Александра Гриндер - Наперегонки со страхом

Он подошел к дяде и грубо похлопал его по щеке:

— Спи спокойно, старик. Ты, конечно, был странноватым, но…

В этот момент с губ мертвого лорда слетел глубокий, протяжный выдох. Патрик с ужасом отскочил от кровати. Его лицо стало белее мела.

— Это был всего-навсего воздух из легких, — пояснил Оливер. — Лучше бы тебе оставить его в покое.

— Идиот! — крикнул Патрик.

Тетки тихо всхлипывали, а Оливер внимательно разглядывал лицо мертвеца. Лицо дяди казалось абсолютно безмятежным.

Оливер отважился посмотреть в зеркало. В нем он увидел свое отражение. Но им овладело какое-то странное чувство, как будто он перестал быть самим собой…

— Мы решили остаться жить в замке Вудринг. Конечно, если у брата в завещании нет других указаний на этот счет, — сказала Хелена, когда поздно вечером все собрались в огромной столовой.

— Какие могут быть еще указания? — риторически спросил Оливер. — У него и нет больше никого, кроме нас. Его брак с леди Нэлли так и остался бездетным. Надо же, он в последние мгновения даже выкрикивал ее имя…

— Она была красивой женщиной, — сказала Мэри. — Она даже была дальней родственницей королевской семьи, и у нее было большое состояние. Но…

— Да? — насторожился Оливер.

— Ее труп нашли в озере, рядом с ангаром для лодок. Это было ее любимое место — она часто приходила туда посидеть в одиночестве. Когда ее нашли, она лежала в воде лицом вниз, в белой ночной сорочке. Никто не знает, как она там оказалась и для чего вообще пришла к озеру.

Джеймс, старый дворецкий лорда, вошел в столовую.

— Простите, миледи, — сказал он. — Это вы открыли окно в комнате покойного лорда?

— Я? — удивилась Мэри.

— Простите, я не знаю. Видимо, кто-то открыл окно. При этом пахнет любимыми духами леди Нэлли.

Мэри тихо вскрикнула.

— Мне как-то жутко, — прошептала она. — Все это так странно… И мне очень холодно.

— Я затоплю камин, тетя! — сразу же отозвался Оливер.

— Да, сделай это, пожалуйста. А ты, Хелена, посмотри, что там с окном, ладно? Может, просто сквозняк?

— Наверняка так и есть, — уверенно сказала Хелена. — Нужно реально смотреть на вещи.

Хелена быстро вышла из столовой. Она всегда была практичной женщиной и ко всему в жизни относилась здраво и рассудительно. К смерти она относилась, как к чему-то само собой разумеющемуся.

Хелена почувствовала холодное дуновение. Ее начало знобить. Перед дверью в спальню брата она на секунду замешкалась, но затем вошла в комнату.

Лорд Эдвард лежал на своей огромной кровати. На его лице застыла странная улыбка. В руках он держал розы, которые Хелена принесла из парка после того, как сердце ее брата остановилось.

Окно было открыто, тяжелые шторы колыхались на ночном ветру. В комнату заглядывало ясное звездное небо, кажется, наконец-то распогодилось. Хелена закрыла окно и уже собиралась выйти из спальни.

Однако у дверей ее удержал шедший из ниоткуда голос.

— Продай замок, — услышала она. — Он приносит несчастья. Нэлли, о Нэлли!

Хелена похолодела от ужаса. Она медленно повернулась. Лорд по-прежнему лежал на своем смертном одре, окно было закрыто. Какое-то время женщина стояла, прислушиваясь к мертвой тишине этой жутко неуютной спальни, затем собралась с духом и быстро вышла в коридор. В столовой она сказала, что все в полном порядке.

Похороны лорда Эдварда превратились в настоящее светское событие. Массивный резной дубовый гроб стоял на украшенном цветами катафалке в часовне замка, окруженный множеством свечей в серебряных канделябрах. Длинная вереница прощающихся безмолвно тянулась в часовню. На улице оркестр тихо играл траурный марш.

Позднее восемь мужчин, одетых в торжественные национальные одежды, отнесли гроб с останками лорда к склепу, расположенному в парке, окружавшем замок.

Лишь родственники сопровождали мертвого лорда в его последний путь, под мрачные своды пахнущего плесенью склепа. Они долго стояли у последнего пристанища лорда Эдварда, затем дворецкий закрыл тяжелую, обитую железом дверь в склеп.

После этого для приглашенных гостей в одном из парадных залов замка Вудринг были устроены торжественные поминки. Было много речей и воспоминаний. Патрик не находил себе места и заметно нервничал, ведь скоро должны были огласить завещание. Парень, который вечно сидел на мели, рассчитывал на приличную долю состояния своего, мягко говоря, небедного дяди.

— Когда уже закончится весь этот цирк? — шепотом спросил он брата и с нескрываемым раздражением тихо выругался.

Вдруг тяжелая кованая люстра на потолке в зале начала еле заметно трястись, как будто ее раскачивал ветер. От того места, где люстра крепилась к потолку, во все стороны побежали трещины. Патрик несколько секунд смотрел вверх, не в силах пошевелиться.

— Люстра! — наконец заорал он, справившись с оцепенением.

Гости вскочили со своих мест и бросились врассыпную. В этот момент люстра со скрежетом отделилась от потолка и рухнула на старый паркет, задев несколько стульев.

Побледневшие лица гостей выражали неописуемый ужас. Несколько минут никто не мог вымолвить ни слова. Затем большинство из них быстро попрощались и спешно покинули замок.

— Как это могло произойти? — запинаясь, проговорила Мэри. — Неужели Эдвард…

— Ерунда, — оборвал ее Патрик. — У мертвых нет никакой власти. Мертвый значит мертвый, ты же знаешь. Хотя…

— Что? — испуганно спросила Мэри.

— Ну, никто этого не знает точно, — нехотя выдавил из себя Патрик.

Наконец, подошло время оглашения завещания.

Адвокат, являвшийся доверенным лицом лорда Эдварда, открыл свой черный дипломат и достал оттуда бумаги.

— Я оглашаю последнюю волю лорда Эдварда Гамильтона, — начал он.

В завещании говорилось, что замок Вудринг переходит во владение сестрам и племянникам лорда в равных долях. Кроме того, каждому из родственников Гамильтон завещал часть наличных денег. Остальные средства перечислялись в специальный фонд, призванный поддерживать замок в хорошем состоянии.

Но самое главное — по условию завещания все родственники лорда были обязаны жить в замке.

— Я должен жить в этом жутком месте? — негодующе воскликнул Патрик.

— А по-моему, здесь очень красиво, — прокомментировала Мэри.

Патрик скрипнул зубами. Ему не оставалось ничего другого, как подчиниться. Ведь терять причитающуюся ему часть наследства он тоже не хотел.

— Полагаю, нам нужно обсудить ситуацию, — заявил он, когда ушел адвокат. — Что мы будем делать в замке?

— Я архитектор, — ответил Оливер, — и хочу устроить здесь офис. А ты бы, Патрик, мог закончить учебу, ведь до университета отсюда не так далеко…

— Не могу представить свою жизнь здесь, — прервал брата Патрик. — Я за то, чтобы продать замок. А на вырученные деньги каждый купит собственное жилье.