Ричард Дейч - Похитители тьмы

— Ты полагаешь, что спас меня? Как всегда, врешь.

— Пусть так, но я рад видеть тебя здесь вполне себе живой. Помог тебе Ватикан или нет, но я сильно сомневался, что кто-нибудь сможет долго удерживать тебя.

КК отказывалась верить, что Иблис хотя бы пальцем шевельнул для ее спасения, но других объяснений не было. Кто-то сообщил в Ватикан, а об их пленении и готовящейся казни знали лишь несколько человек.

— Могу я увидеть посох? — Он показал на кожаный чехол у нее на плече.

— Какие у меня гарантии, что ты не убьешь Беллатори и Синди?

— Я дал тебе слово.

— Которое ничего не стоит.

— Несмотря на твои чувства ко мне, кроме тебя, я не нашел ничего хорошего в этом мире. — Иблис помолчал, глядя на проходящих мимо людей. И на краткое мгновение что-то мелькнуло в его глазах. — Я вижу в тебе часть себя.

— Я ничуть не похожа на тебя, — с отвращением сказала Кэтрин. — Ты — убийца.

— Ты похожа на меня больше, чем можешь себе представить. — Иблис кивнул. — Скажи мне, что ты не убила бы меня вот прямо сейчас, если бы могла этим спасти сестру.

— Я бы с радостью забрала твою жизнь, чтобы спасти ее, но я никогда бы не убила человека ради личной выгоды. — КК помолчала, потом с гадливостью посмотрела на него. — А ты, убивая, получаешь удовольствие.

— Вовсе нет. Я не чувствую ничего, когда убиваю. Я никогда не чувствовал сожаления, раскаяния. И знаешь почему? Потому что никогда ничего не чувствовал. Я говорю это не для того, чтобы вызывать жалость к себе, просто мое сердце остается бесчувственным всегда, кроме тех случаев, когда речь идет о тебе.

КК стояла потрясенная, чувствуя, как с его словами в ней нарастает злость.

— Я не живу в мире иллюзий. Напротив, с тобой я честнее, чем ты сама с собой. Ты вор, ты живешь за чертой закона. Очень далеко за чертой. Ты вор, не забывай об этом, когда судишь меня. Когда тебе это было нужно, ты ничуть не возражала против моего наставничества.

— Это было до того, как я узнала, кто ты на самом деле.

— И кто же — кто я на самом деле?

— Ты — тьма. У тебя нет ни души, ни совести.

— Почему бы тебе не работать на меня? — Иблис улыбнулся, игнорируя ее осуждающие слова. — Или на пару со мной? Мы были бы так хороши вместе.

— Зачем тебе нужно это? — Кэтрин проигнорировала его предложение, показывая на чехол на плече.

— Это нужно не мне.

— Вранье.

— Ты знаешь, для кого это?

— С каких это пор ты работаешь на других?

— В жизни есть времена, когда мы все отвечаем перед кем-нибудь.

Они оба замолчали, пауза затянулась. Люди проходили мимо, не обращая на них внимания.

— Отдавай мне посох — и можешь забирать свою сестру и Симона, если он все еще жив.

— Если он все еще жив… ты сукин сын! — КК стоило немалых усилий, чтобы удержаться и не ударить его.

— Я выполняю условия нашей сделки, хотя ты и предала меня, послав за картой Майкла… да, я знаю, как его зовут, и вообще всё о нем.

— Ты получил карту и, походя, убил его, — взорвалась КК.

Иблис наклонил голову.

— Прежде ты умела лгать, как никто другой.

Женщина ничего не ответила, поедая собеседника гневным взглядом.

— Ты ведь наверняка знала, что я не допущу, чтобы кто-то другой завладел картой. Судя по тому, что я видел, он был хорошим вором. — Заглядывая ей в глаза, Иблис тихо спросил: — Он был твоим любовником?

Взгляд Кэтрин загорался бешенством, по мере того как Иблис изливал перед ней душу. Она знала его как человека темного и опасного, но никогда не думала, не подозревала в нем эту ревнивую сторону, которая могла оказаться гораздо более иррациональной, гораздо более опасной.

— Как ты смеешь задавать мне такие вопросы…

Он поднял руку, останавливая ее на полуслове. Та малая толика эмоций, что он проявил, исчезла с лица. Он показал на кожаный чехол на ее плече.

— Ну, так ты отдаешь мне посох?

— Что вообще это такое? — спросила КК, берясь за чехол. — Как это связано с картой?

— Твой дружок-священник разве тебе не говорил?

Кэтрин покачала головой.

— Тогда тебе лучше и не знать.

— Так, значит, теперь ты пытаешься меня защитить? Не морочь мне голову.

— Я прекращу морочить тебе голову, когда ты прекратишь мне врать.

— Что?

— Где Майкл? — суровым голосом спросил Иблис.

— Ты его убил…

— Прекрати. Прежде ты была великолепной лгуньей. Могла убедить в своей невиновности копа, стоя над трупом с дымящимся пистолетом в руке. С тобой такое случается, когда ты влюбляешься? Навыки слабеют вместе с твоими коленями? — В нем начал закипать гнев. — Я тебе говорил не делать никаких глупостей.

— Что ты имеешь в виду?

— Он пытается спасти Синди и Симона, верно?

КК отпрянула, не найдя ответа.

— Ты никогда не слушаешь. Всегда поступаешь как считаешь нужным. Нехорошо, ей-богу.

— Что это ты такое несешь?

— Может, Майклу и хватит ума пробраться в мой дом и даже туда, где они содержатся, но вряд ли он сумеет вывести их оттуда.

И вдруг КК с ужасом поняла, к чему клонит Иблис.

— Помещение, где находятся Симон и твоя сестра, защищено так, что к нему не подберешься, там предусмотрены всевозможные контрмеры предосторожности.

— Контрмеры?

— Ну, скажем, растяжки. Твой добрый дружок Майкл думает, что ты задерживаешь меня здесь, пока он проникает в мой дом. Но в результате руки у него будут в крови. Если он попытается открыть дверь в помещение, где находится она… — Иблис сделал паузу, — то Синди умрет.

Синди стояла перед сейфовой дверью, слушая звуки ударов металла о металл, и испытывала чувство облегчения.

Мысли метались, она пыталась связать воедино все то, что случилось за последние несколько дней: бегство КК из тюрьмы, тот факт, что сестра прятала от нее темную сторону своей жизни, что она — преступница. А потом ее похитил друг семейства. Она снова чувствовала себя ребенком — ее жизнь опять зависела не от себя, а от кого-то другого.

Но то, что зашевелилось в ее мозгу сейчас, отодвинуло все остальные мысли на второй план. Несмотря на ненависть к Иблису, она выслушала его рассказ о карте. Откуда она появилась, на что указывала, какие тайны открывала. Он продемонстрировал все заблуждения ее жизни: правду о КК, об отце, которого она никогда не видела; рассказал, почему их мать хотела, чтобы они присутствовали на его похоронах; рассказал о себе, о том, как он научил КК всему, что она знает о том, какие творятся дела в мире криминала. Раскрыл перед ней чуть не все тайны, какие есть в мире.

Синди посмотрела на бесчувственное тело Симона, спрашивая себя, сколько известно ему и какую он во всем этом играет роль. Она обменялась со священником всего несколькими фразами, но если поначалу он казался ей холодным и чужим, то потом Синди поняла, что это лишь видимость. Она прониклась к нему теплым чувством за время их короткого разговора в лимузине и в отеле, когда она увидела его чуткость.