Сабина Тислер - Я возьму твою дочь

— Нет, — решительно сказал Тобиас, — нет, абсолютно ничего. Поверьте, я тоже ломал голову над этим. Я рылся в фотоальбомах и старых записных книжках и думал, у кого может быть столько ненависти, чтобы забрать моего ребенка, кто испытывает по отношению ко мне чувство обиды, но мне ничего не приходит в голову. У меня нет врагов. И на работе тоже.

— И у меня точно так же, — добавила Леония, — нет никого, с кем бы я враждовала.

Было отчего прийти в отчаяние. Виттек очень надеялся, что эта пара расскажет ему какую-то давнюю историю, которая прошла не совсем гладко. Однако у них была образцовая семья, как в книжке с картинками. Но это же неестественно! Двое красивых людей, образованных, обаятельных, интеллигентных, любили друг друга, у них не было ссор, не было конфликтов, зато был прекрасный дом, успешная работа, здоровый ребенок… Невероятно! И в этот идеальный мир ворвался какой-то сумасшедший, которому захотелось разрушить жизнь этой семьи. У этого ненормального должна была быть веская причина для этого. Очень основательная причина. И в глубине души один из этой пары знает, в чем дело.

У Виттека не было никаких шансов. Пока Тобиас и Леония о чем-то умалчивают, он не найдет Лизу-Марию.

Он попрощался и отправился домой. Желание поесть пиццы и напиться пива пропало, но, может быть, семейные заботы смогут хоть как-то отвлечь его от своих собственных.

«Неплохо, — подумал Петер Хинц, очутившись перед виллой, — в Берлине, бывает, живут и похуже».

До того как позвонить в дверь, он обошел вокруг дома и заглянул через живую изгородь в сад, чтобы составить первое впечатление.

Участок был ухоженный, большая лужайка аккуратно подстрижена. Это Хинц заметил даже сейчас, зимой, когда сад не выглядит особенно презентабельным. По краям лужайки располагались места для отдыха в виде искусно сделанных каменных скамеек, а за кустами виднелись небольшие фонари, дававшие, скорее, рассеянный свет. Терраса была чисто подметена, садовая мебель тщательно укрыта от непогоды пленкой и аккуратно сложена перед ограждением возле соседнего участка. В огромном зимнем саду с большими широкими окнами находилась, очевидно, балетная студия.

И вообще вилла производила вполне достойное впечатление.

Хинц по телефону договорился с Яной Йессен о встрече и теперь посматривал на часы. Оставалось еще пять минут. Это была его старая беда. Из-за панического страха опоздать он всегда приходил слишком рано.

Моросило. Снег, выпавший на прошлой неделе, теперь, собранный в кучи, лежал на углах улиц черный, грязный и жалкий. Хинц почувствовал озноб и решил зайти в дом.

Яна открыла дверь сразу же и выжидающе улыбнулась.

— Фрау Йессен? — спросил Хинц.

— Да.

— Меня зовут Петер Хинц. Я частный детектив. Мы с вами договаривались о встрече.

— Пожалуйста, заходите.

Просторные, светлые и оригинально обставленные комнаты произвели на Хинца огромное впечатление. Правда, судя по внешнему виду дома, он не ожидал, что обстановка внутри будет столь экстравагантной.

Он сел на белый кожаный диван и осмотрелся по сторонам:

— Очень красиво у вас.

— Спасибо. Разрешите вам что-нибудь предложить?

— Стакан воды. С удовольствием.

Пока Яна ходила за стаканами и водой, Хинц постарался запомнить как можно больше деталей обстановки. Для него это стало уже привычкой, он здорово натренировал свой мозг в этом направлении. Обычно он мог по памяти очень точно описать помещение, в котором побывал.

В глаза сразу бросались огромные фотографии в рамках, изображавшие Яну в те времена, когда она была примой-балериной. Она и сейчас была красива, но тогда, должно быть, выглядела просто ослепительно. Да и фотографии, похоже, делал профессионал, это Хинц заметил сразу.

— Что привело вас ко мне? — спросила Яна, когда налила ему воды и села.

— Не читали ли вы в газетах, а может, видели по телевизору, что в Буххольце, в Нордхайде, из клиники была похищена новорожденная девочка?

— Да, я слышала об этом, — подтвердила Яна.

— Преступник — мужчина, и он сознательно выбрал маленькую Лизу-Марию Альтман. Вам фамилия Альтман ни о чем не говорит?

Яна покачала головой и нахмурилась. Ей не нравилось, что она не понимает, к чему этот разговор.

— Дед Лизы-Марии поручил мне заняться этим делом, и я провел некоторое расследование. Тобиас Альтман, отец грудного ребенка, и есть тот самый молодой человек, который десять лет назад в пьяном виде смертельно травмировал вашу дочь во время дорожно-транспортного происшествия.

Яна сглотнула.

— Да, — нерешительно сказала она, — да, может быть. Теперь, когда вы это сказали… Я полностью вытеснила случившееся из памяти и, честно говоря, рада, что воспоминания наконец прекратились и мне не надо больше думать об этом день и ночь.

— Преступник похитил не первого попавшегося ребенка, потому что подвернулась удобная возможность. Нет, он действовал целенаправленно, ему нужна была именно Лиза-Мария Альтман. И мы спрашиваем себя: почему? Кто хочет отомстить Тобиасу Альтману и его жене? Кто хочет разрушить их семью?

— Я не знаю, — ледяным тоном ответила Яна, потому что ей стало понятно, к чему клонит Петер Хинц. — Мы много лет страдали из-за смерти дочери, но теперь долг уплачен, все закончилось. Боже мой, прошло десять лет! Это очень долго. Тобиас Альтман предстал перед судом и был наказан. За это время мы уже забыли его.

— Я хотел бы поговорить и с вашим мужем, фрау Йессен.

— С моим бывшим мужем. Мы в разводе.

— Да, правильно. Вы не знаете, как ему позвонить?

— Нет. Я не могу ему звонить. Собственно, я этого и не хочу, но если бы даже захотела, то все равно не знаю, где он живет.

«Конечно, — подумал Хинц, — вот так всегда, одно и то же дерьмо. Одно, и чаще всего самое важное, звено цепочки найти невозможно. Как мне это не нравится!»

— Простите? — вежливо сказал он.

— Мы развелись шесть лет назад. Мой муж уехал в Италию, но я не представляю куда. Он не захотел дать мне адрес. Насколько мне известно, он снова женился. На итальянке. И я даже не знаю, как его сейчас зовут. Я уверена, что он поменял фамилию. Если мой бывший муж что-то делает, то делает основательно.

— Значит, он сознательно сжег все мосты, связывавшие его с Германией, здесь больше не появляется и не звонит?

— Совершенно верно. Через три года после смерти Жизель он ушел из дому с одним чемоданом и парой марок в кармане и начал новую жизнь в Италии. Не спрашивайте меня, как ему это удалось. Мне он об этом ничего не рассказывал. К тому же он всего лишь один раз приезжал в Германию, когда оформлял развод. Мы договорились с ним о финансовой стороне, я получила дом и выплатила мужу его стоимость. После этого я его больше не видела.