Мишель Фейбер - Под кожей

Покончив с разминкой, Иссерли зашла в мелкую ледяную воду озера и омылась. Потом побрилась, держа зеркальце в одной руке, а лезвие бритвы в другой, смывая с него шампунную пену мерцающей водой. Оставалось надеяться, что шампунь не причинит никакого вреда обитателям озера. Несколько капель синтетического мыла на такой огромный резервуар естественной чистоты сильно испортить ее не смогут, верно?

Чтобы впервые за время бегства с фермы поесть горячего, Иссерли поехала к знакомой заправочной станции, где покупала когда-то бензин.

Еще придет день, когда она одолеет свои страхи, заедет в большой город, поставит машину среди сотен других и войдет в супермаркет, как делают водсели, когда им требуется еда. Но пока до этого далеко. Совсем недавно, проезжая мимо гигантского «Теско», что возвышается на идущем к Абердину А-96, Иссерли загадала, осмелится ли она войти в него. От шоссе до супермаркета было рукой подать, она почти могла заглянуть сквозь тонированные стеклянные двери внутрь магазина. Наверное, этот массивный бетонный амбар был набит изнутри всем, что она когда-либо видела по телевизору, и несметные водсели привередливо копались в этом добре, отпихивая друг друга, норовя заграбастать кусочек повкуснее. Нет, к такому она еще не готова.

На заправочной станции Иссерли купила на двадцать фунтов бензина. А после подошла к металлической с пластмассой витринке самообслуживания, над которой значилось «СЧАСТЛИВОЕ ПУЗИКО®», чтобы выбрать одно из расфасованных, готовых к употреблению мясных блюд. Вариантов имелось три: «Куриный рулет», «Гамбургер» и непонятная «Горячая собака». Завернуты все эти блюда были в белую бумагу, поэтому посмотреть, что там внутри, Иссерли не могла. И выбрала «Куриный рулет». Она слышала по телевизору, что «Гамбургеры» опасны — и даже потенциально смертельны. Уж если «Гамбургер» способен убивать водселей, лучше даже не думать, что может он сделать с ней. Ну а «Горячая собака»… не странно ли — потратить столько сил на спасение от смерти одной собаки, а через несколько дней съесть другую?

Взяв бумажную коробочку, Иссерли сунула ее в микроволновую печь, нажала, следуя инструкции, несколько кнопок. Через сорок пять секунд испускавший горячий парок «Куриный рулет» снова лежал на ее ладони.

Через сорок пять минут она стояла, скорчившись, в траве за солтбернской парковкой и тужилась, пытаясь опорожнить желудок. Рот ее был растянут во всю ширину, с кончика языка капала слюна, но, когда струя рвоты, наконец, рванулась наружу, то ударила она в нос, извергаясь, точно газированная подлива, брызгами и пузырями из узких ноздрей. С минуту Иссерли думала, что задохнется до смерти или блевотина прожжет себе путь через слезные протоки и польется из глаз. Впрочем, то были панические заблуждения, а спазмы вскоре утихли.

Когда все закончилась, Иссерли дрожащими руками свинтила крышечку с большой бутылки «Аква Вита» — воды, надо полагать. Бутылку она купила вместе с «Куриным рулетом», просто на случай, если незнакомая еда не пойдет ей впрок. Она сильно подозревала, что так и будет, однако решила дать «рулету» честный шанс. Загадку безопасной еды сегодня разрешить не удалось. Пробы и ошибки позволят ей понять, чем она может питаться без риска для жизни. Пока же она присосалась к пластиковому горлышку бутылки, глотая успокоительно чистую жидкость.

С голода она не помрет. В полях растет картошка; фермеры рассыпают по ним репу для овец; на деревьях вызревают яблоки. Все это вполне пригодно для потребления человеком, что и доказывают каждодневно мужчины фермы Аблах, сходясь в столовку. Пища, конечно, скудноватая, но выжить поможет. А со временем ей удастся отыскать и продукты, которых она пока и представить-то себе не может, еду, которая напомнит деликатесы ее детства, позволит ощутить истому, довольство, сытость.

Где-то здесь она есть, в этом Иссерли не сомневалась.

Ведя машину назад, к своему укрытию, Иссерли с испугом увидела на узкой лесной дороге водселя, который, беспорядочно размахивая руками, призывал ее остановиться. Не полицейский — стопщик, очень взволнованный, почти приплясывавший посреди дороги. Иссерли попыталась объехать его, однако он прыгнул ей чуть ли не под колеса, растопырив руки и заставив ее нажать на тормоз.

Экземпляр оказался крупным, молодым, из-под его кожаной куртки выпирали великолепные мускулы, но вот лицо у него было совершенно ошалелое.

— Простите! Простите! — вскрикивал он, лупя ладонями по капоту и не сводя с Иссерли умоляющих глаз. — Мне позарез нужно было вас тормознуть!

— Прошу вас, освободите дорогу! — крикнула она сквозь ветровое стекло и, пытаясь напугать его, снова включила двигатель. — Я не беру пассажиров!

— Моя малышка рожает! — взревел он в ответ, указав толстой рукой в какую-то не видимую за лесом точку. — Ради бога! Я уже сто пятьдесят гребаных миль отмахал, осталось всего пять!

— Я не могу вам помочь! — крикнула Иссерли.

— Иисус задолбанный Христос! — скривился он и хлопнул себя ладонью в лоб. — Да я вас пальцем не трону! Просто сидеть буду и все! Хотите, свяжите меня и нож к горлу приставьте. Что хотите делайте, — моя малышка рожает! Я стану отцом!

Поняв, что он от нее не отстанет, Иссерли открыла пассажирскую дверцу и впустила его в машину.

— Спасибо, — смиренно поблагодарил он. — Вы человек что надо.

Шона, думал он. Держись, Шона.

Иссерли не ответила, но рывком, так что заскрежетала коробка передач, сдернула машину с места. Пять миль и она от него избавится. И если она будет молчать, возможно, и он тарахтеть не станет.

Через несколько секунд водсель хрипло произнес:

— Сказать вам не могу, как для меня это важно.

— Все в порядке, — отозвалась, не отрывая взгляд от дороги, Иссерли. — Вы только не мешайте мне машину вести.

— Я ее так люблю, — сказал он.

— И хорошо, — согласилась Иссерли.

— Она позвонила мне нынче ночью, когда я уже спать завалился, на моей буровой, сечете? «Джимми, — говорит, — у меня схватки начались. На неделю раньше. Я понимаю, до дома добраться ты не успеешь. Ну, хоть знать будешь.» Я из моей буровой вылетел, как ракета!

— Правильно, — сказала Иссерли.

Пауза. Машина тащилась по дороге на обычной ее скорости в сорок пять миль. Иссерли, правда, казалось, будто деревья пролетают по обе стороны от нее, сливаясь одно с другим, — впрочем, и она не могла не признать, что пустая дорога впереди выглядит почти неподвижной.

— А вы не можете ехать малость пошибче? — спросил, наконец, водсель.

— Еду, как умею, — огрызнулась Иссерли. И тем не менее, надавила ногой на педаль акселератора. А затем, чтобы отвлечь его от мыслей о скорости, спросила: — Это ваш первый ребенок?