Мэри Стюарт - Девять карет ожидают тебя

— Да, конечно. Он будет ужасно… обеспокоен. Ужасно обеспокоен.

— Надеюсь, что это — преуменьшение.

Когда мы уходили, я обернулась и увидела, что она бежит к углу террасы. Несомненно, чтобы сказать самой.

— Чем быстрее, тем лучше, — подумала я, и мы пошли вверх по лестнице.

Берта убиралась в буфетной. После быстрого объяснения, которое потрясло ее не меньше, чем Элоизу, я собиралась оставить с ней Филиппа, но она вцепилась в меня, было очень похоже, что она вот-вот заплачет, так что пришлось остаться.

Мадам наверняка рассказала все мужу, тот, несомненно, отдал необходимые распоряжения и запустил машину в действие. Для меня Филипп важнее.

Поэтому я осталась с мальчиком, нарочно говорила всякую чушь, чтобы отвлечь его. В конце концов освеженный горячей ванной он спокойно устроился с книгой на коврике у камина и ничуть не возражал, что Берта составила ему компанию. А я пошла вниз к его дяде.

Леон де Валми пребывал в библиотеке один. Раньше я туда не заходила. Высокий потолок, два больших окна, дубовые полки на все стены. Над камином портрет, мне показалось, что Рауля, очень красивого в одежде для верховой езды, в одной руке кнут, другая держит под уздцы большеглазого арабского пони. В камине горели поленья, можно даже сказать бревна, рядом стояло кресло. Кроме тысяч книг и большого стола у окна, в комнате было очень мало мебели. Я поняла почему, когда инвалидная коляска отъехала от стола и встала на свободное место у камина.

— Проходите и садитесь, мисс Мартин.

Я подчинилась. Первый приступ гнева давно затих, но его остатки сжимали мне горло, и я не знала, как начать. Как ни странно, в этом человеке сегодня не было ничего страшного, спокойное дружелюбное лицо. Я вдруг поняла, что на стене висит портрет не сына, а отца. Он заметил мой взгляд, посмотрел в ту же сторону, улыбнулся:

— Похоже, звезды не слишком благосклонны к нам, Валми.

Он был почти таким же романтическим, как в первый вечер. Я ничего не ответила и отвернулась.

— Мне сказали, что утром чуть не случилась еще одна трагедия.

— Мадам приходила к вам?

— Сразу. Была очень шокирована и огорчена. Просто заболела. Боюсь, у нее не слишком хорошее сердце. Вам тоже, думаю, стоит что-нибудь выпить. Шерри? И расскажите, что случилось.

— Спасибо, — я благодарно взяла стакан, коротко рассказала ему о событиях и в заключение спросила, — вы не знаете, кто сегодня ходил в лес с ружьем?

Он поднял стакан с шерри:

— Сразу сказать не могу. Арман Лесток говорил… Нет, это не подходит. Он днем ходил в Субиру и всегда очень осторожен с оружием.

— Но вы ведь сможете выяснить? Нельзя позволить…

— Сделаю, что могу. Моя активность в основном сводится к телефонным звонкам. Найду и уволю.

Он вертел в длинных пальцах стакан, смотрел на блеск огня в ароматной жидкости. За его спиной кожа и золото книг играли отблесками света. Уже потемнело, окна стояли серыми слепыми прямоугольниками. Скоро придет Седдон опускать шторы и зажигать свет. В сумерках комната казалась еще богаче и уютнее.

Я спросила:

— Кто-нибудь уже пошел туда?

— Конечно. Но шансов кого-либо найти почти нет. Увидев, что натворил, он наверняка немедленно скрылся и не остался ждать, чтобы его поймали с ружьем. Вы понимаете, что он очень постарается скрыть все следы? Не так-то легко здесь отыскать хорошую работу.

— Он наверняка слышал, как я закричала. И понятно, что он боится, на него можно даже заявить в полицию.

— В полицию? Если бы действительно произошло несчастье, тогда конечно. Но так…

— Не думаю, что это несчастный случай.

— Что вы, ради бога предполагаете? Умышленное убийство?

Его голос звучал издевательски, но я почувствовала волну злости, устремившуюся мне навстречу, и уставилась на него, изумленная. И он успокоился, сказал спокойно и холодно:

— У вас истерика. Кто захочет убить ребенка? У Филиппа нет врагов.

Я подумала, что и друзей тоже, кроме меня, выпрямилась и тоже успокоилась.

— Вы слишком быстро все схватываете. Я и не предполагала подобных глупостей, но это не может быть и случайностью. Открытое место, нас было видно и слышно. Думаю, это пошутил кто-нибудь, хотел нас напугать, понял, что чуть не попал, испугался сам и убежал.

— Понятно. Изложите теперь все подробно.

Я снова все рассказала с точным описанием мест и деталей. Он спросил с любопытством:

— И что, вы действительно хотели побежать за вооруженным бандитом?

— Конечно.

— Отважная девушка, да?

— Причем тут это? Понятно же, что он не нарочно. С какой стати мне бояться дурака?

Пауза, снова его лицо осветила очаровательная улыбка.

— У молодой женщины вполне могут быть основания бояться приближаться к вооруженному дураку. Не сердитесь. Это задумывалось, как комплимент.

— Извините, — и я добавила, подумав, — спасибо.

Он опять улыбнулся.

— Теперь скажите, вы разбираетесь в огнестрельном оружии?

— Ни капельки.

— Я так и понял. Вы рассказываете крайне невероятную историю. Вы считаете, что этот дурак стрелял практически наугад через деревья в еле видную цель или даже на звук?

— Да. Иначе не понятно, как он мог не понять… Поэтому я и думаю, что это — шутка.

— Подросток, с талантом к развлечениям? Вряд ли. Объяснение проще. Несчастный случай с ружьем обычно происходит, когда оружие неаккуратно держат, спотыкаются, как Филипп, и происходит выстрел. Думаю, он увидел, что мальчик упал, подумал, что попал, и убежал со страху.

— Да, очень похоже на правду.

— Конечно, я сделаю все возможное, чтобы его найти, но это маловероятно. Даже если объявить, что он не будет наказан.

Он еще поиграл стаканом и сказал избыточно по-доброму:

— Бедное дитя, вы пережили несколько ужасных дней. Мы с женой очень вам благодарны за неустанную заботу о Филиппе, это серьезная нагрузка.

— Это не нагрузка. И я здесь счастлива.

— Правда? Рад. В конце концов, если мы не найдем этого человека, вряд ли такое случится второй раз. Филипп успокоился?

— По-моему, да.

— Не нужно звать доктора или делать что-то в этом духе?

— Нет, он уже в порядке. Думаю, он не понимает, как был близок к смерти. Когда я уходила, он был вполне доволен, но я обещала вернуться и поиграть с ним перед сном.

— Тогда не буду вас задерживать. Допейте только шерри.

Я подчинилась ему, потом поставила стакан и произнесла:

— Месье де Валми, прежде, чем уйти, я должна покаяться. — Он поднял бровь, но больше никак выражения лица не изменил. — Нет, серьезно. Я обманывала вас и мадам, но больше не могу этого делать. Я должна признаться.

— Слушаю. Каким образом?

Я сказала по-французски:

— Вот как я обманывала вас, с тех пор, как вошла в дом, и думаю самое время это прекратить.