Евгений Хейсканен - Формула творения

Досадная заминка с Дефримом, само собой разумеется, не нарушит поступательного хода реализации задуманного. Артур Салмио вот-вот будет под рукой, а нужный человек в Российском посольстве Финляндии в Хельсинки уже извещён Фирозом по дипломатическому каналу связи и готов предоставить необходимую информацию об интересующем мужчину проекте. Тогда в его руках окажется ключ к невиданному могуществу, способному поколебать самые устои мирового порядка и воплотить заветную и давно лелеемую мечту в реальность.

Набрав номер мобильного телефона, Фироз позвонил своему агенту — связному с российским посольством.

— Как идут дела? — по обыкновению сухо осведомился Акджар Фироз. Он с московских студенческих лет хорошо говорил по-русски и при желании, следя за своей речью, мог в значительной степени нивелировать и без того малозаметный акцент.

— Отлично. Дела не стоят на месте, «всё течёт», как сказал классик. [8] Имеется в виду роман Василия Гроссмана «Всё течёт». И у меня есть для вас сюрприз, — с ноткой веселья ответил связной.

— Василий Гроссман мне нравится, а вот сюрпризов не надо. Я люблю плановость, а не диссидентскую непосредственность.

— Конечно, господин Фироз, однако Провидение на нашей стороне. Сделку, похоже, удастся заключить с меньшей ценой и с неменьшим результатом.

— Вот это хорошо. Работайте в том же духе. Как ваша жена, дочка? — Фироз решил привнести в разговор немного стандартной вежливости.

— О, спасибо, господин Фироз, всё замечательно, — с европейским политесом ответил вышколенный агент.

Произнеся ещё пару дежурных любезностей, русский ливанец повесил трубку. Итак, ясно одно. Из сообщения связного следовало, что финансовые затраты будут даже меньше, чем ожидалось, хотя это и мало интересовало Фироза. В конце концов, его организация была весьма далека от банкротства, а торговая сделка с русским дипломатом из посольства стоила на самом деле много дороже заявленных расходов.

Работник российского посольства в Финляндии, пожилой, но ещё крепкий и костистый высокий мужчина, Егор Сергеевич Рогатин, в последнее время пребывал в крайне приподнятом настроении. Бывший советский спецслужбист, участник боевых действий в Чечне, Рогатин наконец-то мог праздновать личную большую победу: сделка с представителем некой тайной антироссийской организации близилась к удачному завершению. Рогатин хорошо помнил, как один респектабельного вида господин с аккуратно подстриженной и слегка седоватой бородкой, неплохо владевший русским языком с небольшим прибалтийским акцентом, подсел к нему в маленьком финском кафе недалеко от центрального хельсинкского проспекта Маннергейминтие. Господин представился как Айвар Лаукгалс, работник фирмы «Текникал Темпл». Егор Сергеевич поначалу отнёсся к нему с недоверием, заподозрив какую-то провокацию со стороны «своих». «Вдруг захотели проверить?» — заполошно подумал Рогатин. Но респектабельный господин, тайно работавший на главу фирмы Акджара Фироза, сказал нечто такое, что сразу развеяло в пыль мнительность русского дипломата.

— Значит, речь идёт о тех самых заокеанских материалах. Много воды утекло с тех пор, как они пришли в Советский Союз, господин Айвар. Да и в СССР не дремали, а многое сделали в искомом направлении. Предоставляемые мною материалы отражают как американские, так и русские технические решения. Скажу одно: в любом случае я человек маленький со скромными полномочиями, — внимательно всматриваясь в собеседника, резонёрствовал Рогатин.

— Не ломайтесь, Егор Сергеевич, нам прекрасно известно, кто вы и каковы ваши возможности. Могу конфиденциально сообщить вам, что очень важные люди чрезвычайно заинтересованы в сделке. Ведь вы владеете не то что секретной — суперсекретной информацией. Причём ваше непосредственное начальство и не догадывается об этом, так как сведения, когда-то полученные вами, отнюдь не соответствуют вашему уровню в российской дипломатической и агентурной иерархии.

— Ну что ж, грубовато, но верно, — согласился Рогатин. — Впрочем, какое это имеет отношение к обсуждаемой тематике? Вам-то нужны материалы, а мне тривиальные дензнаки, извините за пошлость.

— Ну что вы, не извиняйтесь, любезный Егор Сергеевич. Просто нам, как всем нормальным людям, не мешало бы иметь хоть какие-то гарантии. Неосведомлённость вашего высокопоставленного начальства в ваших же делах, как бы это уместнее выразиться, развязывает нам руки. Достаточно чуть-чуть намекнуть и…

— Не угрожайте, я же вам, в конце концов, не возражаю, да и против сделки ничего не имею. Мои мотивы просты — деньги и месть, — зло сверкнув глазами, отчеканил сотрудник посольства.

— Мне импонирует ваш эмоциональный пафос. Вы меня недопоняли — никаких угроз, просто деловое партнёрство и небольшая толика надёжности на случай вашего внезапного разворота на 180 градусов.

— Этого не будет, можете мне верить, — устало произнёс Егор Сергеевич.

— Ну и прекрасно. В таком случае, как говорят в России, по рукам? — лучась добродушнейшей улыбкой, спросил Айвар Лаукгалс.

— По рукам. Не забудьте, главное, о своих собственных обязательствах, — последнее Рогатин произнёс, уже допивая свой кофе.

Его собеседник старорежимно и чопорно слегка наклонил подбородок, только что не щёлкнул каблуками. «Барин», — окрестил его Рогатин, выходя на шумящую потоками машин Маннергейминтие. Сев в свою машину, Егор Сергеевич в раздумье поехал на службу.

Российское посольство в Хельсинки всегда поражает монументальностью впервые видящих его. Мощное здание серого цвета, построенное в духе сталинского ампира, огороженное высоким решетчатым забором, занимает приличную площадь. На улице у консульского отдела часто можно видеть очередь посетителей, иногда довольно длинную, так как небольшая приёмная зала консульского отдела, контрастируя с общими достойными габаритами посольства, не в состоянии вместить сразу всех желающих.

Проезжая по улице вдоль посольского забора, Рогатин силился понять, где ему лучше назначить встречу для передачи материалов. Уж конечно, не в своём собственном кабинете, который мог и прослушиваться. Улочки, окаймляющие здание посольства, были не слишком людны за редким, пожалуй, исключением, но парковаться вблизи своей дипломатической альма-матер для передачи нелегальных сведений Рогатин счёл также неуместным. «Придётся, видимо, подыскать подходящее место где-нибудь в Хельсинки, — решил Рогатин, — лишь бы глупо не столкнуться с кем-либо из дипломатического корпуса». Егор Сергеевич был реалистом и понимал, что «законом бутерброда» пренебрегать нельзя и лучше перестраховаться, чем наоборот. Самое верное в таком деле — спонтанный непредсказуемый выбор. Ведь если сам он определит место спонтанно и случайно, без особых привязок, то вероятность успеха любого наблюдения над ним понизится во много раз.