Тэми Хоуг - Час расплаты

Через пять минут появилась другая пара фар. Машина медленно катила по дороге. Сердце Лорен забилось сильнее. Она затаила дыхание.

Когда они расставались, Балленкоа вопил, требуя ее ареста. Сказали ли ему в управлении шерифа, что Лорен отпустили домой? Она разбила его фотоаппарат, предполагаемое орудие труда, хотя Лорен знала, что он живет скорее на доходы от своих судебных исков, чем от работы фотографа.

Женщина подозревала, что сильнее всего пострадало чувство достоинства Балленкоа, если у такого человека вообще может быть чувство собственного достоинства.

Машина затормозила и остановилась у ворот… Машина, а не автофургон. Свет выключен.

Лорен потянулась к своей сумочке и вытащила оттуда «вальтер». Она чувствовала себя скорее безучастной, чем испуганной. Подойдя к двери, женщина вышла на крыльцо. Она оставила дверь открытой. Если понадобится, она сможет быстро забежать обратно и позвонить 9-1-1. Предупредительный выстрел даст ей отсрочку.

Дверь машины открылась, и из нее в свет уличного фонаря вышел Грэг Хьювитт.

Засунув пистолет в карман порванных льняных штанов, женщина зашагала к воротам.

— С тобой все в порядке? — спросил он, входя в кружок света.

— Они не бросили меня в тюрьму, как видишь, — сказала она, поднимая руки вверх.

Мужчина вздохнул и нахмурился.

— Господи Иисусе! Лорен! О чем ты думала?

— Я устала, Грэг. Я не хочу с тобой объясняться. Ты лучше, чем кто-либо другой, понимаешь, что я делаю. Он фотографировал мою дочь.

Мужчина провел тыльной стороной руки по своим светлым волосам, а потом потер затылок.

— Если бы я приехал туда на две минуты раньше…

— Почему ты туда вообще ездил?

— Я проследил за ним до спортивного комплекса. Думаю, он вернулся к своим прежним фокусам. Потом мне пришлось пойти по нужде, а он в это время куда-то делся. Ну а затем я услышал шум.

Он был готов встать между ней и Балленкоа, оттащить ее от этого подонка, вступить с ним в драку, если тот решится на нее напасть.

— Я не просила о помощи, — сказала женщина, подумав при этом: «Боже правый! В какую же неблагодарную суку ты превратилась, Лорен».

— Ну… ладно… проехали… — мягко произнес Грэг. — Может, я все-таки заслужил стаканчик?

Надо от него избавиться. Она должна выгнать его, как выгнала отсюда пару часов назад. Но сейчас женщина слишком устала, измучилась и чувствовала легкое опьянение. Этот человек хотел прийти ей на помощь на теннисных кортах, словно забыл, что днем Лорен ударила его рукой по лицу. Это уже похоже на дружбу.

— Но ты не войдешь в мой дом, — заявила она и нажала на кнопку, впуская мужчину. — Моя дочь спит наверху.

Грэг присел на стоявший на крыльце стул. Лорен вернулась в дом и наполнила два стакана, стараясь не думать о том, что она делает. Голова болела от тяжелых мыслей. Душа ныла от постоянного самобичевания. Спиртное принесет ей благословенное онемение.

Она не спросила Грэга Хьювитта, любит ли он водку. Ей было все равно. Попрошайки, в конце концов, не должны перебирать харчами. Вернувшись на крыльцо, Лорен протянула мужчине стакан, а сама уселась напротив.

Женщина вспомнила, как она и Сиси покупали эту гнутую ивовую мебель, специально предназначенную для веранд, на блошином рынке в Лос-Оливосе. Они так обрадовались, когда наткнулись на это… Два канапе… Два стула с высокими спинками… Несколько приставных столиков и скамеечек для ног. Лорен потом заказала подушечки, которые изготовили из старых выцветших пледов и одеял.

— Он собирается предъявлять обвинения? — спросил Хьювитт.

Лорен пожала плечами.

— Не думаю, что окружной прокурор захочет нажить себе неприятности. Общественное мнение будет стоить его карьере больше, чем мнение Роланда Балленкоа. Ну а этот мерзавец потребует компенсацию за разбитый фотоаппарат и другие убытки, так что мне придется заплатить за то, чтобы он продолжил свою карьеру извращенца.

— Это, конечно, неприятно, но лучше, чем тюрьма.

— Говоришь, ты следил за ним до самого спортивного комплекса? Чем еще Балленкоа сегодня занимался?

— Ничем особенным. Когда я приехал к его дому, Балленкоа уже отъезжал. По дороге он останавливался у бензоколонки, возле аптеки и на почте, а затем поехал к спортивному комплексу.

Женщина подумала о том, что, возможно, подонок даже не заглядывает в почтовый ящик у своего дома. Зачем заглядывать, если он арендует ячейку на почте? При мысли об этом Лорен вспомнила, что в управлении шерифа никто не упомянул о записке, которую сегодня утром она вбросила в почтовый ящик возле арендованного им дома. Балленкоа, без сомнения, сказал бы полицейским, что это очередное доказательство того, что Лорен его «преследует».

«В общем-то, так оно и есть», — решила женщина.

Как бы тебе понравилось получить битой по твоей балде, скотина?!

— У тебя нет постоянной работы? — спросила Лорен.

— Занимаюсь в основном бракоразводными делами.

— Ничего лучшего не нашлось? С таким же успехом можно приглядывать за одержимой манией преследования женщиной.

— Ага. Типа того, — пригубив водки, согласился Грэг.

Лорен притронулась рукой к затылку и вздохнула. Алкоголь уже начал действовать, и она заметно расслабилась.

Грэг Хьювитт протянул руку и, коснувшись подбородка женщины, повернул ее лицо так, чтобы в тусклом свете горевшей над крыльцом лампочки увидеть на щеке ссадину.

— Надо будет чем-то смазать.

Его обеспокоенность вызвала у Лорен горький смешок.

— Это последнее, что должно меня беспокоить.

— Тебе не следовало сюда приезжать, Лорен, — сказал Грэг. — Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Я должна бороться за Лесли, — ответила она. — Чем бы это ни закончилось, я просто должна бороться за мою дочь. Это моя работа. Я не перестану быть ее матерью только потому, что это приносит мне неприятности, или потому, что ее сейчас нет со мной. Если я не буду за нее бороться, то кто будет?

— Чего ты хочешь, Лорен? Ты хочешь ее вернуть? Но она, и ты это знаешь, скорее всего, давно уже мертва.

— Тогда я буду настаивать на правосудии… или искать мести, если уж на то пошло… Мне все равно, как это называть. Я хочу знать, где тело моей дочери. Я на все готова ради того, чтобы это выяснить. И я хочу, чтобы он заплатил за это. Мне безразлично, куда его упрячут — в тюремную камеру или в могилу, — заявила она, а затем зловеще добавила: — Впрочем, в могиле и мне самое место.

— А как же Лия? Ей нужна мама.

— Не такая, как я, — сказала Лорен, озвучивая темную мысль, которая уже давно зародилась в ее голове. — Я не уверена, что без меня ей будет хуже.

Грэг не стал разубеждать Лорен. Сделав большой глоток, мужчина вздохнул. Он уже слишком долго общался с ней, чтобы пытаться что-то доказать.