Тэми Хоуг - Час расплаты

— Не такой уж редкий случай, когда два подонка находят друг друга, чтобы совершить преступление, — сказал Винс.

— В результате которого они получили кругленькую сумму, — съязвил Мендес. — Балленкоа завладел наследством тети и перебрался в Сан-Диего, где начал играть в фотографа и параллельно заниматься своими любимыми делами — подглядывать за девушками, проникать в чужие дома и воровать женские трусики.

— А как с насилием?

— Ничего похожего.

— В тот период ему было лет двадцать пять или под тридцать? — спросил Винс.

Мендес кивнул.

— В Санта-Барбару он переехал в восемьдесят четвертом. Тогда ему уже исполнилось тридцать два года.

— В девятнадцать — попытка изнасилования, после этого, быть может, — убийство… А потом он довольствуется тем, что нюхает грязные трусы? Не очень-то верится, — нахмурившись, произнес Винсент.

Мендес пожал плечами.

— По крайней мере, его ни разу за этим не поймали. Я позвонил детективу, который вел дело, за которое нашего мальчика упекли за решетку. Он думает, что Балленкоа относится к категории «садовых извращенцев». Он жил один, без подружки, всегда предпочитая вести себя как можно более незаметно для окружающих.

— А потом он переезжает в Санта-Барбару и совершает идеальное преступление, похищая девочку прямо на улице. Создается впечатление, что ее украли инопланетяне, прилетевшие к нам на своей тарелке. Нигде и следа не осталось. Никаких полезных улик. Не верю. Когда имеешь дело с новичком, то чаще всего преступление совершается без заранее обдуманного плана, при благоприятном стечении обстоятельств. У такого преступника напрочь срывает крышу, и он всегда совершает много ошибок. А этот тип ни в чем не прокололся.

— У него хватало времени, чтобы довести замысел до совершенства, — возразил Мендес. — Этот человек дотошен в мелочах. Не мог ли он в течение долгих лет сотни раз прокручивать в голове каждую деталь предстоящего преступления, а потом, когда представилась возможность, все сделал в лучшем виде?

— Вполне вероятно, — подумав, согласился Винс. — Об этом свидетельствует тот магнитофон, которым он тебя прижучил.

— Ему нравится играть людьми. В любом случае появляться в доме Лоутонов после того, как он уже подпал под подозрение, было безумием.

— Полнейшим, — вновь согласился с ним Винс. — Балленкоа самонадеян. Ему нравится показывать всем вокруг, какой он хитрый сукин сын. Если он повинен в исчезновении Лесли Лоутон и это сошло ему с рук, большего кайфа для него вообще быть не может. Было бы глупостью думать, что он остановится. Еще большей глупостью было бы полагать, что до этого он никого не похищал. Тебе надо будет съездить в Сан-Диего и переговорить с тамошними детективами. Выясни, не было ли в городе нераскрытых похищений или попыток похищений, которые можно каким-то образом связать с Балленкоа. Я позвоню моим приятелям в ПЗЛСНП. Они расширили свою базу данных. Теперь она также включает похищения и преступления на сексуальной почве.

Первоначально задачей программы по задержанию лиц, совершивших насильственные преступления, был сбор данных на перемещающихся с места на место серийных убийц, пересекающих границы юрисдикции. В базе данных содержались описания мест совершения преступлений, внешности подозреваемых и характерные особенности убийств. Аналитики ПЗЛСНП подвергали анализу имеющуюся у них информацию в поисках похожих преступлений. То, что программа впоследствии стала национальным банком сведений обо всех видах преступлений, связанных с насилием над людьми, стало приятной новостью для правоохранительных органов страны.

Но пока эта информация была доступна лишь сотрудникам ФБР. Конечно, официально Винс находился на пенсии, но двери в бюро до сих пор широко открывались перед ним в память о том, кем он был прежде. Никто не стал бы отказывать Винсенту Леоне в его просьбе.

— Отлично.

— Я знаю одного специального агента, который работает сейчас в Сан-Диего. Я позвоню ему.

— Спасибо, — поблагодарил Мендес. — До сих пор Балленкоа всегда выходил победителем. Будем надеяться, что самоуверенности у него не поубавилось. Он приехал сюда вслед за Лорен Лоутон с определенной целью. Ни за что не поверю, что он удовлетворился одними психологическими наездами на эту женщину.

— Ты прав, — подтвердил Винс. — Этот Балленкоа точно что-то задумал. Вопрос только в том, когда это случится. Что ты собираешься предпринять?

— Помощники шерифа во время дежурства будут высматривать автофургон Балленкоа. Мы теперь усиленно патрулируем улицу, на которой живет Лорен Лоутон. Я и Билл собираемся поработать с этими нашими взломами и проникновениями. Таннер займется тем же самым в Санта-Барбаре. Если мы сумеем привязать его к одному из этих правонарушений, то, по крайней мере, по улицам нашего города он ходить больше не будет.

— Не могу точно сказать тебе, сколько убийц попалось только на том, что они поехали на красный свет или не зажгли задних фар.

— Если мы сцапаем его на взломе с проникновением, это даст нам право на обыск. А потом — кто знает? Допустим, Балленкоа сядет за взлом, и тогда мы получим отсрочку. За это время технологии идентификации ДНК могут продвинуться достаточно далеко, так что, проанализировав частичку крови, обнаруженную в его автофургоне, мы наверняка докажем его причастность к исчезновению Лесли.

— Печально, что тем самым мы надеемся и на то, что шестнадцатилетняя девочка мертва, — заметил Винс.

— Да уж, — согласился с ним Мендес. — Но я думаю, что и ты понимаешь: в этой истории счастливого окончания не будет.

Студентка Мак-Астерского колледжа Рэни Паквин не особенно подходила ему, но, когда Роланд проявил фотографии девушки, он всерьез заинтересовался ею.

Она жила в доме, в котором жили другие девушки, слишком много девушек. Реализовывать свои фантазии относительно Рэни было слишком опасно. Впрочем, Роланда заводил риск, связанный с опасностью проникновения в дом, где его могли застукать на горячем.

Роланд Балленкоа всегда старался удержать себя от излишнего риска. Его фантазии касались общения тет-а-тет. Но мысль о нескольких девушках за раз кружила ему голову, а предвкушение опасности вообще срывало ему крышу.

За последние несколько лет он вел себя до омерзения осторожно, всячески ограничивая свои фантазии. Это становилось скучно. Интеллектуальные игры, которые он вел с полицией, развлекали его не больше, чем разгадывание кроссвордов в «Таймс». Ему необходимо было кое-что большее. Он хотел бросить вызов всем. Он приехал в Оук-Кнолл для того, чтобы схлестнуться не на жизнь, а на смерть.

Среди прочего мужчина проигрывал в уме возможность проникнуть в университетское женское общежитие. Балленкоа представлял себе, как переходит из комнаты в комнату, от кровати к кровати, как он бродит по дому совершенно голый, заглядывая в спальню каждой девушки. Вот он трется о подушку, на которую поздним вечером девушка положит головку и заснет. Вот он облачается в ее трусики, которые она, ничего не подозревая, наденет завтра на себя.