Максим Шаттам - Душа зла

— Надеюсь, он не станет этого делать. Мы готовы.

Подозреваемый протиснулся мимо попавшего в поле зрения Бролена «Универсала» и подошел к «Меркури». На стоянке больше не было никого. Удача сопутствовала полицейским.

Мужчина в кепке неподвижно замер перед дверцей со стороны водителя. Он оглядел пустое пространство вокруг себя и вставил ключ в замочную скважину.

— Ключ! — воскликнул Салиндро в микрофон, разглядывая сцену в бинокль. — У него ключ!

Машина была зарегистрирована на имя жертвы, но предположить, что случайный человек, например кто-то из близких друзей девушки, вдруг решил перегнать ее в другое место, было невозможно. Значит, убийца оставил ключ себе на память как сувенир. Один из многих.

— Вертолету приготовиться! — отдал приказ Бролен. — По моей команде, все подразделения… ВЫДВИГАЕМСЯ!

Раздался металлический лязг распахивающихся дверей, и бойцы СТПЗП стали выскакивать из своих укрытий. Пятеро выпрыгнули из фургона вместе с Броленом, еще пятеро — из другого, стоявшего в двадцати метрах, оттуда же появился и Ллойд Митс. Восемь человек выскочили из легковых автомобилей и побежали к «Меркури», присоединившись к двум первым группам. В черном небе раздался гул вертолета, прожектор которого вспыхнул, подобно ночному солнцу.

Едва распахнулись двери автомобилей, мужчина в кепке рванулся назад, и прыгнул на капот припаркованного рядом «Линкольна».

Бролен крикнул:

— Не шевелиться! Окружаем его.

Однако подозреваемый уже перекатился через капот и исчез позади «Линкольна». Одни спецназовцы тут же пригнулись, а другие попытались спрятаться за любые возможные укрытия. Если мишень оказывается вне поля зрения, к ней ни в коем случае нельзя приближаться, не будучи уверенным, что она не выскочит, как из-под земли, и не начнет палить во все стороны.

Группа Митса медленно подходила к «Линкольну» с тыла, каждый из бойцов согнулся так сильно, что передвигался почти на четвереньках, стараясь не привлекать к себе внимания. Прямо перед Броленом сержант СТПЗП отдавал приказы своим людям, делая знаки рукой. И, словно повторяя сотни раз отработанный маневр, группа рассеялась — каждый боец прекрасно знал, в какую сторону следует двигаться. Они действовали слаженно, словно один человек. Часть бойцов прикрывала других пуленепробиваемыми щитами; возле Бролена замерли в поисках цели около десяти винтовочных стволов.

Оказавшись возле места, где должен был находиться подозреваемый, бойцы с щитами перешли на бег, вертолет завис над ними, он должен был при помощи прожектора ослепить незнакомца в момент захвата.

Затем ночную тишину разорвал первый выстрел.

Один из полицейских, находившийся перед Броленом, застонав, упал.

Бролен бросился на землю, и тут началась пальба. Полтора десятка винтовок превратились в подобие кипящего металлом гейзера, направившего свое жерло в сторону мишени.

На инспектора посыпался дождь из гильз: ближайший к Бролену спецназовец, целясь в «Линкольн», разрядил весь рожок. Выстрелы грохотали, словно молот мифического бога Вулкана о наковальню, пули высекали искры о корпус автомобиля. С неба бил мощный луч прожектора, заливая всю сцену белоснежным светом, пилот поднялся чуть выше, дабы избежать попадания пуль в результате рикошета. Ветра не было, поэтому бойцы смогли бросить две гранаты со слезоточивым газом. Стрельба чудесным образом прекратилась: все «магазины» были пусты. Через пару секунд бойцы СТПЗП вогнали в свои МР5 новые рожки на тридцать патронов каждый и вновь бросились вперед, одновременно охватывая с восьми сторон дымящийся остов автомобиля, будто огромный паук свою добычу.

Щиты стукнулись друг о друга, защелкали затворы, а вертолет завис, освещая бойцов элитного подразделения таким мощным лучом света, что казалось, будто неожиданно наступил летний полдень.

В последних клубах слезоточивого газа стало видно то, что осталось от одинокого стрелка.

Одна-единственная гильза.

И ничего более.

Вертолет очертил прожектором белый круг на совершенно пустом асфальте.

Было пять часов утра, а Джульет легла спать лишь час назад; внезапно у входной двери раздался звонок, разбудивший ее.

Она с трудом открыла глаза, все еще не понимая, что ее разбудило. Но новое «динь-дон» окончательно заставило ее очнуться. Сердце застучало вчетверо быстрее обычного. Она резко встала, однако у нее закружилась голова, и девушка вновь опустилась на кровать.

— Да ладно! Дайте мне время раскачаться! — прошептала она, на сей раз попытавшись встать уже не так быстро.

Надев халат, она бесшумно и не зажигая свет спустилась вниз.

Сквозь стекло входной двери явственно виднелась чья-то тень. Неожиданно Джульет вспомнила все недавние события. Происшествия последних дней, новые жертвы, призрак Лиланда, ее безумное ночное схождение в Ад у Энтони Дезо. А что, если в ее дом хотел проникнуть убийца? Вдруг он решил закончить то, что начал Лиланд годом раньше? Нет, двое полицейских, охранявших ее, не позволили бы ему приблизиться.

«Только если они не мертвы! »

Джульет осторожно отошла от входной двери и попыталась выглянуть на улицу через щели между ставнями. Машина охраны конечно же дежурит перед входом, и, быть может, ей удастся разглядеть в ней движение или огонек сигареты, не важно что — хоть какой-то признак того, что люди в ней живы.

Однако сквозь прорези в ставнях невозможно было рассмотреть улицу.

Звонок раздался снова. Джульет вздрогнула она чуть не вскрикнула от неожиданности — настолько громким показался ей звук в полумраке, наполнившем собой весь дом.

— Джульет? Это Джошуа, — произнес голос из-за двери.

Джошуа? В столь ранний час? Внезапно она поняла, что произошло нечто серьезное. Родители!

Она бросилась к двери, отодвинула щеколду и открыла дверь.

На крыльце стоял Джошуа Бролен, он уже собирался уходить.

— Что случилось? — сразу же спросила она.

Бролен оглядел ее, отметил ее халат, черные пряди волос, беспорядочно спадавшие на ее сапфировые глаза, испуганное лицо…

— Я тебя разбудил?

— Ну… Да, сейчас ведь пять утра.

Бролен провел ладонью по лицу, как будто желал вернуть обратно вырвавшиеся слова, стереть воспоминания обо всей нынешней ночи, равно как и о последних десяти днях.

— Что происходит? Случилось что-то серьезное?

На сей раз Джульет уже не опасалась за родителей, однако лицо Бролена было таким уставшим, таким печальным, что она сразу же поняла: инспектор хочет рассказать ей нечто очень важное. Возможно, он вообще не спал или спал совсем мало — заботы оставили на его лице свой отпечаток. В жестах Джошуа уже не было былой уверенности, и Джульет в какой-то миг даже подумала, что он пьян. Однако за весь прошедший день Бролен не выпил ни капли алкоголя, просто он был совершенно растерян. Заблудился в непроходимой чаще собственных мыслей, увяз в корнях ее деревьев и, обессиленный, никак не мог оттуда выбраться.