Ник Гоуинг - Петля

Генерал знал, что всякий уличный торговец на Арбате зарабатывал в день столько, сколько токарь или водитель грузовика за месяц. Это касалось и мальчишек, прогуливающих школу, и учителей и профессоров, отчаянно нуждавшихся в деньгах. Марченко интересовало лишь, чтобы никто не увиливал от выплаты дани его агентам. По вечерам они были обязаны отсчитывать эти деньги, припрятанные в деревянной кукле, изображавшей Ельцина, или в раскрашенной вазе. Тот, кто не платил, не мог работать. Их били, их квартиры подвергали налетам, их семьи находились в постоянной опасности.

Таким образом действовала мафия Марченко, и Арбат был жемчужиной в ее бандитской короне. А еще в столице имелись и другие барахолки, вроде Измайловской на восточной окраине, центра торговли подержанными автомобилями в Южном порту на Москве-реке и десятков уличных базаров около железнодорожных вокзалов. Работали также казино и незаконные игорные притоны, и уже функционировала сеть торговли наркотиками: этот бизнес процветал. Деньги так и текли. Несмотря на тревогу, связанную с Раджабовым и Зориным, Марченко вернулся в «ЗИЛ», ободренный тем, что увидел на Арбате.

Близился полдень, и генерал решил, что будет разумно, если он покажется в Центре. С другой стороны, были и срочные дела, требовавшие его присутствия в морге. Он взял телефонную трубку в машине и попросил связать с начальником его канцелярии на Лубянке.

— Это Виктор Петрович. У вас есть что-нибудь для меня?

— Ничего, товарищ генерал, — с готовностью отрапортовал майор.

Марченко удивился:

— Никаких личных звонков? Ни телеграмм, ни шифровок? Ни данных разведки?

— Ответ на все ваши вопросы отрицательный, товарищ генерал, — несколько панибратски, на правах доверенного лица, сказал майор.

— Даже телеграмм нет? — Марченко почувствовал себя в какой-то изоляции и даже возмутился, как если бы Зорин мог внезапно исключить его из обычного круга высших чинов Центра.

— Сегодняшним утром, товарищ генерал, полное отсутствие событий. Разве лишь то, что мы тут вскипятили самовар и выпили стакан-другой чаю.

Марченко, не оценив его остроумия, опустил телефонную трубку на место в подлокотнике. Он подумал о морге. Но потом в голову пришла другая мысль.

— К «Бизону», — бросил он шоферу, который почему-то испытал непозволительно явное раздражение, когда Марченко приказал ему направиться к маленькому частному ресторанчику на Садовой, недалеко от Пушкинской площади. Почему, недоумевал шофер, Марченко проводил так много времени в незаметной кирпичной харчевне, пристроившейся в темном боковом переулке, в середине ничем не примечательного района, о котором никто и не знал? И почему Марченко всегда просил его высадить у «Бизона» и тотчас отпускал?

«ЗИЛ» пробился сквозь лабиринт переулков с односторонним движением. Пятнадцать минут спустя шофер помог Марченко внести железный ящик в закусочную, и водителя, как всегда, отправили восвояси.

Внутри «Бизона» управляющий-грузин приветствовал Марченко с полагающимся разве что князю подобострастием. Преданно и настойчиво он помогал генералу освободиться от шапки-ушанки и шубы на волчьем меху.

— Нет времени для всего этого, Эдуард, — сожалеючи сказал Марченко. — Очень занят. Где мои люди?

— В своем обычном месте, — ответил управляющий. — В заднем помещении пьют чай и играют в карты.

— Ты не давал им ни водки, ни коньяка? Ничего такого крепкого из Тбилиси?

Грузин смущенно улыбался своей обычной полуулыбкой.

Марченко была противна мысль о том, сколько его охрана проигрывает или выигрывает в покер и другие азартные игры. Любые крупные деньги в чужих руках представлялись ему как бы своими, отнятыми у него. Марченко не был завистлив. Он был жаден.

— Позови их. Надо погрузить этот ящик в машину, а мне — ехать дальше.

Как и повсюду, Марченко и здесь являлся всемогущим «вождем». Он владел этим маленьким закопченным ресторанчиком и вел себя подобно всесильному феодалу, являя собой нечто среднее между генералом в Центре и подпольным диктатором в морге.

Алекс и Володя появились в форме: тяжелых армейских куртках со множеством карманов. Марченко сказал, что ящик следует погрузить в машину «скорой помощи».

Было уже две минуты первого, и время поджимало. Если данные слежки, доставленные генералу вчера, верны, то Зорин в этот момент должен был находиться в Домодедовском аэропорту в пятидесяти километрах к югу от Москвы. Ему следовало пребывать в помещении для Очень Важных Персон, ожидая посадки в самолет, вылетающий на Ташкент. Взлету надлежит произойти через тридцать пять минут, начнется тот самый момент, когда Зорин просто-таки обязан чувствовать себя в полнейшей безопасности. Тот самый момент, когда Марченко решил сделать свой ход.

Он обернулся к управляющему, который сидел в темном алькове, подсчитывая ресторанные доходы на счетах.

— Скажи охране, пусть прогреют мотор и машину. Я побуду здесь еще минут пять.

Марченко прошел в заднюю комнату, пропитанную дымом сигарет, и достал записную книжку. Он должен сделать телефонный звонок точно в нужный момент. Ошибка в несколько минут в любую сторону — и рухнет элемент внезапности, а значит, и шанс на успех.

Он покрутил диск. Лишь после четвертой попытки произошло соединение, но женский голос на другом конце провода был еле слышен.

— Это аэропорт? Это депутатская комната в Домодедове? — Марченко приходилось кричать в трубку, будто он разговаривал с городом, находящимся от него за тысячи километров, а не с южным пригородом Москвы.

Генералу показалось, что женщина ответила: «да», но из-за аэродромного шума и рева самолетов он не был в этом уверен. Он представил себе жирную даму, одетую в неряшливую голубую форму авиакомпании, в комнате с поломанными стульями, порванными занавесками и разбитыми стеклами, где гуляли сквозняки. На Западе такое помещение не использовали бы даже для отдыха перевозимых животных. В Москве его предлагали большим начальникам, которые все еще требовали для себя особых привилегий.

Виктор Петрович говорил, разжевывая каждое слово, будто беседовал с тупицей:

— У вас там находится важный пассажир, вылетающий в Ташкент по маршруту номер шесть-шесть-один. Его фамилия Зорин. Это заместитель Председателя КГБ…

Он слышал, как служащая положила трубку и что-то говорила рассерженным голосом своему коллеге, они, видимо, проверяли список пассажиров, это было понятно.

— Да, товарищ Зорин летит в Ташкент. Билет уже прокомпостирован, и сейчас пассажир находится в автобусе на пути к самолету. Вы опоздали на десять минут.

Марченко посмотрел на часы. Справился у служащих. И весьма удивился, узнав, что самолет отправляется раньше времени, обозначенного в расписании. Такого еще не бывало, черт возьми эту бардачную страну. Сообщение было дикое, генерал не поверил, сочтя его той же совковой неразберихой.