Джеффри Сэкетт - Клеймо оборотня

— Предупреждаю в последний раз. Это зрелище не для слабонервных.

— Если мне станет невмоготу, я отвернусь, — холодно ответила она.

— Ну, что ж, — сказал он и рывком открыл дверцу.

Луиза отвернулась почти мгновенно. Ее муж с удовольствием сделал бы то же самое, но Брачер ожидал от него как раз обратного, и было бы неразумно разочаровывать его. Невилл подошел ближе и, с трудом сдерживая тошноту, вгляделся в содержимое камеры. Она была битком набита различными частями человеческого тела: руки, ноги, внутренние органы, отрезанные головы с выпученными глазами, куски мяса и еще что-то, не поддающееся описанию, — все это вместе составляло безобразное месиво из растерзанных трупов.

— Ваше мнение, доктор? — спросил Брачер с легкой насмешкой в голосе. „Какой же ты слабак, Джон“, — подумал он.

Невилл наклонился еще ближе, чувствуя тошнотворный комок в горле. Он посмотрел на эту груду мяса и костей, стараясь по возможности точно оценить характер и размер ран, и отступил от камеры, вытирая со лба пот.

— Конечно, я не могу быть до конца уверен…

— Разумеется, — терпеливо согласился Брачер.

Просто скажи, что ты думаешь.

Невилл вздохнул:

— Эти трупы… Это были твои люди, как их — „кнуты“?

— Да. Ты, должно быть, заметил обрывки кожаных курток, серьги в ушах и бритые черепа?

— Заметил… Ну что ж, как ни странно это звучит, я бы сказал, что этих парней растерзали дикие звери.

— Именно так и решил судебно-медицинский эксперт, — согласился Брачер и, понизив голос, почти заговорщически сказал:

— Но проблема в том, Джон, что этих крутых, хорошо вооруженных парней — и, заметь, их было не менее двух десятков — убил один совершенно безоружный человек.

Невилл уставился на Брачера, не зная, как отреагировать на это невероятное заявление.

— Н-да, это… удивительно, если не сказать больше.

— Вот именно, больше, Джон, — сказал Брачер, закрывая дверцу морозильной камеры. — Это может иметь огромное значение.

— Да, да, конечно, может быть… — охотно соглашаясь с Брачером, Невилл даже отдаленно не представлял, о чем шла речь.

— Пойдемте, Джон, Луиза. Теперь я хочу показать вам некоторых наших пленников.

Они проследовали за ним из комнаты в коридор.

— Думаю, пришла пора узнать, почему вы здесь и что я от вас хочу.

— Наконец-то ты говоришь правду, — сказала Луиза. — И в общем-то неудивительно, что вы здесь держите пленных.

— Твои переживания так трогательны, Луиза, но совершенно неуместны, — спокойно произнес Брачер. — На твое счастье, мы родственники, иначе меня очень бы обидело твое отношение.

— Обижайся, сколько хочешь, Фредерик.

Брачер не привык, чтобы с ним разговаривали в таком пренебрежительном тоне, и ему стоило больших усилий сдержаться и не ударить сестру. Повернувшись к Невиллу, он сказал:

— Тебе известно, Джон, что у нас много сочувствующих, пусть они даже не совсем представляют, чем мы занимаемся здесь, в „Халлтеке“. Тебя, может быть, удивляет, как мне удалось завладеть этими трупами.

— Да, — подтвердил Невилл, хотя как раз этим вопросом он и не задавался.

— Я получил их так же, как и тех двух пленников, которых вы сейчас увидите.

Он пояснил:

— Сочувствующие друзья в местных органах власти. Все официальные бумаги по этим убийствам уничтожены, ордера на арест этих двух человек изъяты и находятся у меня, а их самих отдали в мое полное распоряжение. Надеюсь, вы понимаете, что все это — строго конфиденциальная информация.

— Конечно, конечно, — кивнул Невилл.

Луиза, задыхаясь от ярости, молча шла за мужчинами мимо все еще открытого лифта в другой конец коридора.

— Ты наверняка знаком со словом „лунатик“, — продолжал Брачер.

— Конечно. Лунатик — это сумасшедший.

— И ты знаешь происхождение этого слова?

— Ну да. Да это почти все знают. Корень слова — „луна“. Лунатик — это человек, который сходит с ума в ночь рождения новой луны или ее появления в полной фазе. Считается, что это влияет на жидкое» вещество мозга, примерно так же, как на морские волны.

— Совершенно верно. В прошлом месяце, как раз в последнюю из двух ночей полнолуния в район Гладстон-Крик была вызвана полиция. Прибыв на место происшествия, полицейские обнаружили то, что вы сейчас видели: два десятка «кнутов», разорванных на куски, некоторые — с отъеденными частями тела. Посреди этого побоища стояли два цыгана, те самые, к которым мы сейчас направляемся. Ни один из них не говорил по-английски, но оба знают испанский. По счастью, один из полицейских смог объясниться с ними на испанском. Я прочитал его рапорт. Эти два цыгана не сопротивлялись при аресте и отвечали на вопросы. Так вот, эти ответы и вызвали мое любопытство.

Брачер остановился у какой-то двери.

— Тот, который помоложе, похоже, пытается взять вину на себя, говорит, что он один всех убил. Второй — старик — пытаясь спасти молодого от тюрьмы, утверждает, что его друг не отвечал за свои действия, потому что он оборотень.

Слова Брачера были встречены молчанием. Затем Невилл засмеялся:

— Фредерик, но ведь это…

— Да, я знаю, это абсурд. Но в официальных протоколах есть еще кое-что. Когда врачи осмотрели его — молодого, я имею в виду, — они нашли кусочки человеческого мяса, застрявшие у него между зубов.

Он помолчал, давая им время осознать услышанное.

— Вполне возможно, этот человек — лунатик. В полнолуние его охватывает жажда убийства, настолько сильная и всеразрушающая, что он смог убить двадцать с лишним вооруженных человек, и при этом сам остался без единой царапины. Я не представляю, как ему это удалось, и почему это с ним происходит. Вот что тебе и предстоит выяснить.

Невилл кивнул, как бы раздумывая, но на самом деле совершенно не представляя, что сказать.

— Да, да, я понимаю… Но…

— Ничего ты не понимаешь, Джон, — прервал его Брачер, — потому что ты слушал невнимательно и не думал о том, что я тебе говорил. Поразмысли немного: если нам удастся раскрыть психологический механизм его сумасшествия, если мы сможем обучить его в соответствии с нашими целями и сможем контролировать его, то в наших руках окажется мощное оружие в преддверии войны.

— Войны? — переспросил Невилл. — Какой войны? Сейчас нет никакой войны.

— Ты ошибаешься, Джон, — жестко ответил Брачер, — мы находимся в состоянии войны, и это война за наше существование. Проблема в том, что белая раса в большинстве своем состоит из доброжелательных глупцов, — типа тебя и Луизы, — которые не понимают, что мы давно вступили в войну и проигрываем ее. Но наш решающий удар впереди. Здесь, в «Халлтеке» мы занимаемся сразу несколькими проблемами. Генетические исследования, само собой, но кроме этого, мы пытаемся скоординировать деятельность всех неорганизованных, а зачастую и откровенно анархистских, групп, объединенных идеей превосходства белой расы. Те ребята, которых вы уже видели здесь, — «кнуты», как они себя называют, — будут основной движущей и карающей силой нашей революции. Сейчас для них строится тренировочный комплекс в горах. И когда завершится организационный процесс, когда наше химическое и прочее оружие будет готово, мы начнем восстание против евреев и коммунистов, управляющих страной.