Катажина Бонда - Девушка полночи

– А в каком?

– Девушка – это только шестеренка, часть механизма. Она стала неудобной, мешала. Ты не видишь этого? Почти никого уже нет в живых, даже бессмертного Буля. И этого клоуна, Иглы. – Вальдемар криво улыбнулся.

Саша пожалела, что привезла с собой дочь. Ей не хотелось, чтобы после всего пережитого сегодня Каролине пришлось услышать еще и этот разговор. Вальдемар меж тем продолжал. Она подумала, что на самом деле ему хотелось поделиться. Сейчас она уже не старалась склонить его к откровениям.

– Игла был наименее важен. Он всегда был никем, и в этом состояла его основная проблема. До такой степени, что во всем подражал Староню. Я бы не удивился, если бы узнал, что сам Блавицкий назначил ему дату смерти. Он его создал, он же и уничтожил. Божественный Буль. Он всегда хотел занять место Слона. Он мечтал об этом, но ему не хватало того цинизма, который свойствен калеке-ювелиру. Ксендз тоже знал, что виноват. Он сделал подруге ребенка, а она из-за этого приняла таблетки. С этого все и началось. Мне Слон приказал произвести чистку, расследование взял на себя Валигура. Вместе они положили конец истории «Девушки с севера». Если бы не песня, тебя бы здесь не было.

– Кто написал эту песню? Кто убил Иглу? Твое мнение. Ты больше всех знаешь.

– Я ничего не знаю.

– А пистолет?

– Ко мне он не вернулся. Вроде бы Игла отдал его Булю. Может, это и правда. – Он пожал плечами и протянул ей помятую бумажку с номером телефона. Вех не смог приехать, но просил передать тебе вот это. Это он взял меня на работу, а потом освободил. Через три года Мазуркевичу удалось получить согласие на эксгумацию. Он не верил в несчастные случаи. Вместе с Вехом мы поехали на могилу Моники и Пшемека, поговорили с несчастным отцом. Он согласился не ковыряться в старых делах, оставить все как есть. Позволить им покоиться с миром, как правильно сказала их мать, пани Эльжбета, которая ничего не знает, потому что Эдвард так решил.

Тогда же я познакомился с Анетой. Она была очень похожа на умершую сестру. У родителей хватало с ней проблем из-за ее поведения. Она очень тяжело проходила период подросткового бунтарства, отец с матерью не справлялись. Так получилось, что через год мы вместе уехали. Когда она стала совершеннолетней – поженились. Это ее я называл «женой брата». Мне не хотелось, чтобы эта история опять возвращалась в нашу жизнь. Жена собиралась приехать сюда, но потом испугалась. У нее нет сил опять все это раскапывать. Она просила меня, чтобы я ничего не рассказывал, но ты умело меня к этому склонила. – Он впервые воспрянул духом и взглянул на дом. – А девушка, которую ты видела, – наша дочь. Мы назвали ее Моникой. Она работает учительницей в начальной школе. Ее очень хвалят, да и дети от нее ни на шаг.

Саша вспомнила мужчину на фотографиях из альбома Мазуркевичей, а потом, как в тумане, уже взрослую Анету, обнимающую шести– или семилетнюю девочку. Это Вальдемар был ее мужем и тогда один раз провел Рождество в семье жены.

– Но… – Саша засомневалась, – ведь твоей дочери около двадцати лет. Когда умерла Моника, Анета была двенадцатилетней девочкой. Она не могла родить ее.

Вальдемар не ответил. Он только улыбнулся и наклонил голову.

– Ты поэтому не хотел говорить? – понизила голос Залусская. – Это ты забрал ребенка Моники.

Какое-то время они стояли в тишине.

– Не хотел, но говорю. – Он вздохнул. – Я ушел, общаюсь только с Вехом. Это друг семьи, брат, хоть и не кровный. Он все утряс, помог мне. Если бы не он, не знаю, что было бы. Эта миссия чуть не убила меня. Не только буквально, но прежде всего психологически. Сейчас так не работает ни один агент. У нас тогда не было никаких примеров. Все было экспериментальным. Сейчас бы меня освободили после трех месяцев и назначили положенное восстановительное лечение.

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнул он. – Я сказал тебе все. Несмотря на то что демонов нельзя выпускать на поверхность. Никто ничего не знал, и так было лучше для всех. Если бы кто-то из людей Слона узнал, что тогда это был я… – Он махнул рукой. – Даже думать не хочу.

– Если я узнала, то и они тоже знают, – возразила она. – У тебя жена, дочь, брат с сестрой, у них – свои дети.

– Им ничего не грозит. Они ничего не знают.

– Они живут здесь, под твоей крышей.

– Это их крыша. Я могу исчезнуть в любой момент.

По ее спине поползли мурашки. Она могла бы подписаться под всем этим. Значит, Вальдемар по-прежнему был в бегах. От кого? Чего он боялся?

– Кто виноват в смерти брата Моники? – спросила она. – Кто из полицейских сбил его?

– Лучше тебе не знать.

– Я хочу знать. Все равно я уже знаю слишком много.

– Зачем тебе это? У тебя ребенок, подумай об этом.

– Духновский?

Он уверенно мотнул головой. Саша вздохнула с облегчением.

– Буль?

– Он совершал вещи и похуже, но эту как раз нет. Тот, кто совершил это, а теперь еще и убийство в «Игле», нанял тебя, чтобы ты навела шороху. Меня нет, но газеты есть и здесь. Босс всех боссов. По крайней мере, ему кажется, что он в безопасности.

– Валигура, – выстрелила наугад Саша, но по лицу собеседника поняла, что опять не попала. – Вех? Твой босс?

– Не скажу.

– Почему?

Он замялся.

– Езжайте. Здешние дороги не очень хорошо чистят от снега.

Саше казалось, что в глазах Вальдемара появился страх. Он сказал ей все, но сейчас начал бояться. Может, не за себя, но за семью – наверняка. Он создал семью, но по-прежнему нес этот груз в одиночестве. Он не ушел в монастырь, где пытался скрыться ксендз Старонь, но жил как отшельник. После той операции он уже не был собой. За свои заслуги он получил несколько наград и премию, которой хватило на спасение заложенного дома и покупку четырнадцати ульев. Саша решила, что это была настоящая отвага. Он ушел, потому что не соглашался на то зло, что творилось вокруг, не хотел принимать во всем этом участие… А потом он совершил такой благородный поступок. Спас ребенка. Она вспомнила, что Старонь на проповеди говорил о спасении выброшенных на берег медуз. Невозможно спасти всех, но, если удастся сохранить жизнь хотя бы нескольким, для популяции это имеет огромное значение. И хоть Саша не была уверена, что все услышанное сегодня было абсолютной правдой, и собиралась проверить эти сведения у его бывшего начальника и в материалах дела, она чувствовала по отношению к Вальдемару определенное уважение.

– Никто никогда не узнает, – пообещала Залусская.

Открывая ворота, он улыбнулся ей и протянул руку на прощание. Она не сразу заметила, что он держит в ней банку.

– Вересковый, – сказал он. – Последний с прошлого сезона.

Рутинное снятие отпечатков пальцев показало, что отпечатки Мартина Староня полностью совпадают с отпечатками многократно судимого Войцеха Фришке.