Анна Белкина - G.O.G.R.

— Всё это прекрасно, гражданин Семёнов. Или Семенцов? Как вам удобнее? Но вы задержаны до установления личности. Больше половины из того, что вы тут рассказали — чистейшее враньё. Я не такой дурак, гражданин Семёнов — Семенцов.

Никанор Семёнов вспорхнул со стула, хотел что-то возразить, но Недобежкин отрубил:

— Казаченко, отведи его в изолятор. А с Кораблинским мы ещё побеседуем. И — вызывай труповозку — пускай отвезут этого гаврика в морг. А то — действительно, неудобно.

— Есть, — ответил привыкший к милицейским коллизиям Казаченко и, придвинувшись к Никанору Семёнову, сообщил ему:

— Пройдёмте, гражданин.

Никанор Семёнов недовольно дёрнулся, мол, как вы смеете хватать меня — я же всех вас спас?? Но Казаченко обладал смертельной хваткой — он вцепился в локоть Никанора Семёнова и отконвоировал этого «агента 007» а изолятор.

— В отдельную его посади, — распорядился милицейский начальник.

— Есть! — послышался из коридора голос Казаченко.

Никанор Семёнов мог бы отделать их всех, как говорится, «под орех» — по одному удару на каждого хватило бы. Но он был умён и осторожен. Пускай, этот мент-дуболом ковыряется, выясняет, кто он такой. А когда выяснит — сам же и извиняться будет!

Майор Кораблинский выждал паузу и хотел вставить словцо, но Смирнянский не дал ему и рта раскрыть.

— Ну и зачем ты, Васёк, посадил в кутузку Никанора Семёнова? — осведомился он у Недобежкина.

— Да эти «Облака» все сговорились! — отрубил Недобежкин. — Ты что, не видишь — они же из одной шайки! Сидоров одного зажмурил, а второй — юлить начал, чтобы отбояриться! Если бы не Сидоров — нам всем бы тут был «бык», а вернее — каюк!

— Ме-е-е-е-е! — кричал в это время бедный Сидоров.

Ежонков пытался расколдовать его, но, кажется, тщетно — слишком уж часто гипнотизёр повторял слово «чёрт».

— Серёгин, — сказал милицейский начальник Петру Ивановичу. — Давай, пиши протокол. Мол, бандиты, ворвались, угрожали и т. д. Я решил тридцать седьмое дело сдать по форме. Слишком уж много народу пострадало и погибло из-за этих «чертей» — пускай теперь получают!

— Ме-е-е-е-е! — подтвердил Сидоров. Однако он, скорее, подтвердил профнепригодность Ежонкова, нежели слова Недобежкина.

— Чёрт! — чертыхнулся Ежонков.

Пётр Иванович сел калякать протокол, а два санитара из больницы Калинина тем временем выносили из кабинета побеждённого «верхнелягушинского чёрта», накрытого с головой сероватой — уже неновой — простынёй.

Недобежкин успел испортить выходной судебному эксперту и теперь наставительным тоном требовал от него:

— Дактилоскопируйте этого субчика, и результаты в срочном порядке ко мне на стол! — милицейский начальник страстно желал заполучить в своё распоряжение отпечатки пальцев Генриха Артеррана, и как можно быстрее.

Недобежкин в который раз заставил Ежонкова и Смирнянского работать — обязал этих двоих не шибко работящих товарищей написать полный и исчерпывающий отчёт о выборочном гипнозе, чтобы потом подшить его в тридцать седьмое дело. Пётр Иванович тоже работал: переносил на бумагу все диктофонные записи допросов «секретных узников», превращая их в протоколы. Перед Серёгиным уже скопилось штук пятнадцать таких протоколов, однако написать ему предстояло, наверное, раза в два больше. Вот он и писал, не покладая ручки.

Недобежкин тоже — работал. Он не отпускал майора Кораблинского — последний всё ещё сидел тут же, в его кабинете, на стуле для посетителей, а милицейский начальник дозванивался до Областного ОВД. Недобежкин так и не дал Кораблинскому и пикнуть. Милицейский начальник так ему сказал:

— Вот что, супергерой! Про это ваше похищение, или исчезновение ещё бабка надвое сказала. Притворялись тут Грибком, а сами, я посмотрю, крот!

— Вы не имеете права меня задерживать! — сообщил Кораблинский, пытаясь казаться сурово-уверенным, хотя и сам начал подозревать, что ввязался в некую авантюру, которая может стоить ему карьеры, а то и свободы. А может быть, даже здоровья и жизни.

— А это мы ещё посмотрим, — фыркнул Недобежкин, слушая монотонные гудки, которые раздавались ему в ухо из телефонной трубки. — Вы, кажется, отказались от курса психологической помощи?

— А это тут причём? — удивился Кораблинский, чувствуя, как холодеют пальцы у него на ногах: да, кажется, он действительно крупно влип.

— А вот, посмотрите! — Недобежкин кивнул в сторону Сидорова, который сидел, растёкшись по дивану, и изредка пускал хрипатую козлиную ноту.

Ежонков сказал, что ещё займётся им, однако Недобежкин не был уверен в том, что Сидорову, вообще, что-либо поможет. Кажется, у него не выборочный гипноз, а уделали беднягу-сержанта по полной программе, раз и навсегда…

— Кажется, у вас, дружище, то же самое! — пробурчал Недобежкин и швырнул трубку на рычаг. Когда он позвонил в третий раз — Областное ОВД почему-то ответило ему следующим образом: «Набранный вами номер не существует».

Кораблинский промолчал. Поглядев на Сидорова он растерял весь боевой пыл… Нет, боевой пыл майор Кораблинский растерял ещё раньше, когда понял, что последние полтора года своей жизни он, вообще, не помнит.

Милицейский начальник, в который раз зажал телефонную трубку между плечом и ухом и яростно тыкал пальцем в клавиши, пытаясь добиться ответа от Областного ОВД. Второй рукой он тыкал в клавиатуру компьютера, разыскивая по всем доступным ему базам данных данные на человека по имени Никанор Семёнов. Недобежкин так увлёкся поиском, что не замечал, как вместо номера Областного ОВД набирает номер своего домашнего телефона.

Майор Кораблинский перевёл взгляд с «камлающего» Сидорова на Смирнянского и Ежонкова, которые что-то усердно писали, а потом зачёркивали, опасливо глянул на Недобежкина, который продолжал вместо Областного ОВД названивать к себе домой… Да, кажется, всё это куда серьёзнее, чем он думал. Ещё утром он думал, что идёт на службу, творить благое дело, но сейчас — кажется, никакого «благого дела» нет и в помине, а сам он — не заметил, как оказался замешан в каких-то тёмных делах…

— Смирнянский! — загремел Недобежкин, швырнув трубку на рычаг, потому что так и не смог дозвониться до Областного ОВД. — Чёрт, что это за ментура такая — спят они там, что ли?.. Смирнянский!

Смирнянский оторвал взгляд от экрана ноутбука и ленивым движением поднял голову.

— Чего тебе, Васёк?

Недобежкин глянул на часы: до полудня оставалось меньше получаса.

— Смирнянский, ты говорил, что знаешь этого, Никанора? Знаешь?

Смирнянский задумался, почесал затылок правой пятернёй и пробормотал:

— Никанор Семёнов ушёл на пенсию ещё в лихих девяностых. Этот чувак похож на него…