Джон Сэндфорд - Жертва разума

– А я подойду к нему сзади и ударю в глаз пружиной, – сказала Грейс.

Она показала один из двух кусков проволоки, с помощью которых они вытащили гвоздь.

Они все отрепетировали – Грейс исполняла роль Мэйла, она склонилась над матерью и начала ее поднимать. Энди ударила ее в грудь, потом повторила удар.

Затем она стала Мэйлом – повернулась спиной и встала на туалет, а Грейс подошла сзади и ударила, целясь в левый глаз. Проволока была недостаточно прочной, чтобы пробить мышцы, но могла его ослепить.

Они повторили все свои действия раз шесть и сели отдохнуть.

– Его нет уже очень давно, – сказала Грейс. – Вдруг что-то случилось? Если он не придет?

– Он придет, – сказала Энди, огляделась по сторонам и коснулась висков. – Я чувствую, что он о нас думает.

У Дела был такой вид, словно его засунули в мешок с клюшками для гольфа и избили бильярдным кием. На синей куртке выделялось пятно – пиво, кетчуп? Лицо пересекали морщины, волосы слиплись после сна.

Франклин, крупный чернокожий мужчина, вместо одного из передних зубов, сломанных в драке, у него был зубной протез, выглядел не лучше. Когда Франклин задумывался, он имел обыкновение снимать протез и перекатывать его языком во рту. Хуже того – блуждающий взгляд превращал его в средневекового безумца. Он надел костюм, но в сочетании с белыми кроссовками и линялой футболкой с надписью: СЛУЖБА ОЧИСТКИ ЛОГАНА: ГАРАНТИРУЕМ ПОЛНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ – ИЛИ УДВОИМ ВАШЕ ДЕРЬМО.

Лоринг был настоящим подарком: крупный и толстый, голова в форме тыквы, глаза посажены так глубоко, что становились почти невидимыми. Он не побрился, и его щетина казалась опаснее зарослей ежевики. Борода на жирном лице сотрясалась, как желе из кактуса. В костюме цвета светлой лаванды и желтой рубашке он представлялся еще более безумным, чем Франклин.

Слоун выглядел совершенно вымотанным.

И все были встревожены.

– Речь идет о твоей заднице, – сказал Франклин.

Они стояли в кабинете Лукаса, и пять крупных тел возвышались над письменным столом.

– Я сам о ней позабочусь, – настаивал на своем Дэвенпорт. – Вы просто выполняете приказ, и вам не о чем тревожиться. А если вы начнете выступать, два человека погибнут.

Дел кивнул.

– Я готов.

– Да, ты приятель Лукаса, – прорычал Франклин. Он посмотрел на Лоринга. – А что ты думаешь?

Тот пожал плечами и вздохнул.

– Проклятье, что они могут с нами сделать?

– Уволить, лишить пенсии, посадить в тюрьму, а цыпочки могут подать на нас в суд и отобрать все до последнего цента.

После короткой паузы Лоринг спросил:

– И что еще?

Франклин и Дел расхохотались, и Лукас понял, что они в деле.

Лестер просунул голову в кабинет.

– Я видел, как толпа твоих приятелей перебежала улицу. Что происходит?

Ну и ну.

– Что ты здесь делаешь, Фрэнк?

Лестер расправил плечи и нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Фрэнк, ты не хочешь находиться здесь. Во всяком случае, в течение ближайшего часа.

– Почему?

– Не хочешь, и всё.

Лестер вошел и прикрыл дверь ногой.

– Короче, Лукас. Выкладывай, что происходит.

– Ты сам напросился.

– Я готов солгать, – заявил Лестер. – Меня здесь не было.

– Я уверен, что кто-то информирует Мэйла о наших шагах.

– Кто?

– Я не знаю, но практически уверен, что это либо Нэнси Вулф, либо Хелен Манетт. Только они присутствовали на тех двух совещаниях, после которых происходила утечка информации.

– Кто из них?

– Понятия не имею, – ответил Лукас. – Пока у нас нет уверенности. У каждой есть мотив – деньги, ненависть или все сразу. Более того, возможно, это Тауэр Манетт или Данн, но маловероятно. Когда я говорил с Мэйлом, он сказал, что информатор – женщина. Значит, либо Манетт, либо Вулф.

– И что ты намерен делать?

– Мы арестуем обеих. Я собираюсь привезти их сюда, обыскать, надеть арестантские робы, посадить в разные камеры, после чего Франклин и Лоринг, Дел и Слоун начнут жесткие допросы, пока кто-то из них не сознается.

– Господи, – пробормотал Лестер. – А как же быть с невиновной?

– Мы принесем ей извинения.

– Ты окончательно спятил…

– Мэйл собирается убить двух человек. Ты слышал запись. Но он сейчас далеко на севере, а наши машины контролируют движение к югу от района Метро. Мэйл потратит немало времени, чтобы туда добраться, но он справится, после чего убьет Манетт и ее дочь. Так что у нас совсем мало времени.

– А Рукс знает? – спросил Лестер.

– Она вне зоны доступа…

– Как и я, – сказал Лестер и распахнул дверь. – Я с тобой не разговаривал.

И он ушел. Лукас неожиданно почувствовал себя одиноким в своем кабинете. Теперь оставалось только ждать, когда привезут женщин. Потом он услышал шаги в коридоре, и Лестер вернулся.

– А какое у тебя прикрытие? – спросил он. – Есть что-нибудь?

Дэвенпорт покачал головой.

– Речь может идти только о моральных обязательствах. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы спасти Манетт и ее ребенка, если они еще живы.

Лестер прошелся по кабинету.

– Господи, двадцать четыре года в полиции… – Он провел рукой по волосам. – Мне нужно сделать кое-какую бумажную работу.

– Фрэнк, ты можешь обеспечить нам вертолет? Посадить его на площади перед зданием муниципалитета?

Он на секунду задумался и быстро кивнул.

– Да, могу.

И ушел.

Нэнси прибыла с громкими криками. Хелен Манетт рыдала.

Сначала привезли Хелен Манетт – она была в ночной рубашке; за нею, в шести футах, следовал ее муж. Они двигались быстро – плотная группа полицейских, толстый Франклин, устрашающий Лоринг и подозреваемая; за ними семенил Тауэр Манетт с всклокоченными остатками волос. Он заметил Лукаса и подскочил к нему с побелевшим от гнева лицом и трясущимся подбородком.

– Какого дьявола здесь происходит? – Тауэр повернулся и указал на полицейских, окружавших его жену. – Мне сказали, что именно вы стоите за этой… грязной пародией на правосудие.

– Ваша жена арестована в процессе расследования, – холодно ответил Дэвенпорт. – И я очень советую вам заткнуться.

– Сейчас приедет наш адвокат! – закричал Манетт. Полицейские уже практически скрылись из вида, и он повернулся, собираясь броситься за ними, но сначала погрозил трясущимся пальцем Лукасу. – А для тебя… для тебя все кончено…

– Он казался довольным, – сказал Лестер, выходя в коридор.

Лукас не сумел скрыть улыбку полицейского – судорогу, которая появляется на лице, когда весь мир летит к чертям и деваться уже некуда.

– Да… что с вертолетом?

– Вертолет уже в пути; он сядет на площади, на соседней улице.

– Превосходно.

Нэнси Вулф в пижаме, домашнем халате и тапочках была напугана и рассержена. Ее ярость выплескивалась в слезах и почти неразборчивом крике.