Росс Томас - Хочешь жить - не рыпайся

Женщина она была интересная, даже красивая, с короткими, вьющимися темно-русыми волосами, только начавшими седеть. Лицо сердечком с аккуратненьким подбородком, темно-карие глаза, загорелая, мягкая кожа, прямой нос и рот, похоже, забывший, что такое улыбка.

— Позвольте поблагодарить вас за то, что вы согласились принять меня сегодня.

Она чуть склонила голову, разглядывая меня, как могла бы разглядывать плохую картину, нарисованную близкой подругой.

— Что ж, по крайней мере внешне вы не похожи на лжеца, — изрекла она после долгого молчания.

— Так я, по-вашему, лжец?

— Вы же работаете на Френка Сайза.

— Совершенно верно.

— Я полагаю, что он нанимает одних лжецов, разумеется, превосходных лжецов. По вас просто не видно, что вы лжец.

— Я только учусь.

Она вроде бы решила улыбнуться, но передумала.

— Присядьте, мистер Лукас. Это кресло вы найдете очень удобным.

Я опустился в указанное мне кресло. Она продолжала стоять у камина.

— Не хотите ли выпить? Составьте мне компанию.

— С удовольствием.

— Шотландское?

— Нет возражений.

Она сдвинулась влево, на шаг или два. Вероятно, наступила на кнопку, потому что мгновением позже смуглолицый мужчина внес серебряный поднос с графином, сифоном с содовой, серебряным кувшином с водой, серебряным ведерком со льдом и двумя высокими стаканами. Должно быть, они не раз репетировали эту сцену.

Меня он обслужил первым. После того, как я налил себе виски, добавил содовой и льда, а миссис Эймс наполнила свой стакан, молодой человек исчез. Занял свой пост в буфетной, предположил я. Жена сенатора подняла стакан.

— За счастливые семейные союзы, мистер Лукас. Вы женаты?

— Уже нет.

— Вы часто ссорились?

— Нет, не очень.

Она кивнула.

— Полагаю, это верный знак того, что семейная жизнь близка к краху. Не хочется даже ругаться.

— Наверное, — я подумал о Саре. Расписаны мы не были, но поводов для ссор хватало.

— Вы хотите поговорить со мной о моем муже, не так ли?

— О нем и других людях.

— О ком именно?

— К примеру, об Артуре Дэйне. Почему вы наняли его?

Она отпила виски.

— Чтобы приглядывать за моими инвестициями.

— Какими инвестициями?

— Вы знаете, чем занимался мой муж, когда я вышла за него?

— Преподавал.

— Он был ассистентом на кафедре государства в университете Индианы и при удаче к пятидесяти годам мог бы стать вторым профессором. Вместо этого в сорок шесть лет он стал американским сенатором, и я платила за каждую ступень, начиная от члена законодательного собрания штата, сенатора штата, заместителя губернатора штата, потому что он, по его словам, этого хотел. Я вложила в него много денег, мистер Лукас, а теперь все пошло прахом, и я наняла Артура Дэйна. Я хочу знать, в чем причина.

— Это все?

— Что, все?

— Это все, что вы хотите выяснить?

— Как я понимаю, вы говорили с ней.

— С кем?

— С этой Майзель.

Я кивнул.

— Да, говорил.

— Если бы не она, мой муж по-прежнему оставался бы сенатором США, а моя дочь была бы жива. А теперь она околдовала его, — она посмотрела на меня. — Да, да, мистер Лукас, я сказала околдовала. Другим словом это не назовешь.

— Я предложил Дэйну альтернативный вариант.

— Какой же?

— Секс.

Она рассмеялась. Без улыбки. Отбросила голову назад и позволила смеху сорваться с губ. Веселья в этом смехе, естественно, не было.

— Говорите, секс.

— Совершенно верно.

— Она буквально сочится сексом, не так ли?

— Некоторым женщинам это свойственно, но не в той мере, как ей.

Она долго смотрела на меня.

— Вы могли бы.

— Мог что?

— Могли бы бросить ради нее все, дом, жену, детей, карьеру, все, что у вас было. Послать бы все к черту, лишь бы прийти к ней. Это мог бы сделать любой нормальный мужчина. Но не Бобби.

— Сенатор?

— Именно. Сенатор Бобби.

— Почему?

— Знаете что?

— Что?

— Думаю, я скажу вам, почему.

— Хорошо.

— Вы этого не опубликуете. Даже Френк Сайз этого не опубликует.

— Почему?

— Потому что речь пойдет о сексуальной жизни сенатора Бобби. Вернее, об отсутствии этой жизни. Вам все еще интересно?

— Интересно.

Она вновь рассмеялась. Еще более мрачно.

— Держу пари, интересно. Вы не собираетесь что-нибудь записать?

— Я никогда ничего не записываю.

— И можете запомнить все, что вам говорят?

Я кивнул.

— Научиться этому не так уж и сложно.

— Так с чего же мне начать? Может, с начала?

— Дельная мысль.

— Что ж, сначала у нас была нормальная сексуальная жизнь. Очень нормальная. Возможно, слишком нормальная. Не думаю, чтобы он набрался опыта до свадьбы. Какие-то женщины у него были, но не много. После рождения Каролин все вернулось в привычное русло. Два или три раза в неделю, потом реже, реже, реже, а когда ему исполнилось сорок, а мне тридцать три, мы занимались любовью не чаще раза в месяц.

— И что произошло потом?

— Мы родились в один день. Тринадцатого октября. Вам известно, что я подарила ему на его сороковой день рождения?

— Миллион долларов.

— Совершенно верно. Миллион долларов. Он уже был сенатором штата. И решил делать карьеру в политике. Я с ним согласилась. Академические круги меня не впечатляли. Поначалу мы все планировали вместе. Каждый его шаг. Знаете, о чем думал этот глупец?

— О чем?

— Что наступит день, когда его выберут президентом. Но это не самое худшее.

— Не самое?

— Я ему верила. Мои деньги и его внешность. Выигрышная комбинация, не так ли? — одним глотком она выпила чуть ли не треть стакана.

Я решил, что она прикладывалась к виски и до моего приезда. Впрочем, я сам тоже начал день со спиртного. А где пить шотландское, как не в этой уютной гостиной.

— Так на чем мы остановились?

— На его сороковом дне рождения.

— Понятно. Я подарила ему миллион долларов. Знаете, что он подарил мне?

— Понятия не имею.

— Фартук. Нормально, не так ли? Ситцевый фартук с кружавчиками по подолу. И знаете, где он хотел меня в нем видеть?

— В постели.

— Совершенно верно. В постели. Он сказал, что это его возбуждает. Френк Сайз опубликует мои слова?

— Вы его надели?

— Надела? Черт, разумеется, нет.

— Тогда Френк Сайз это не напечатает. Такое читателям не интересно. Я знаю конгрессмена, у которого был целый гардероб женской одежды. Он возбуждался, надевая ее. Его жена это поощряла. Как я понимаю, в этой одежде она видела залог семейного счастья.

Миссис Эймс долго разглядывала содержимое стакана.

— Френк Сайз ничего бы не опубликовал, даже если бы я надела его, так?

— Вы правы.

— Но суть не в этом.

— А в чем же?

— На нашей сексуальной жизни был поставлен крест. Во всяком случае, совместной. Он нашел шлюх, которые надевали его фартучки, а я нашла… ну, вы видели, кого я нашла.