Лесли Каген - Насвистывая в темноте

— Неужто? Ваша мама не сдается? Что ж, всеблагой Господь, это прекрасная новость для моих усталых ушей. — Босая Этель сидела подо мной на пластиковом стуле в тени самого большого дуба, какой только есть у нас в округе, и обмахивалась газетой, которую, по ее словам, любит почитать, потому что это важно — быть в курсе событий. — А вы с мисс Тру давненько не заглядывали.

— Мы были заняты. — Мне не терпелось рассказать ей, как Расмуссен пытался убить меня и снасиловать, так что заглядывать к Этель теперь не особо охота, ведь она живет с ним по соседству. Но, как говорила мама, всему свое время и место. — Как себя чувствует миссис Галецки?

— Она спрашивала о тебе. И мистер Гэри спрашивал.

— А мистер Гэри здесь? — заволновалась я.

Сын миссис Галецки, мистер Гэри Галецки, жил в Калифорнии и каждое лето приезжал повидать свою маму. В прошлый раз, когда он приезжал, мы с ним и с Тру битых два часа играли в «Пиковую даму» на веранде, а потом Тру сказала, что думает, будто мистер Гэри очень любит детей, потому что обычно взрослых нипочем не заставишь с тобою возиться. Мистер Гэри — вот уж кто отличный парень.

— Мистер Гэри здорово разобижен, что вы с Тру не заглянули поздороваться.

Сегодня Этель выглядела особенно шикарно. На ней была маленькая соломенная шляпка с лиловыми фиалками, а платье лимонного цвета чудесно подчеркивало ее шоколадную кожу. Вот почему Рэй Бак смотрел на Этель такими глазами, когда вернулся, неся ей стаканчик холодного чаю со льдом. Она и впрямь выглядела аппетитно. Рэй Бак сразу понял, что мы еще не успели толком поболтать, так что, вручив Этель чай и подмигнув, он тут же отошел в сторонку, щелкнул зажигалкой и закурил сигарету.

— Мы очень скоро зайдем. Обещаю. Тру только сегодня говорила, что дождаться не может увидеть мистера Гэри.

— Вот и хорошо, тогда я скажу ему, чтобы ждал.

Этель сделала долгий глоток и поерзала на стуле, усаживаясь поудобнее, потому что твердо считала: всегда и везде очень важно устраиваться как можно удобнее. В жизни и без того полно неудобств, говорила она.

— А что, девочки, вы осмотрительны? Я тут читала в газете, что по городу бродит какой-то сумасшедший, а еще мне рассказывали, кто-то пытался схватить тебя во дворе у Фацио. Вы уж поосторожнее, мисс Салли. Смотрите в оба, гуляя по городу. — По голосу Этель я поняла, что она на собственном опыте знает, как это мерзко, когда тебя хватают. — Хвала Господу, мистер Расмуссен живет в соседнем доме. Рядом с ним чувствуешь себя в безопасности.

Может, стоит сказать ей? Разве не должна знать Этель, моя дорогая негритянская подруга? Ведь она столько всего уже знает — например, как заботиться о больных и как испечь лучшие в мире песочные кексы. И голос у нее прямо как у всех херувимов на небесах. Так разве не должна она знать, что совсем-совсем не права насчет Расмуссена?

Я оглядывала толпу, продолжая размышлять над этим вопросом, и вскоре заметила факел статуи Свободы. Тру разговаривала с дядюшкой Полом, который не особенно часто выходил из дому, так что я сильно удивилась. Он глядел на землю и показывал на что-то. Тру наклонилась и отдала ему находку, а потом дядюшка Пол обежал вокруг нее и закрыл ей глаза ладонями. Я видела, как шевелятся его губы, и поняла, что он просит: «Угадай, кто это?» Тру стряхнула его пальцы с лица и отбежала подальше.

— Ты меня слушаешь, мисс Салли?

— Прошу прощения? — Когда имеешь дело с Этель, надо быть как можно вежливей, иначе рискуешь получить выволочку.

Этель вздохнула, и грудь ее поднялась и опустилась, совсем как адамово яблоко у Арти Бюшама.

— Я сказала, что вы с мисс Тру должны посмотреть на щеночка, который живет у офицера Расмуссена. Знаю ведь, как мисс Тру скучает по своему псу, этому ее Грубияну.

Надо думать, Этель рассказала Расмуссену, что нам пришлось оставить Грубияна на ферме. И тот, наверное, купил щенка, желая обманом втереться в мое доверие. Всей округе известно, как мы с Тру обожаем животных — любых, какие только бывают.

— А что случилось с женой офицера Расмуссена? — выпалила я.

Этель быстренько качнула головой:

— У офицера Расмуссена нет жены. Он мужчина холостой.

— Как думаешь, почему у него нет жены?

Я-то уже сообразила, отчего Расмуссен холост. Ему не нравятся жены. Ему нравятся маленькие девочки. С моей ветки было прекрасно видно, кто чем занимается. Тру отыскала Вилли. Держась за руки, они спускались в овраг, ведущий к Медовой протоке.

Этель попросила:

— Сойди ко мне, мисс Салли, все эти повороты да обороты отдаются у меня в шее, а, Господь свидетель, лишняя боль вовсе мне ни к чему.

Я всегда слушалась Этель, так что сразу спрыгнула на траву. Этель провела ладонью по моим волосам и сказала, что они напоминают ей корзину только-только собранного хлопка.

— Знаешь, моя мама умерла молодой, — тихо сказала Этель. — Так грустно, если женщина заболела и умерла, тем более из-за родов. Это несправедливо, так не должно быть. Надо без устали молиться о том, чтобы твоей маме стало лучше, ясно?

Я кивнула, но тут подошел Рэй Бак и показал в сторону зоосада:

— Разомнем ноги?

Похоже, они с Этель собираются проведать Сэмпсона, потому что именно за этим все и ходят в зоосад. Восхититься Королем джунглей.

— Увидимся позже, мисс Салли. Может, на фейерверке. — Этель встала, оправила лимонное платье и улыбнулась Рэю Баку, когда тот подставил ей локоть. — Передай от меня привет мисс Тру и скажи, что мистер Гэри привез колоду для «Пиковой дамы» и ему не терпится сыграть.

— Передавайте наши приветы мистеру Гэри и можете не сомневаться, еще на этой неделе мы придем помочь вам с миссис Галецки. Я взяла в библиотеке новую книжку с классными картинками, ей наверняка понравится. Называется «Черная красотка».

Этель заулыбалась:

— Отчего ж мне не сказали, что про меня уже и книжки сочиняют?

Рэй Бак так смеялся, что ему пришлось прокашляться и сплюнуть.

Шутку я поняла, только когда уже проводила их взглядом и направилась за Тру к протоке. По громкоговорителю только что объявили, дескать, бег в мешках начнется через пять минут. Ничего, потом скажу Этель, что шутит она отпадно.

Мэри Браун, приканчивавшая уже далеко не первое эскимо — перед ней рядком лежали четыре палочки, — подозвала меня и говорит:

— На, отдай своему дядюшке Полу, и тогда я смогу вписать их в сочинение про благие дела.

Все в округе знали про дядюшку Пола и его палочки от эскимо. В точности как знали, что миссис Голдман нипочем не желает носить одежду серого цвета, что Этель не станет пить кока-колу, если сперва не накидает в нее арахиса, и что у миссис Бюшам больше не будет новых детей, потому что она ходила в больницу, где ей сделали операцию, отрезав ей все внутренности.