Мишель Фейбер - Под кожей

Иссерли обвела их стадо пренебрежительным взглядом. В сравнении с Амлисом Вессом каждый из них выглядел скабрезной пародией на человека, безмозглым дикарем. Нечего ей было так уж стыдится своих изъянов, она нисколько не уродливее их, а воспитана бесконечно лучше.

— Хорошего мяса не осталось? — громко спросила она и пошла вдоль сервировочных столов, заглядывая в кастрюли и миски. Ей вдруг явилось воспоминание о кусочке божественного маринованного мяса, поджаренного Хилисом в честь Амлиса.

— Извини, Иссерли, все мясо уже здесь, — ответил один из мужчин, косоглазый, с плесенью на физиономии — имя его она вечно забывала — и, похлопав себя по раздувшемуся шелудивому брюху, сипло загоготал.

Иссерли ответила ему взглядом, полным беспримесного презрения. Тебя соломой кормить следует, подумала она и, отвернувшись от него, занялась обычным своим рационом — хлебом с муссантовым паштетом. Лучше держаться за них, не шибко питательных, чем рисковать, набивая живот волдыристыми жирными сосисками и обмяклыми клиньями пирогов: невозможно же сказать, какими отбросами начиняются и те, и другие.

— Тут еще пирога хоть завались, — заверил ее кто-то.

— Нет, спасибо, — неискренне улыбнулась она и прислонилась к одной из скамеек, проигнорировав поступившие от нескольких мужчин предложения посидеть рядом с ними на полу. Держа, чтобы не ронять на пол крошки, ладонь под ломтем тонко намазанного паштетом хлеба, она жевала его, глядя поверх мужских голов и составляя план на сегодняшний день.

— Отличное было мясцо, — мечтательно вспомнил Инс, инженер, и, ухмыльнувшись, язвительно заметил, глядя на Иссерли: — Хорошо бы, Амлис Весс приезжал к нам почаще, верно?

Иссерли смотрела на него сверху вниз, на его раскрытый в ухмылке рот, набитый гнилыми зубами, на подливу, поблескивавшую на его рыльце. И несмотря на всю неприязнь к нему, вдруг поняла — перед ней безвредный, бессильный рабочий ишак, раб, бросовое средство достижения цели. Заключенный в подземную тюрьму, он ведет существование не намного лучшее того, какое вел бы, оставшись на Плантациях. И если говорить жестокую правду, каждый из этих мужчин распадается, теряя волос за волосом и зуб за зубом, как заезженное оборудование теряет деталь за деталью, все они — инструменты, покупаемые задешево для выполнения работы, которая их переживет. Пока она, Иссерли, разъезжает по воздушным просторам своих бескрайних владений, они остаются запертыми под сараями Аблаха, бездумно трудясь, корпя в едва разгоняемом желтым электрическим светом сумраке, дыша спертым воздухом, кормясь требухой, слишком дрянной, чтобы их хозяева усмотрели в ней какую ни на есть ценность. И сколько бы ни трубила «Корпорация Весса» о свободе и освоении новых пространств, она просто-напросто выкапывает этих людей из одной могилы и хоронит в другой.

— Уверена, здесь можно произвести кое-какие изменения и не дожидаясь, когда Амлис Весс приедет и утвердит их, — сказала Иссерли.

Новое гортанное лопотание, бессмысленное недовольство лишенных всякой надежды тварей. Лишь у одного из мужчин и нашлось, что сказать.

— Поговаривают, что «Корпорация Весса» требует увеличения поставок, — сообщил Енсель.

Он поедал с тарелки размазню из зеленых овощей, запивая ее свежей водой, не эззиином, предпочитаемым остальными мужчинами. Иссерли с внезапно пронявшей ее жалостью поняла, что Енсель пытается сохранить здоровье, держать себя хоть в какой-то форме. Возможно, все это время он берег себя ради нее, добросовестно старался помешать своему меху редеть, — меху цвета немытой картошки, а текстуры… такой же, как у капюшона старого анорака.

— Я уверена, «Корпорации Весса» понравится, если мы станем трудиться еще упорнее, — заметила она.

Некоторое время все ели в молчании.

Зря ты взяла рыжего, снова подумала Иссерли. Это уже позади.

Лицо Иссерли исказила гримаса — пришлось, чтобы скрыть ее, впиться зубами в хлеб. Не будь такой нюней, упрекнула она себя. Через неделю все забудется.

Еда убывала, исчезая блюдо за блюдом, запахи ее слабели, сменяясь в спертом воздухе ароматами мужского пота и спиртного. Эта атмосфера почти с гарантией внушала Иссерли отвращение, однако сегодня ей удалось подняться выше его. На самом деле, она начала даже успокаиваться, понемногу понимая, что мужчины, которых она видит перед собой, — единственные, кому ей приходится противостоять. Унсера, с которым она побаивалась встретиться через считанные часы после постигшего ее позора, в столовой видно не было, а еды между тем оставалось все меньше. Отсутствовал и Хилис — впрочем, выставив на скамьи все им приготовленное, он всегда исчезал куда-то. Вот и хорошо, ее это устраивало.

Задним числом Иссерли понимала: не следовало позволять Хилису завлечь ее в кухню; он попытался сблизиться с ней и сблизиться чрезмерно, вел себя так, точно они ровня друг дружке. А она никому ровней не была, и чем быстрее Хилис это поймет, тем будет лучше для них обоих. Что же касается Унсера, он унизил ее, когда она была наиболее уязвимой, ублюдок. И за то, что он вот так вот воспользовался своей властью, Иссерли хотелось стереть его с лица планеты. Стало быть, и хорошо, что он не сунул сюда свою харю.

Обеденный перерыв заканчивался; кое-кто из мужчин уже покинул столовую, прочие вылизывали тарелки, высасывали из кувшинчиков последние капли спиртного. Облегчение, которое испытывала Иссерли по поводу отсутствия Унсера и Хилиса, начинало понемногу перерастать в любопытство — где они? В конце концов, она сообразила, что и тут, должно быть, дело не обошлось без иерархической лестницы и соответствующих привилегий. Унсер и Хилис стояли на ней ступенькой выше этих дюжих трудяг, набивавшегося в столовую людского сора. Скорее всего, они и питались вместе, в каком-то уютном гнездышке, и еда у них была, вне всяких сомнений, получше. Чем угощалась эта парочка? — интересно было бы узнать. Те увесистые упаковочные клети со съестными припасами, что доставлялись сюда ежемесячно грузовыми судами: и вправду ли содержали они лишь серсильду, муссанту и тому подобное или присутствовали в них и никому не ведомые яства, попробовать которые ей ни разу не довелось? И почему, спрашивается, «Корпорация Весса» сообщается с ней через Ессвиса — при том, что все здесь только на ней и держится? Мужчины с их мелкими играми в превосходство! Ну ничего, в самом скором времени она постарается покончить с этим вопиющим неравенством.

Иссерли намазала паштетом еще один кусок хлеба, наложила себе в миску зеленых овощей, которыми угощался Енсель. Решение принято: начиная с этого дня, она будет выезжать на дорогу только сытой, дабы никогда больше не обращаться вдали от дома в жертву унизительной голодной беспомощности. Она выпила полную чашку воды и почувствовала, как разбухает ее желудок.