Артур Хейли - В высших сферах

Но внимание, как и раньше, прежде всего привлекало его лицо и глаза — круглое, сильное мальчишечье лицо; умные, с мольбою смотрящие глаза, в которых сквозила настороженность.

По знаку Тэмкинхила чиновник в форме вышел.

Анри Дюваль, стоя у двери, пробежал взглядом по лицам присутствующих. Последним он увидел Алана и тепло улыбнулся ему.

— Как чувствуешь себя, Анри?

Алан подошел к нему. Желая подбодрить молодого безбилетника, положил руку ему на локоть.

— Я хорошо, правда хорошо. — Анри Дюваль кивнул и, глядя Алану в лицо, с надеждой спросил: — Я теперь работать Канада… остаться здесь?

— Нет, Анри. — Алан покачал головой. — Боюсь, пока еще нет. Будет расследование.

Парень посмотрел вокруг. И, волнуясь, спросил:

— Ты будешь со мной?

— Да, буду.

— Мистер Мейтленд, — вставил Тэмкинхил.

— Да.

— Если вы хотите на несколько минут уединиться с этим молодым человеком, — любезно предложил чиновник, которому предстояло вести расследование, — мы охотно удалимся.

— Спасибо, — сказал Алан, — но я не думаю, что это необходимо. Правда, если я могу просто объяснить ему…

— Безусловно.

— Анри, это мистер Тэмкинхил из канадского департамента по иммиграции, а это мистер Батлер, адвокат. — По мере того как Алан называл их, Дюваль поворачивал голову и смотрел сначала на одного, потом на другого, и те дружелюбно кивали. — Они будут задавать тебе вопросы, и ты должен честно отвечать. Если ты чего-то не поймешь — скажи об этом, и я постараюсь тебе объяснить. Но ты ничего не должен скрывать. Ты меня понял?

Безбилетник усиленно закивал:

— Я говорит правда. Всегда правда.

— Кстати, — обращаясь к Алану, сказал Э.Р. Батлер, — от меня никаких вопросов не будет. Я здесь в качестве наблюдателя. — И он вежливо улыбнулся. — Можно сказать, моя задача состоит в том, чтобы наблюдать за тщательным соблюдением закона.

— Собственно, — язвительно заявил Алан, — в этом же состоит и моя.

Джордж Тэмкинхил сел во главе стола.

— Что ж, джентльмены, — решительно объявил он, — если вы готовы, можем начинать.

Алан Мейтленд и Анри Дюваль сели по одну сторону стола, а стенографистка и Э.Р. Батлер — напротив них.

Тэмкинхил открыл лежавшую перед ним папку, взял верхний лист бумаги и передал копию стенографистке. Затем старательно, отчетливо произнося слова, начал читать:

— «Данное расследование проводится согласно Акту об иммиграции в здании канадского департамента по иммиграции, в Ванкувере, в Британской Колумбии, четвертого января, мною, Джорджем Тэмкинхилом, чиновником по специальным расследованиям, назначенным министром по делам гражданства и иммиграции согласно подразделу первому раздела одиннадцать Акта об иммиграции».

И весь остальной официальный документ был зачитан так же монотонно. «До чего же все претенциозно и точно», — подумал Алан. У него было мало надежды на результат расследования: крайне маловероятно, чтобы департамент отказался от своей твердой позиции в результате контролируемой им процедуры, тем более что новые факты едва ли появятся. Однако поскольку он сам этого потребовал, все формальности должны быть соблюдены. Даже и сейчас он сомневался, что его усилия что-либо дали. Однако в юриспруденции очень часто можно делать лишь по одному шагу, надеясь, что перед следующим шагом что-то вынырнет.

Покончив с обнародованием документа, Тэмкинхил спросил Анри Дюваля:

— Вы понимаете, почему устроено это расследование?

Молодой безбилетник усиленно закивал:

— Да, да. Я понимает.

И Тэмкинхил продолжал:

— Если вы пожелаете, то за ваши деньги вас может представлять на этом заседании адвокат. Присутствующий здесь мистер Мейтленд является вашим защитником?

Снова кивок.

— Да.

— Готовы ли вы принести присягу на Библии?

— Да.

И Дюваль, следуя знакомому ритуалу, повторил, что будет говорить только правду. Стенографистка, блестя лакированными ногтями, записала: «Анри Дюваль приведен к присяге».

Тэмкинхил, отложив в сторону записи, задумчиво пригладил усы. Теперь, как знал Алан, пойдут заранее не подготовленные вопросы.

Тэмкинхил спокойно спросил:

— Как ваше настоящее имя?

— Мое имя Анри Дюваль.

— У вас было когда-либо другое имя?

— Никогда. Это имя мой отец дал. Я никогда его не видит. Мама говорит.

— Где вы родились?

Это были все те же вопросы, которые задавали Дювалю со времени его приезда сюда двенадцать дней назад сначала Дэн Орлифф, потом Алан Мейтленд.

Вопросы, требовавшие короткого односложного ответа, следовали один за другим. Тэмкинхил, мысленно признал Алан, вел допрос действительно умело и добросовестно. Его вопросы были просто, прямо и спокойно выражены. По мере возможности он соблюдал хронологию событий. Если из-за незнания языка возникало недопонимание, он терпеливо возвращался назад, чтобы прояснить сказанное. Он не пытался спешить, запугивать, не старался получить преимущество, не прибегал к помощи трюков. И ни разу не повысил голос.

Все вопросы и ответы были должным образом записаны стенографисткой. Алан понимал, что стенограмма допроса будет образцовой, так что трудно против чего-либо возражать, ссылаясь на ошибку или недобросовестность. Э.Р. Батлер, время от времени одобрительно кивавший, явно тоже так считал.

И пункт за пунктом возникала история, которую Алан во многом уже слышал: рождение Анри Дюваля на неизвестном корабле; возвращение в Джибути; раннее детство — бедность и скитания, но по крайней мере с любящей матерью… и смерть матери, когда ему было шесть лет. А потом страшное одиночество: животное существование на помойках туземного квартала; пожилые сомалийцы, приютившие его. Потом снова скитания, но уже в одиночестве. Из Эфиопии в Британское Сомали… снова Эфиопия… присоединение к каравану верблюдов; кормежка за работу; переход через границы с другими детьми…

Потом, уже перестав быть ребенком, он получил отказ поселиться во Французском Сомали, которое считал родиной… Горькое понимание, что у него нет своей страны, что официально он не существует, что у него нет никаких документов… Прибежище в Массаве — жизнь за счет украденного; поимка на рынке; бегство; ужас… преследование… и итальянский корабль.

Гнев итальянского капитана; жестокость боцмана; голодное существование и, наконец, бегство с корабля… Доки в Бейруте; охранники; снова страх и призрак гибели; отчаяние — снова безбилетник на пустом корабле.

Оказалось — это был «Вастервик»; капитан Яаабек; впервые доброе отношение; попытки высадить его на берег; отказы; «Вастервик» становится тюрьмой… Два бесконечно долгих года; отчаяние; всюду отказывают; всюду накрепко закрыты двери: Европа; Ближний Восток; Англия и Соединенные Штаты при всей их широко провозглашенной свободе… Канада — его последняя надежда…