Александр Щелоков - Уничтожить Израиль

– Здесь теперь у нас вокзал? – спросила Лала и озорно захохотала.

– Нет, – сказал капитан, – только остановка.

Лала со смехом уронила голову ему на колени.

Атамурадов запустил пальцы в ее пышные мягкие волосы, откинул голову на спинку сиденья и замер в сладострастном ожидании чуда…

Он отвез Лалу на вокзал и поехал к тюрьме, балдея от счастья: надо же, в каких развлечениях прошел серый будничный день…

Атамурадов приехал к тюрьме затемно и первое, на что обратил внимание, была открытая дверь проходной.

Капитан ощутил прилив злости. Вот он сейчас выдаст охране: старшего отругает, младшему врежет по морде. От одной этой мысли у него зачесалась ладонь.

Атамурадов стремительно вошел в проходную, но заготовленная брань с языка так и не сорвалась.

Дежурная комната была пуста, только на столе вверх дном лежал казан. Мрачное предчувствие заставило капитана вспотеть. Быстрым шагом, почти бегом, Атамурадов пересек небольшой двор, вбежал в караулку, толкнул дверь и замер на пороге, не понимая, что там произошло, а главное, не зная, что ему делать.

Сваленный на бок стол лежал, упершись всеми четырьмя ножками в стену. На полу валялись шашки нард. Доска, раздавленная чьей-то ногой, торчала из оружейной пирамиды, на которой не стояло ни одного автомата.

Так и не войдя в караулку, Атамурадов попятился, отступил в коридор. Первым, кого он увидел, был младший контролер Мухтарбеков. Он стоял у окна, прикованный наручниками к водопроводной трубе.

– Что здесь случилось? – потребовал ответа Атамурадов.

– Заключенные… Они убежали. Русский и два наших – туркмена…

Капитан оглядел помещение. Остановил взгляд на пустой пирамиде.

– Где оружие?!

– Они забрали!

– О! – застонал Атамурадов. Он уже понял, что звезда его счастья рухнула в бездну мрака и только крутые решения могут снять с его плеч камень суровой ответственности. Кровь его закипела, бросилась в жилу гнева, вздула ее. – Безродные ишаки! Давай вниз, разберемся.

Они прошли к камере. Железная дверь была закрыта. Большой ключ кузнечной работы торчал из замочной скважины.

Оглядевшись, капитан вынул пистолет, передернул затвор, вгоняя патрон в ствол. Потом протянул Мухтарбекову.

– Держи! Ты войдешь и докончишь дело, которое начали бандиты. Только так ты сможешь сохранить себя.

– Убить? – Мухтарбеков смотрел на капитана, вытаращив глаза от удивления и страха. – Кого из них?

– Всех, – сказал капитан брезгливо. – Хочешь сам жить, значит, всех.

– Но, – сказал Мухтарбеков, – они…

– Они не сумели удержать бандитов в клетке. Те вырвались и всех этих дураков перебили. Пошевели мозгами. Это сделали бандиты. Тебе удалось спастись. Разве твоя собственная жизнь не стоит такой платы?

– Капитан… – начал было Мухтарбеков и в бессилии замолчал.

– Бери, – Атамурадов сунул ему в руку пистолет и подтолкнул в спину. – Иди.

Капитан медленно повернул ключ и потянул дверь на себя.

Держа оружие в вытянутой руке, Мухтарбеков толкнул дверь в камеру и вошел внутрь.

С оглушительным грохотом прозвучали четыре выстрела: бах-бабах! Бабах! Бах!

Вскоре Мухтарбеков вышел из камеры, держа пистолет в опущенной руке.

– Все, капитан…

– Молодец, закрой дверь! Пошли.

Они вернулись в караулку.

Атамурадов снял трубку телефона и набрал номер дежурного по велайятскому отделу госбезопасности.

– Раис, это капитан Атамурадов. Прошу понять меня правильно. Это не донос, это информация…

– Хорошо, хорошо, капитан. Давайте информацию.

– Мой шеф полковник Пирбабаев получил сообщение о государственном преступлении. Один проклятый русский занимался агитацией против уважаемого отца нации туркменбаши. Когда меня направили арестовать преступника, я доложил Пирбабаеву, что этим должно заниматься ваше уважаемое учреждение. Пирбабаев резко ответил, что мы сами справимся. Как я понимаю, он заботился не о деле, а о том, как бы отличиться. Мы арестовали преступника. Его поместили в наш зиндан. Я сразу спросил, сообщил ли Пирбабаев о происшествии уважаемому генералу Сарачоглу. Оказалось, что он факт ареста политического преступника скрыл. И вот что случилось. Преступник, а вместе с ним еще два других бежали из зиндана. Убито три охранника…

Генерал Сарачоглу обеими ногами стоял на почве животворного патриотизма и личной преданности великому туркменбаши. Полковник имел квартиру в многоэтажном доме в городе и собственную усадьбу с водоемом и садом, огороженную высоким глухим забором, на окраине. Во дворе усадьбы полковник установил высоченный металлический шест, который был виден с любой точки улицы. А на шесте развевался туркменский флаг.

Бывший при советской власти сотрудником уголовного розыска и носивший фамилию Сарыбаев, после обучения в Турции он вернулся домой специалистом секретной службы с фамилией Сарачоглу, был принят самим туркменбаши, имел с ним беседу, получил высокое назначение и начал делать карьеру.

Дежурный, получив донос, не стал откладывать дело до утра и около часу ночи не побоялся разбудить тревожным звонком своего шефа. Подобного у них еще не бывало, и действовать предстояло немедленно.

Через полчаса в отделе началось совещание. Сарачоглу пригласил своего заместителя полковника Овезова и полковника МВД Пирбабаева, на которого уже давно имел большой зуб. Было бы хорошо поставить на его место своего человека, и вот теперь, казалось, для этого пришло время.

– Мне очень неприятно, полковник, – обратился Сарачоглу к Пирбабаеву. – Это происшествие кладет тень на нас обоих. И я постараюсь помочь вам сделать все, чтобы найти и наказать виновных. Только не теряйте бодрости духа, ненастный день – еще не ночь.

– Спасибо, эфенди. – Пирбабаев знал, что Сарачоглу любит, когда собеседники титулуют его при каждом обращении. – Я высоко ценю ваше расположение. Вы для меня словно щит под стрелами бедствия.

– Что думаете предпринять? Ждать до утра нельзя. Требуются немедленные действия.

– Я думаю, эфенди, первым делом надо доложить о случившемся в Ашгабад. Поставить в известность руководство МВД.

Овезов, сидевший рядом со своим начальником, дернулся, с досадой хлопнул ладонью по колену.

– Э, зачем? Самим надо решать…

Сарачоглу успокаивающе качнул ладонью в сторону Овезова: мол, сиди, сиди… Посмотрел на Пирбабаева с явным одобрением.

– Хорошая мысль, полковник. Верная мысль. Конечно, надо звонить в центр. Конечно. Пусть там знают: здесь у нас в велайяте беспомощные дураки, которые сами не в состоянии ничего сделать. И потом мы должны порадовать руководство республики. Они там не знают, чем заняться, а мы им предложим работу. Начальство всегда благодарно, если на него перекладывают дела, которые должны решаться внизу.