как вмешательство в семейные дела.

— Но ты же совсем не вмешивалась; просто выполнила то, о чем тебя просили. Вполне естественно.

— Знаешь, есть еще кое-что важное, и мне кажется, я опять сую нос в ваши семейные дела.

— Ну что ты, Лиз. Знаю, ты ему очень нравишься, однако, надеюсь, ты не рассчитываешь, что Ангес включит тебя в число наследников?

— Пожалуйста, на этот счет не волнуйся, Жермен. Знаю, что не отношусь к числу упоминаемых в завещании. Ангес сам сказал, что именно поэтому он и выбрал меня засвидетельствовать завещание, поскольку я самый не заинтересованный человек на всем острове.

Жермен наклонилась вперед и положила свою руку на руку Лиз.

— Извини меня, пожалуйста, знаю, что веду себя как лишенная наследства родственница, разговаривающая с пассией деда.

— Ничего, я понимаю твое состояние.

— Да, но, насколько мне известно, завещание должны подписать два свидетеля, верно?

— Да. Ангес сказал, что найдет второго.

— Интересно узнать, кого? Он прав, практически ты единственная из его знакомых, не упомянутая в завещании; наверняка он не забудет и о слугах.

— Есть еще одно обстоятельство, — медленно проговорила Лиз.

— Что еще на этот раз?

— На этот раз я действительно вмешиваюсь в ваши семейные дела; однако, если я не вмешаюсь, может получиться хуже. Прошлой ночью я не нашла в себе сил рассказать об этом Кейру. Подумала, что он слишком подавлен, чтобы правильно отреагировать на это известие.

— Послушай, дорогая, о чем ты говоришь?

— О Джеймсе Моусесе.

— Хочешь сказать, что он упомянут в завещании? Надеюсь, что это так, если учесть, сколько он всего сделал для деда.

— Джеймс, вероятно, будет играть более существенную роль в завещании Ангеса.

— Что ты подразумеваешь под более существенным?

— Ангес сказал мне, что Джеймс его сын!

Жермен переменилась в лице.

— Его… Что?

— Мне кажется, эта новость не была для тебя полной неожиданностью? Во всяком случае, между ними есть внешнее сходство.

Жермен прижала руки к груди.

— Неожиданностью? Дорогая моя, да это, пожалуй, единственное мощное потрясение, которое я перенесла за всю свою жизнь!

— Мне казалось, что каждый из вашей семьи должен был, по крайней мере, догадываться об этом.

Лиз увидела, что мозг Жермен постепенно начинал функционировать.

— Понимаешь, когда родился Джеймс, меня здесь не было. Родители в тот момент забрали меня с собой. А когда я вернулась на остров, Джеймсу было уже лет пять или шесть.

Лиз ждала, пока Жермен свыкнется с этой мыслью.

— О Господи! — внезапно воскликнула Жермен. — Слава Богу, что он все-таки написал завещание, потому что иначе…

— Кейр рассказал мне о завещании Элфреда Драммонда и о том, как делится состояние после смерти владельца.

— Первыми наследуют дети, затем внуки, — выдохнула Жермен.

— Итак, видимо, Ангес не хочет, чтобы произошло именно таким образом; в противном случае он просто не стал бы писать это завещание.