Мария Эрнестам - Гребень Клеопатры

— Поэтому тебе так нравится «Фата-моргана»?

— Михаэль тебе рассказал?

— Нет. Он ничего о тебе не рассказывал, только что вы познакомились там.

В ее глазах не было ни тени подозрения. Только доверчивость. Как у кроликов.

— Папа однажды наказал меня, — медленно произнес Фредерик, не зная, как рассказать ей об этом. — Я заставил его стыдиться меня, и он решил преподать мне урок. Он играл со мной в прятки. И когда я не смог спрятать… спрятаться хорошо… он выпустил моих кроликов в лес.

Фредерик не мог продолжать. Ему хотелось прижаться к ее груди и рассказать всё, но он не мог. Потому что тогда он бы всё потерял. Всё. Он поднял на нее глаза и понял, что она ждет продолжения.

— Какой ужас. Ты, наверное, был в отчаянии. Сколько тебе было лет?

— Лет десять. Не помню точно. С годами я научился притворяться крутым парнем, каким хотел видеть меня отец.

— Твои родители живы?

— Мама. Папа погиб в результате несчастного случая на охоте много лет назад. Кто-то случайно застрелил его. Мы так и не узнали, как это произошло.

— А мама?

— Она по-прежнему живет на севере. Там ее реальность, связь с которой она боится потерять.

Стелла положила голову ему на грудь. Он погладил ее по волосам, гадая, о чем она думает.

— Как грустно, — произнесла она. — Не знаю почему, но вся эта история кажется мне очень печальной… У меня нет братьев и сестер, но были мама и папа и куча кузин и кузенов, с которыми я по-прежнему поддерживаю связь. Мне очень не хватает мамы. Она была очень теплым и оптимистичным человеком. Обожала жизнь. Меня умиляла ее наивная детская вера в Бога и в то, что Он во всем ее поддерживает. Папу ты знаешь. Он самый лучший отец на свете.

— Михаэль прекрасный человек, ты абсолютно права.

— То же самое он сказал о тебе.

Фредерик сел в кровати. У него было мало времени. Нельзя терять ни минуты. Нужно опередить змею, которая готова его укусить. А это может произойти в любой момент. И против этого яда нет противоядия.

— Стелла, если я уйду прямо сейчас, то успею вернуться через пару часов. Я обещаю. И больше никогда тебя не покину. Если хочешь, я по дороге куплю еды. Как насчет бутылки вина?

Одна мысль о том, что Стелла может быть занята, заставила его одеться за пару минут. Одна мысль о том, что у нее может быть жизнь, в которой нет места ему, Фредерику, заставила его почувствовать себя слабым и беспомощным. Мягким, как гнилое яблоко.

— Это чудесная идея, Фредерик, но ты должен…

Он повернулся к Стелле. Она лежала на кровати, прикрытая покрывалом. Лицо раскраснелось от его поцелуев и ласк, волосы спутались, губы распухли…

— Помочь тебе одеться?

— Не надо, Фредерик. Просто привези сюда инвалидное кресло и поставь рядом с кроватью. И возвращайся. Пообещай, что вернешься.

Он услышал мольбу в ее голосе. Склонился к ней, обнял и понял, что если не уйдет сейчас, то уже никогда не сможет уйти. Разжал объятия, вышел в прихожую, открыл дверь и увидел кресло. Тщательно протер колеса тряпкой и вкатил кресло в спальню.

Стелла сидела уже почти одетая. Ноги, свисающие с кровати, на вид казались совершенно здоровыми. Фредерик опустился на корточки и положил голову ей на колени. Она погладила его по волосам и поцеловала в губы.

— Возвращайся поскорее. Магазины уже будут закрыты, так что я сама займусь ужином.

— Час уже прошел. Через двадцать три часа ты должна дать мне ответ. Поедешь ты со мной в Берлин или нет.

Она засмеялась.

— Может быть, он уже будет готов к твоему возвращению.

Фредерик осторожно высвободился из ее нежных объятий. Расставаясь с ней, он ощущал невыносимую боль. В дверях обернулся, увидел ее улыбку, но заставил себя выйти. Достал телефон, вызвал такси. Он не успел подойти к яблоне в саду и прижаться щекой к ее шершавой коре, как машина уже подъехала. Садясь, он заметил движение за занавеской в окне и помахал на прощание.

В такси он сидел, неестественно выпрямившись, с трудом сдерживая нетерпение. Машина остановилась перед «Фата-морганой». Фредерик посмотрел на часы. Было уже за полночь, но клуб работал до рассвета. Он вошел и погрузился в полумрак, наполненный музыкой и людьми. Оглянулся по сторонам в поисках Михаэля. Но тут же решил, что сначала должен поговорить с Мирандой. Это с ней у него осталось незаконченное дело.

Он протиснулся между женщинами, наблюдавшими за представлением на сцене. Выступали Поль и Юханнес. Проходя, Фредерик задел плечом мужчину, восхищавшегося ногами «актрис». Наконец он нашел нужную дверь в глубине зала. Гримерка была пуста, чего и следовало ожидать. Миранда хотела устроить ему сюрприз и, как обычно, потребовать подарков. Но на этот раз у нее ничего не выйдет.

Он осторожно приоткрыл дверь шкафа. Посмотрел на платья белого, красного и золотистого цветов, прикоснулся к боа из перьев, потрогал кончиком ботинка туфли. Все расставлено и развешено очень аккуратно. Как всегда. Для Миранды внешний облик важнее внутреннего содержания. Насколько хорошо он ее знает? Его. Он подумал о маме и бабушке, осторожно вытащил из шкафа синее шелковое платье и прижался к нему лицом. Золотистые туфли упали набок, он нагнулся, чтобы поставить их ровно, а когда распрямился, понял: Миранда снова его одурачила.

Фредерик не знал, сколько просидел на стуле, закрыв лицо руками. Когда наконец послышался звук открывающейся двери, он решил, что ему это почудилось. На этот раз Миранда выбрала парик с рыжими локонами, достававшими до талии.

— Где ты был? — злобно спросила она.

— Миранда, я…

— Ты пропустил мое выступление. Я не могла выйти на сцену без тебя! Им пришлось заменить меня какой-то идиоткой, которая и петь-то толком не умеет. Откуда только берутся такие дилетантки?!

— Миранда, мне жаль, но…

— Что — но?

Фредерик попытался сорвать с нее парик. Но она не позволила.

Он сказал:

— Все кончено. Миранда, милая, сжалься надо мной, я так больше не могу. Я встретил ту, с кем могу быть самим собой. Мне не придется играть роль. Я хочу быть счастливым. Позволь мне.

— С ней? С дочерью Михаэля?

Он недоуменно посмотрел на нее.

— Так ты знаешь?

Она улыбнулась неприятной улыбкой, и внезапно Фредерик отчетливо увидел контраст между фальшивыми волосами и ее кожей.

— Неужели ты настолько глуп, Фредерик, что думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься за моей спиной? С кем изменяешь мне. Ведь ты наверняка не осмелился рассказать ей о новом заказе. От ее отца.

Фредерику стало трудно дышать. В воздухе стояла пыль… Ее частички застревали в горле, не давая ему вздохнуть.

— Как ты… — прохрипел он, задыхаясь.

Миранда улыбнулась. Но как-то зловеще.

— Хватит играть в игры. Ты должен раз и навсегда уяснить, что мне известно о тебе все. Я знаю, чем ты занимаешься. Меня только удивляет, почему ты сам мне ничего не рассказал, вы же общались совсем недавно, не правда ли?