Лев Пучков - Профессия – киллер

— Посмотри себе чего-нибудь в гардеробе, — распорядился шеф. — Потом все переоденетесь, сейчас некогда…

Я пожал плечами, забрался в гардероб и отыскал себе шмотки — благо не богатырь.

Потом я ощутил острую жажду. Направился на кухню, бросив ожидающим в холле, что сей секунд к ним присоединюсь, и, обнаружив в холодильнике литровую коробку апельсинового напитка, выдул с пол-литра на едином дыхании, рискуя застудить горло.

И вдруг почувствовал, что снова пьян! «Вот это да! Приплыли!» — сказал я себе, глуповато улыбаясь, и направил в холл, наконец-то присоединившись ко всей честной компании.

Оглядев присутствующих, Дон кивнул Славику — мол, давай.

Славик был краток.

— В общем-то, все нормально. — Он пожевал губами и уставился куда-то вбок. — Близкое окружение Грека, естественно, попытается установить причину его смерти… Это понятно. Мы все сделали как надо — никаких зацепов. Есть нюансы. — Он обвел всех взглядом и насупился. — Едва группировку возглавит кто-то из апологетов Грека, мы имеем почти стопроцентную гарантию продолжения войны. Сами понимаете. А захочет кто-то чужой прибрать к рукам, будет непродолжительная борьба, которая нас не касается. В общем, нам остается надеяться на благоприятный исход. Скорее всего так и будет. Но придется некоторое время находиться в состоянии повышенной боеготовности — до полного прояснения ситуации.

— Давай по делу, — досадливо поморщившись, перебил оратора Дон. — Все прекрасно знают, какова обстановка, и без дополнительных лекций.

Славик смущенно откашлялся.

— Так вот… В общем, все сидящие должны внушить себе: ночью все спали, очень крепко спали и абсолютно ничего не было. Ни-че-го! Понятно? Ни жене, ни попу на исповеди. Я думаю, нет необходимости детализировать возможные последствия чьей-то случайной обмолвки.

Все согласно покивали головами. Чего уж тут объяснять? Проболтаешься — сам пропадешь и подставишь остальных.

— Последнее… — Славик встал и впился взглядом в телохранителей. — Вы, пацаны, никого не убили… Только спрятали трупы. Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Если кому из вас в голову вдруг придет шальная мыслишка о том, что можно заработать, продав информацию людям Грека или кому-нибудь еще…

Тут Славик сделал паузу и спокойно выслушал возмущенные выступления парней на тему «За кого ты меня принимаешь», после чего продолжил:

— Я вам просто советую: подумайте о своих семьях. Предателей презирают обе стороны… Не думаю, что кому-то из вас после этого удастся некоторое время прожить… И еще. События этой ночи ничего не меняют в наших отношениях. Я уволю любого, кто как-то попытается давить на меня или, упаси бог, на шефа, ссылаясь на…

— ну все, все! — не выдержал Дон, замахал руками и постучал по часам указательным пальцем. — Совещание закончено. Сейчас едем в офис, и каждый занимается своим делом — создает впечатление полной беспечности и приятной неосведомленности. Каждому участнику ночных событий… — Дон обвел всех указательным пальцем и довершил безразличным тоном: — Я даю премию — двадцать тысяч баксов. Не много, но зато от всей души.

Все расплылись в улыбке — вполне искренне. Только Славик остался хмурым.

— Эммануилу Всеволодовичу я премию не даю, — как нечто само собой разумеющееся добавил шеф. — Он мой личный секретарь и компаньон, можно сказать, так что лично заинтересован и так далее…

я аж зубами лязгнул от неожиданности. Захотелось вскочить и крикнуть что-нибудь типа: «Разъебывайтесь сами!» — и уйти навсегда. Компаньон, бляха-муха! Надо же, а!

Если бы я не проснулся, тебя, шеф, уже бы распорол тупым резаком вечно пьяный патологоанатом… Впрочем, меня разрезали бы сразу после Дона. Я сдержался и скромно опустил глаза.

Дон прав: я лично заинтересован. А еще я должен помнить, что меня подобрали и вернули к жизни, дают существовать в свое удовольствие и не особо обременяют служебными обязанностями, в то время как каждый из парней, которым свалилось по двадцать тысяч баксов, имеет семью, должен эту семью кормить и в любой момент пребывать в готовности подставить свой лоб под пулю — ради безопасности хозяина. А еще каждого из них Серега или Славик могут в один момент выкинуть вон, если унюхают на работе запах спиртного или обнаружат какое-нибудь нарушение условий контракта. И самого Серегу или Славика так же тривиально может выкинуть Дон — если будет веский повод.

А вот я могу ужраться до потери сознания прямо в офисе, прибить телохранителей на виду всего ресторана, нагрубить хозяину и трахнуть его секретаршу у дверей его кабинета — и меня не выкинут. Опробовано уже. Ладно…

— Не думаю, что выдача на руки такой суммы останется незамеченной, — усомнился Славик. — Об этом сразу станет известно: жены будут что-то покупать, поделятся радостью с соседками… Через пару дней весь город будет знать, что люди из охраны Ченкветадзе получили по круглой сумме — те самые, кто дежурил у хозяина дома в ночь, когда завалили Грека… В том, что его скоро найдут и определят время гибели, я не сомневаюсь…

— машина сгорела, — возразил я. — Там не по чему будет определять.

— Определят. — Славик уверенно потыкал в мою сторону растопыренной пятерней, как бы загоняя мое некстати возникшее мнение обратно. — Обязательно определят.

— а кто сказал, что сумма будет выдана на руки? — Дон усмехнулся. — Это всего лишь дело техники. Я полагаю, что всех устроит счет на предъявителя…

— Ну, если так… — Славик неопределенно пожал плечами.

— Да, именно так, — подытожил шеф и скомандовал: — Все. Поехали.

До обеда я дремал в своем кабинете, в промежутках между забытьем терзаясь вопросами: когда найдут Грека? Хорошо ли телохранители спрятали трупы? Что там с моим стволом, который забрал Славик? Как-то оно вообще обернется и как себя вести, если вдруг все станет известно?

За это время в офисе ничего интересного не случилось. Все занимались своими делами. Стоял обычный рабочий шум. Приходили какие-то посетители — через приоткрытую по обыкновению дверь я наблюдал за ними. Из криминалов никто не появлялся.

В 13.00 мы втроем — Слава, Дон и я, — как обычно, спустились в подвал пообедать. Я позволил себе пятьдесят граммов коньяка, изучающе посмотрев на Дона, — он не отреагировал, был в раздумье.

Да, шеф, тебе есть о чем подумать. Последняя неделя была богата событиями. Как интересно, что все взаимосвязано: в большом городе умирает вроде бы своей смертью один человечек — банкир. И тут же происходит перераспределение сил и средств, страшная сумятица, разборки. Появляются приезжие киллеры, трупы…

Я вздохнул: что-то еще будет… дон задумчиво посмотрел на меня. Не скажу, чтобы в его глазах, под которыми залегла тень бессонных ночей, я угадал смятение, но тревога была…