Джей Эм - Ад Лабрисфорта

Собеседницей миссис Темплтайм оказалась непростой. Поговорить она любила, но в этом и была вся проблема. Речи о годах работы в «Эйпл и Гордон», о коллегах-учителях, о программах по изучению французского языка, о достижениях выпускников и обо всех двойках, которые она поставила в ученические дневники, лились нескончаемым потоком. При всём своём умении повернуть разговор в нужное русло, Уэсли далеко не сразу удалось подвести Вирджинию к теме «сложных» моментов в истории школы. Он успел пожалеть о том, что отклонил предложение Патриции наврать совсем уж нагло: представиться сотрудниками какого-нибудь сыскного агентства и задать вопрос об исчезнувшей ученице прямо в лоб. С другой стороны, из этого могло бы ничего не выйти…

Но наконец что-то начало сдвигаться. Трудности? Да, трудности бывают, но, разумеется, не всё для печати. Просто чтобы представить целостную картину. Нехватка денег, нехватка хороших кадров, падение уровня морали и нравственности и среди учителей, и среди учеников… Да, проблемы с поведением… Трудные подростки. Драки, пиво, сигареты, даже наркотики – конечно, тоже не для печати. Переходный возраст со всеми своими последствиями… Разводы родителей, слабая детская психика, депрессии, агрессия… Да, некоторые начинают видеть мир в чёрном свете, вплоть до нежелания жить. Особенно эти, ну, знаете, которые относят себя ко всяким неформальным течениям…

Наступал опасный момент: пожилая учительница была готова углубиться в животрепещущую проблему вреда «так называемых субкультур», тяжёлой музыки и «всего, к чему это приводит». Нужно было срочно вернуть её мысли на прежний путь.

– А что, среди учеников бывали случаи самоубийства?

– Нет, нет, до таких крайностей не доходило никогда!

Единственное, что имело место – трагическое стечение обстоятельств… И – очень давно… Не для печати: одна из учениц пропала, родители обращались в полицию, но никто так и не смог её найти и узнать, жива она или нет. Полли Пинго просто исчезла.

– Знаете, возможно, это был какой-то несчастный случай, или даже преступление… – Речь Вирджинии журчала негромко и плавно. Если бы тема разговора не интересовала собеседника мисс Темплтайм по-настоящему, его наверняка начало бы клонить в сон. – Но не исключено, что она сбежала из дома. Вообще-то на неё это совсем не было похоже – я хорошо знала Полли, с самого начала преподавала в её классе. Но в том-то и дело: в конце того учебного года Полли стала вести себя странно… Будь она постарше, можно было бы сказать, что это ярчайший пример «сюрпризов» подросткового возраста…

Что значит «странно»? Нет, она не отбилась от рук, не грубила ни учителям, ни сверстникам. Никакого хулиганства, никаких истерик. Наоборот, она сделалась какой-то слишком тихой, как будто медленно угасала… И стала хуже учиться. Её всё время словно бы отвлекало что-то, какие-то тяжёлые мысли. Болезнь? Нет, родители водили её на обследование, никаких заболеваний у неё не нашли. Проблемы в семье? Насколько мне известно, тоже нет. Очень приличная была семья, они жили в Хиллз-Гардене…

– Но мы с вами совсем ушли в сторону, я хотела ещё о многом рассказать…

«Нет, в сторону мы уйдём сейчас, – подумал Уэсли. – Но это уже не важно».

Он послушал ещё какое-то время о том, что немало известных в городе людей училось именно в школе Эйпла и Гордона, и многие из них до сих пор не забывают своих учителей. Но вскоре вернулись директриса и Патриция. «Материала» и у неё и у Флэша набралось уже «достаточно». Сердечно распрощавшись с миссис Уйат и миссис Темплтайм, они покинул «Эйпл и Гордон».

– Получается, как мы и рассчитывали, – подвела итог Патриция. – В вампирском замке обнаружился один призрак из прошлого, не больше и не меньше. – Она старалась говорить в прежнем полусерьёзном тоне, но по голосу чувствовалось, что даётся ей это не без труда. Флэш догадался, что экскурсия по «Эйпл и Гордон» произвела на неё угнетающее впечатление.

– По-моему, Пат, ты занижаешь количество. Кажется, тебе встретилась ещё как минимум парочка.

– Ну, в общем, да… ты почти угадал. Почему-то школы навевают на меня не меньшую тоску, чем больницы. Наверное, просто вспоминаю время своей учёбы… честно говоря, мало было хорошего.

На минуту Патриция задумалась о чём-то своём – но тут же прогнала эти мысли.

– Так, что у нас есть? Непонятный случай, поведение девочки стало странным, а потом она взяла и исчезла. Её не нашли… даже одежда, брошенная на берегу пруда, никого не навела на мысль, что надо бы его обыскать.

– Ну, мало ли кто мог утащить одежду – ещё до того, как она вызвала чьи-то подозрения. Может, какие-нибудь дети подумали, что это будет удачная шутка. Может, местный бродяга решил, что лишняя тряпка в хозяйстве пригодится.

С неба упали первые капли дождя. Патриция открыла свой зонт-«трость» – достаточно большой, чтобы защитить от холодной мороси двоих. Время было ещё не вечернее, но тучи так плотно затянули небо, что город казался погруженным в ранние сумерки.

Патриции не хотелось говорить то, что она собиралась сказать сейчас. Но это не имело значения. Если бы не сказала она, сказал бы Флэш. Но «золотое» пластмассовое сердечко все эти годы хранилось у неё – и она решила, что честнее будет ей заговорить первой.

– Если семья Полли не переехала за эти годы, её нетрудно будет разыскать. Не думаю, что в Хиллз-Гардене найдётся много людей с такой странной фамилией.

– Считаешь, за нами долг, да?

– Вроде того.

– А как бы ты отнеслась к тому, что через двадцать лет после смерти твоей дочери к тебе приходят какие-то люди и говорят, что видели, как она погибла, но не попытались её спасти, и даже никому об этом не сообщили?

– Не знаю. Мы были детьми…

– Да. Всего лишь детьми. Но вряд ли это нас оправдывает, как думаешь?

– В любом случае, если мы ничего не сделаем и сейчас – это будет то же самое… Всё повторится. Мы сбежим – как тогда, на берегу. Только теперь мы уже не дети.

С аллеи они свернули на стоянку, где была припаркован «Форд» Патриции.

– Здравствуйте, миссис Пинго… Меня зовут Патриция Райс, мы с вами незнакомы, но я знала Полли, мы вместе учились в «Эйпл и Гордон».

– Да, правда? Она никогда не говорила, что у неё была подруга по имени Патриция.

Голос в трубке звучал немного рассеянно, но не удивлённо. Как будто бы речь шла о вчерашнем дне, а не о событиях двадцатилетней давности.

– Ну, мы не были такими уж близкими подругами, но всё-таки дружили…

Патриция зажмурилась. Как же противно врать! Вместо того чтобы продолжать разговор, она готова была треснуть телефонной трубкой по собственной голове.

«Похоже, совесть решила не мучить меня, а убить мгновенно, отомстив за все консультации, которые я провела для разочарованных домохозяек, обманутых жён и мужей, потерявших смысл жизни стариков и комплексующих подростков».