Максим Шаттам - Черная вдова. Шаттам

Аннабель старалась сохранять хладнокровие. Ничего страшного. Если она найдет подходящий предмет, то сможет извлечь паука.

На мгновение в сердце женщины поселилась надежда.

Она рассеялась как дым, когда Аннабель почуяла запах.

Последнее слово все-таки осталось за Конни д’Эйлс.

Аннабель и Джошуа угодили в ловушку.

Это был запах газа.

С минуты на минуту дом взлетит на воздух.

Аннабель посмотрела на мягкое пламя стоявшей на полу свечи.

Она бросилась к свече и затушила ее.

На лестнице осталась другая свеча!

Пламя грустно вздохнуло, и врата ада открылись.

Разгневанное чудовищное пламя голубого цвета вырвалось наружу. Наверху, там, где начиналась лестница в подвал, прогремел взрыв.

Жадно всасывая живительный кислород, пламя охватило первую комнату, затем вторую.

Аннабель бросилась к Бролену и накрыла его своим телом.

На них обрушилась волна жара, но огонь обошел их стороной.

Аннабель лежала на Бролене, в нескольких сантиметрах от ее лица находилась черная вдова. Насекомому уже почти удалось перевернуться. Паук был сильно раздражен, и Аннабель знала, что он укусит при первой возможности.

Воспламенившийся газ струился вдоль потолка, создавая фосфоресцирующий сапфирный серпантин.

Молодая женщина не могла больше медлить. Она залезла рукой себе под одежду, достала из бюстгальтера металлическую косточку, поднесла ее к губам Бролена и резким движением выбила оттуда ядовитую тварь.

Паук пролетел через всю комнату и приземлился где-то в углу.

Аннабель вздохнула. Праздновать победу еще рано.

Разъяренное пламя, бушевавшее в соседнем помещении, преградило им выход.

Подвальное окно.

Оно находилось в другой комнате. Это их единственный шанс выжить.

Аннабель обхватила Бролена за плечи и встряхнула Ей показалось, что его веки дрогнули. Нужно уносить его отсюда.

Аннабель была сильной женщиной. Одним из самых спортивных и крепких детективов Бруклина. Она много занималась спортом, особенно с тех пор, как исчез ее муж.

Она подняла Бролена и взвалила его себе на плечи.

Но пересечь горящую комнату с семьюдесятью килограммами на плечах ей было не под силу.

При обычных обстоятельствах.

Мощный выброс адреналина сделал ее другой.

Она понесла Бролена, взвалив его на себя.

Горячие языки пламени окружили их, как хоровод вопящих демонов.

Аннабель локтем разбила подвальное окно. Осколки глубоко вошли в ее плоть.

Из последних сил ей удалось вытолкнуть Бролена наружу.

Она ухватилась руками за оконную раму и попыталась подтянуться.

Ее волосы загорелись.

За спиной раздался еще один взрыв. Огонь наступал.

Аннабель высунула голову на улицу, отчаянно стараясь выбраться из подвала.

Огонь яростно бросился за ней и ухватил за ноги.

Лежа на газоне, Аннабель жадно глотала воздух. Ей казалось, что она уже несколько недель не вдыхала такого свежего воздуха. Удивительно вкусный кислород мягко обволакивал горло.

Аннабель закашлялась, прогоняя из легких едкий дым.

Она перевернулась на бок и застонала от боли. Ей нужно отдохнуть, поспать. В воде. Да, в воде, чтобы тело плыло, чтобы кожи ничего не касалось, чтобы боль наконец утихла.

Ее рука дотронулась до руки Бролена. Пальцы частного детектива слегка дрогнули.

Внезапно Аннабель вспомнила, где они находятся и при каких обстоятельствах.

Скорчившись от боли, она поднялась на колени и стала искать пистолет.

«Беретта» осталась внизу, в самом пекле.

Аннабель внимательно осмотрела сад.

Ворота были открыты.

Машины перед гаражом больше не было. «Тойота» уехала.

Возле горящего дома уже начали собираться группы зевак, но никто предусмотрительно не заходил дальше тротуара.

Затем к Аннабель и Бролену поспешили два человека.

До слуха Аннабель словно издалека донеслись их слова, но она даже не пыталась их разобрать.

«О, Господи, с вами все в порядке?», «Кто-нибудь, вызовите „скорую“!», «Миссис, как вы?», «В доме еще кто-то остался?»…

Стены дома были покрыты дрожащими языками пламени, вверх поднимался черный дым. Дом жалобно трещал и свистел, пока огонь выедал его внутренности.

Аннабель легла на спину и посмотрела на небо.

Преступник скрылся. Конни д’Эйлс удалось бежать.

Аннабель не чувствовала ни гнева, ни разочарования. Она не чувствовала даже усталости. Они живы, остальное неважно.

Аннабель сжала ладонь Бролена и продолжала лежать неподвижно, пока не послышался вой сирен.

Констанция, она же Конни д’Эйлс, вышла замуж за Уильяма Аббокана в тысяча девятьсот девяносто пятом году.

Среди данных, собранных Ларри Салиндро и участвовавшими в расследовании инспекторами, была и девичья фамилия Констанции Аббокан. Узнав ее, Бролен и Аннабель тотчас же установили бы связь с молодой сотрудницей «НеоСета».

Рано или поздно инспекторы бы выявили совпадение, продолжая идти по списку «специалист по паукам». Но жизнь распорядилась иначе.

Сведения, которые Салиндро собрал о Констанции, позже подтвердились показаниями различных свидетелей, врачей, психиатров и немногочисленных людей, с которыми она общалась.

Она не была сумасшедшей, не обладала садистскими наклонностями и не была одержима жаждой разрушения.

Ее жизнь ничем не отличалась от жизни многих серийных убийц.

Она была самой обыкновенной женщиной.

Возможно, немного нервной, но это еще нужно было доказать.

Она чувствовала себя неловко в женском теле, очень сомневалась в себе, но, почувствовав любовь мужа и забеременев, расцвела. Все шло хорошо, пока не случилась автомобильная авария, из-за которой она лишилась женских органов. Утратив женскую суть, она потеряла веру во что бы то ни было.

Авария произошла по вине мужа. Он не смог предотвратить катастрофу, не помешал врачам забрать у нее ребенка и лишил возможности в будущем родить другого. Врачи-мужчины сделали все, чтобы разрушить ее полностью, навсегда. Они очистили ее. От жизни. От надежд.

Кем она стала после этого? Разве могла она остаться прежней?

Она потеряла все.

Врачи говорили, что она была одержима «манией потери» и стала избегать реальности.

Констанция никогда не считала себя ненормальной. Просто ей очень хотелось убежать от существующей реальности. Страдание стало неотъемлемой частью ее повседневной жизни. Оно не было вызвано физической болью; это было что-то вроде царапины на сердце, которая обрекала ее каждый день ощущать горечь потери. Только эта боль была реальной, больше ничего.

День за днем она жила с болью в сердце.

Она работала на военной базе и почти не общалась с другими сотрудниками. После аварии она вообще старалась ни с кем не общаться. Выходя из дома за покупками или на прогулку, она встречалась с беззаботными людьми, которые не задумывались о хрупкости бытия. Они проходили мимо, не замечая ее, почти презрительно обходя ее стороной.