Дональд Гамильтон - Человек из тени

Во всем этом было что-то завораживающее. И пробудило воспоминания о других местах, где я так же стоял несколько лет назад, наблюдая, как взлетают другие самолеты, которые мне положено было готовить в путь, в путь, который далеко не всегда оказывался приятным. Полагаю, что те ребята за штурвалами и не знали тогда, как не знают и теперь эти честные парни, чьи лица скрыты шлемофонами, что если когда-нибудь придет время взлететь со смертоносным оружием, — весь этот гром и блеск будет связан с тихой войной, которую постоянно ведут неприметные люди без шлемофонов, а часто и без каких-либо иных средств связи с центром управления. Если в чем-то мы, солдаты невидимой войны, и ощущаем нужду, так разве что в отделе по связи с общественностью, не без горечи подумал я. Нас просто не ценят по заслугам.

Вдруг самолеты исчезли, и сделалось бы совсем тихо, если бы не свист ветра и не приглушенный гул корабельного двигателя. Брейтвейт взглянул на часы.

— Пора бы появиться вертолету с боссами из Вашингтона, — заметил он. — А вот и он, уже совсем рядом.

Скрежет нарушил относительную тишину, и похожий на банан вертолет с двумя винтами опустился на палубе прямо под нами. Двое в штатском, важные с виду, и армейский офицер с пышной золотой капустой на фуражке прошли к проему и поднялись наверх. Я взглянул на Брейтвейта. Он ответил непроницаемым взглядом игрока в покер, из чего я заключил: не стоит сейчас обсуждать прибытие трех очень важных персон, чьи лица знакомы всем читателям газет и телезрителям. С другой стороны, оказаться простым совпадением это не могло. Некто во что бы то ни стало старался подчеркнуть важность предстоящего мне задания. Брейтвейт опять взглянул на часы: парень просто помешан на хронометраже.

— Они уже почти готовы принять вас, сэр, — сказал он, указав на трап, по которому мы поднялись. — Наклоните голову, когда станете спускаться.

Я не мог бы наверняка сказать, где именно на борту находится кинозал, но, судя по разбросанной бумаге, пустым стаканам, полным пепельницам и стойкому запаху табака, минутой ранее он уж точно служил конференц-залом. Сейчас там оставалось только двое, в том числе женщина. Особого впечатления она на меня не произвела, и удостоверившись, что мы не знакомы, я перевел взгляд на мужчину.

Он был сухопарым и седым, хотя брови остались черными. Темно-серый фланелевый костюм, аккуратная белая сорочка, консервативного вида шелковый галстук создавали облик хорошо сохранившегося банкира или бизнесмена средних лет, но только не для меня. Я-то знал, что он был одним из полудюжины самых опасных и беспощадных людей в мире.

Я таки узнал его. Не удивительно — время от времени доводилось на него работать последние пятнадцать лет.

— Благодарю вас, мистер Брейтвейт. Обождите, пожалуйста, в соседней комнате, — сказал Мак.

— Да, сэр.

Мак подождал, пока юный лейтенант ловко развернулся и исчез. Он коротко улыбнулся:

— Согласитесь, их умеют вышколить в Северне.

Меня не слишком-то интересовало, как и где обучался Брейтвейт, но если Маку хотелось всему происходящему придать нотку обыденности, я решил ему подыграть, по крайней мере, для начала.

— Хороший парень, — ответил я. — Пока что он ни разу не позволил себе расслабиться. А за рулем просто ас. Но, кажется, он собирается величать меня сэром до самой смерти.

— Я, в свою очередь, припоминаю другого молодого офицера с предрасположением к этому слову. Он был тоже отличным водителем, — заметил Мак.

— Да, сэр, — согласился я. — Но в этом случае — парень слишком предан морскому флоту и едва ли готов переключиться на другое дело.

— Тем не менее возьму его имя на заметку, — пожал плечами Мак. — Мировые события развиваются в наше время так динамично, что может статься и придется поступиться личными прихотями. Впрочем, не припоминаю, чтобы вас пришлось уговаривать.

— Я всегда жаждал крови. Думаю, этот лейтенант недостаточно жесток для нашего дела.

— Видно будет. — Он глянул на меня оценивающе: — Ты в хорошей форме. Отдых пошел на пользу.

— Да, сэр.

— Сожалею о несчастном случае.

Я на секунду взглянул на него. Никогда он не понял бы моих отношений с Гейл Хендрикс. Он считал ее избалованной сучкой, богатой и ненадежной. Совсем иными представлялись ему свои агенты — девицы, всегда преданные и послушные создания, если Мак не предпочитал просто проституток. По существу, у нас, конечно же, нет личной жизни. Все наши привязанности, будь то любовные или какие-либо еще, тщательно заносятся в досье в Вашингтоне.

— Не сомневаюсь, что вы рыдали, сэр, вынимая ее карточку из моего досье.

Он не оборвал меня, не упрекнул в бестактности. Он просто спросил:

— Ты уверен, что принял все меры предосторожности, чтобы это походило на обычный несчастный случай и не выплыло ничего другого.

— Да, сэр. Она была в расстроенных чувствах по личным мотивам; думаю, не стоит нам все это ворошить. Она чуть-чуть перебрала, гнала слишком быстро. На крутом повороте машину сильно занесло, и она пыталась ее выровнять. Всем им кажется, что нужны только мощные тормоза и горючее, чтобы заставить автомобиль весом в две тонны нестись, словно гоночный «феррари». Ее вынесло на поворот на такой скорости, что сцепление с асфальтом просто исчезло. Когда она пыталась повернуть руль, «кадиллак» начал скользить. В панике резко нажала на тормоз, машину занесло, и ее выбросило в кусты. Обнаружить преступление или нечто в этом роде оказалось невозможным. Никаких следов пуль, инъекций или непонятных синяков. Конечно, какая-то машина могла оказаться рядом и вытолкнуть с полотна дороги, но ничто на это не указывало.

— Мне не нравятся несчастные случаи, в которых замешаны наши люди, — скорчил кислую мину Мак. — Всегда может возникнуть подозрение. Ну, тебе лучше знать, всплывет ли что-нибудь. Но сейчас не об этом.

Он посмотрел на женщину, стоявшую рядом в ожидании, и та подошла поближе. И тогда я вынужден был признать, что проявил несправедливость, не посмотрев на нее пристальнее. Меня сбил с толку макияж или, вернее, его отсутствие. Кроме того, прямые темные волосы без всяких затей зачесаны назад, да еще роговые очки.

Она была довольно высокой. Широкий твидовый костюм не позволял судить о фигуре. Ровные свободные пиджаки, которые как раз вошли в моду, удачно скрывают нежелательную беременность, впрочем, эта проблема вряд ли может ее заботить, размышлял я, и все же такие костюмы не в моем вкусе. Рациональная обувь не подчеркивала красоту ее ног. И все-таки она не была ни слишком полной или тощей, ни бесформенной.

Что же касается лица — высокий лоб, невыразительный подбородок и под стать ему вялый, непривлекательный рот. Я определил ее возраст где-то в пределах тридцати — тридцати пяти, быть может, несколько меньше. Я решил, что она не в моем вкусе, да и совершенно ни к чему потенциально привлекательной женщине намеренно изображать из себя леди Макбет после кровавой ночи. Это своего рода тщеславие наоборот, та скромность, что пуще гордыни.