Ричард Дейч - Похитители тьмы

— Сукин сын.

— Ты не первая так его называешь. Я испытываю те же чувства. — Буш ухмыльнулся.

Кэтрин нахмурилась, вглядываясь в экран навигатора.

— Если один в этом доме, другой у меня в руках, то где же третий?

Майкл поднял кожаный чехол с посохом с пола машины.

— Я вчера на всякий случай посадил один сюда. Взял у тебя его на время, чтобы заменить батарейку.

— Почему ты мне не сказал?

— Не хотел тебя будить, — смущенно ответил Сент-Пьер.

— Я спрашиваю, почему не сказал про эти следящие устройства.

— Извини. Дурная привычка. — Майкл опустил глаза. — Никогда прежде не работал с напарником.

— Если мы не можем доверять друг другу… — девушка не закончила фразу — в этом не было нужды — и посмотрела в глаза Майклу. — Ты посадил следящие устройства в чехлы-тубусы… — продолжила она скорее для себя, чем для кого-то другого.

— Я предположил, что Иблис в какой-то момент попытается похитить у нас карту, — сказал тот, передвинувшись по сиденью к передней части автомобиля. — Я даже надеялся, что он сделает это.

— Откуда ты мог знать?

— Это была мера предосторожности, но довольно удачная.

Кэтрин посмотрела на особняк.

— Значит, карта там?

Майкл кивнул.

— И я абсолютно уверен, что там же и твоя сестра с Симоном.

— Как мы можем быть уверены?

— Не можем. Но у нас есть возможность это выяснить.

Кэтрин устроилась на крыше отеля «Кириш» с биноклем, направленным на двор Голубой мечети. Десять минут оставалось до полуденной мусульманской молитвы — зухры, десять минут до назначенного времени передачи Иблису посоха султана.

Нельзя найти ничего более многолюдного, чем Голубая мечеть. Масса туристов увеличивалась с прибытием мусульман, строго блюдущих ритуалы веры. Будучи одним из главных центров притяжения туристов в Стамбуле, Голубая мечеть, построенная в 1609 году, была названа так по голубым изразцам, которыми отделаны стены ее громадного внутреннего помещения. Вокруг нее разместились шесть высоких минаретов — четыре каннелированные узкие вышки по углам мечети, каждая с тремя балконами, и два минарета в переднем дворе. Узкие, похожие на карандаш сооружения достигали высоты почти в двести футов. Они были таким же фирменным знаком Стамбула, каким Эйфелева башня стала для Парижа, а статуя Свободы — для Нью-Йорка. Главная структура представляла собой несколько расположенных один за другим полукуполов вокруг громадного центрального купола, подпирающего небо, отражающееся в нем.

На этом месте стоял когда-то дворец великого визиря Соколлу Мехмет-паши. Дворец был приобретен и снесен султаном Ахмедом I, чтобы освободить место для его великого творения, однако фундамент, своды и подвалы дворца под этим историческим местом поклонения сохранились. КК смотрела на прекрасное сооружение, думая о его скрытой под землей истории, о его основательном фундаменте; она знала, что их нынешнее путешествие началось именно здесь много столетий назад. Под этим домом Аллаха было написано письмо Соколлу Мехмет-паши своему брату. Под крышей этого исчезнувшего дворца великий визирь замыслил скрыть темную часть карты Пири Рейса и связанный с ней посох султана.

Кэтрин снова сосредоточилась на настоящем. Ее руки непроизвольно крепче ухватили бинокль, и кровь начала закипать из-за того, что она увидела в окулярах. Он, ничуть не отличимый от местных жителей, стоял во внутреннем дворе Голубой мечети, одетый в белую льняную рубашку и брюки. Снял солнцезащитные очки и с расстояния в двести ярдов посмотрел прямо на нее — через окуляры бинокля заглянул ей в душу.

Улыбка медленно осветила его невинное лицо; он стоял среди растущей толпы верующих и туристов, обтекающих его и не подозревающих, какое зло находится всего в двадцати ярдах от святыни. Он с вызовом продолжал смотреть на КК, словно предвидя каждый ее шаг. Наконец поклонился — это было едва заметное азиатское приветствие, знак уважения перед схваткой.

Девушка отошла в сторону, чтобы Иблис не видел ее, взяла телефон и набрала номер.

Майкл ответил с первого звонка.

— Начинаем?

— Да, — прошептала она, словно боялась, что Иблис может услышать ее.

— Будь осторожна, — сказал Майкл с искренней тревогой в голосе.

— И ты, — отозвалась Кэтрин. — И пожалуйста, чтобы с моей сестрой ничего не случилось.

— Я буду защищать ее так, как защищал бы тебя.

Буш стоял на коленях на заднем сиденье лимузина и наблюдал. Ствол израильской снайперской винтовки покоился перед тонированным задним стеклом. Эта винтовка принадлежала Сент-Пьеру — подарок Симона. У Майкла не хватало духу, да и нужды не было пользоваться винтовкой, но он возил ее в своей сумке — на всякий случай.

Буш прижал деревянный приклад к плечу, пальцем нащупал спусковой крючок и сжал винтовку так, словно это была его жена и они собирались станцевать пасодобль [28] Испанский народный танец. . Он прижался глазом к окуляру — черное резиновое кольцо не пропускало никакого света, кроме того, что проникал через телескопическую линзу.

Пол подвигал оружие туда-сюда, привыкая к нему, оглядывая улицы фешенебельного квартала. Наконец остановил прицел на больших воротах кованого чугуна перед домом Иблиса. В отличие от ворот многих богатых домов у этих была не чисто декоративная функция — никаких излишеств, никаких семейных гербов на тяжелых прутьях, только толстый металл двусторонней сварки во всей своей неприступности.

Буш посмотрел на три камеры, установленные в шахматном порядке на высоких белых шестах, покрывающие пространство тротуара и перед воротами — спрятаться от них негде. Потрогал пальцем спусковой крючок — лазерный прицел ответил, нарисовав красную точку на белом шесте в центре прицельной рамки. Он улыбнулся.

Пол был первоклассным стрелком. Он прошел снайперскую подготовку в полиции, но, к счастью, ему ни разу не пришлось применить свои умения в деле. Он посмеивался над собой, говорил, что после отставки Майкл вынуждал его использовать те навыки, что он получил в полиции, в гораздо большей мере, чем за двадцать лет службы.

Наконец Буш снова перевел прицел на Майкла, который шел по тротуару вдоль оштукатуренной десятифутовой стены вокруг дома Иблиса. На нем была легкая коричневая летняя рубашка и брюки цвета хаки, на плече — ремень большой кожаной сумки, которая на каждом шагу ударяла его по бедру. Буш подвигал винтовкой между Майклом и металлическими воротами с их видеокамерами, настраиваясь, давая глазу возможность привыкнуть, пробуждая мышечную память, которая спала много лет.

Сент-Пьер, не доходя двадцати пяти футов до ворот, поднял руку и провел рукой по волосам, давая тем самым знак Бушу. Стрелок повернулся и выгнул шею, вдохнул и в этот же момент нажал на спусковой крючок. Он поразил цель с первой попытки и продолжал держать собачку, не отпуская.