Анна Белкина - G.O.G.R.

Подклюймуха даже вздрогнул: искажённое милицейской работой воображение мигом нарисовало ужасающую картину некоего жуткого убийства по типу «море крови, горы трупов».

— А я, — продолжала между тем «Брунгильда» Уткина, не прекращая процесс пережёвывания ни на минуту. — Между, прочим, чуть не умерла! Да! — взвизгнула она и продолжила, достав вторую булку. — Я шла себе из магазина, никого не трогала. По тропиночке шла — я вам её на следственном эксперименте покажу!

Подклюймуха еле-еле проглотил смешок: «на следственном эксперименте»! Насмотрелась документальных и художественных детективов и пытается блеснуть тут юридическим образованием.

— Иду, иду, — вещала потерпевшая, поедая уже третью булку за пять минут. — И вдруг — выскакивает это чудовище!! У рта — пена, глаза вращаются, пальцы скрючены, рычит, как волк.

Участковый слушал её вполуха и ленился записывать всю эту бредятину в протокол. К тому же, волк не рычит…

— Ну, я чуть не родила — прямо там, на тропинке! — внезапно выплюнула потерпевшая, оглушив Подклюймуху децибелами и оголтелой откровенностью.

— Э, а вы беременны? — спохватился от дремоты участковый.

— Хто, я? — изумилась «Брунгильда» и ткнула себя в грудь пухлым пальчиком. — Э, приятель, я не дура! Это выражение такое! То есть, испугалась я так, шо ващще.

— А-а, — успокоился Подклюймуха, поёрзав на стуле и окончательно убедившись в том, что показания этой сумбурной особы можно не писать.

— Так вот, а он — рычит мне сквозь зубы: «Постойте!». Ну, а я — бежать! Думаю, всё, убьёт!

— А с чего вы взяли, что он собирался вас убить? — лениво осведомился Подклюймуха, который, узрев тощее и «беззубое» «чудовище» воочию, сомневался в том, что «оно» может кого-либо убить.

— А как же? — возмутилась Уткина, не прекращая есть. — Он же страшенный какой был — шо тот зубробизон! Я же говорю — глаза такие, как у того Чикатиллы! Руки тянет, хрипит, бухтит! Сказал, что выдерет мне оба глаза, если я скажу кому-нибудь, что видела его!

…Поливаев устал жаловаться на свою «нелёгкую судьбину» и замолчал. Он немного поглазел на серый пол, но не нашёл там ничего интересного, и поэтому принялся разглядывать своего унылого соседа. Да, сосед был не то что уныл, а просто мрачен. Да и одет хуже некуда — лохмотья страшные, мусор какой-то висит. Где он валялся — не понятно и Поливаеву, который, наверное, повалялся уже повсюду. Да и не ел, наверное, неделю — тощий такой, как скелет. Глаза ввалились, скулы выпирают… Стоп! Поливаев, кажется, этого типа знает! Но, откуда? Вместе пили. Да, Поливаев много, с кем вместе пил. Но не с ним — даже плотная пелена пьяного беспамятства не помешала Поливаеву точно сказать, что такого убогого собутыльника у него никогда не было. У Поливаева даже есть неписаное «правило Поливаева»: никогда не пить с бомжами. Причина, по которой он выработал для себя это правило проста до банальности: во-первых, бомжи так и норовят выпить на халяву; а во-вторых, бомжи смотрят во все глаза, чтобы улучить тот счастливый момент, когда можно будет оглушить и ограбить. Однако, чем внимательнее Поливаев всматривался в исхудалое, грязное лицо соседа — тем больше уверялся в том, что этот тип вовсе не простой бомж, и видел он его не у ларька и не на свалке, а… Поливаев внезапно понял, где он раньше видел Зайцева: следователь Серёгин показывал ему его фоторобот, когда пытался выяснить, не этот ли тип — «летающий мужик»! «Летающий мужик»! Тогда Поливаев не смог ответить Серёгину, этот ли тип — «летающий мужик», потому что фотография была не очень хорошая, да и пьяный был Поливаев. А вот теперь — Поливаев может с полной уверенностью сказать, что сидит с «летающим мужиком» в одной камере. Да, это он, «летающий мужик»! Поливаев сполз со своих нар и медленно, с долей опаски подобрался поближе к этому «мистическому мужику», который может выпрыгнуть с четвёртого этажа, да ещё с человеком на руках.

— Простите, — осторожно обратился он к Зайцеву. — Я случайно увидел, как вы выпрыгнули тогда… от моих соседей, и унесли соседку…

— Что? — изумился Зайцев, вздрогнув от неожиданности.

— Извините… — потупился Поливаев, инстинктивно пригибаясь, чтобы не получить от этого «человека-паука» в морду за то, что узнал его тайну. — Я увидел, как вы выпрыгнули с четвёртого этажа… случайно. Вышел покурить и увидел. Скажите, а вы меня не научите так прыгать?

Зайцев едва челюсть не отвалил, услышав про себя такую новость. Он всю жизнь прожил в деревне Верхние Лягуши, где самое высокое здание — сельсовет в ДВА этажа! Зайцев хотел пробухтеть соседу-алкашу о том, что того настигла белая горячка, но тут дверь камеры со скрипом отъехала в сторонку и на пороге, в рассеянном дневном свете возникла фигура милиционера в фуражке.

— Так… — крикнул он и замялся, почесал нос. — На выход! — продолжил он и кивнул на Зайцева, видимо, не зная, как его назвать. — Поливаев, сидеть! — осадил он алкоголика, который тоже предпринял попытку приблизиться к двери.

Зайцев подумал, что участковый Подклюймуха, наконец-то установил его личность. Однако, участковый Подклюймуха, кажется, даже не собирался этого делать. Едва Зайцев был водворён на стул перед ним — учасковый выплюнул ему в лоб глупейший вопрос:

— Зачем за девчонками гоняешься, образина?

— Эээээ, — Зайцев даже не нашёлся, что ему ответить.

— Базарь, базарь! — настоял габаритный Подклюймуха и зачем-то полез в ящик стола. — А то в слоник забью — житуха мёдом не покажется!

— Постойте! — пискнул Зайцев, ёрзая на стуле. — Я не гнался, я только хотел спросить, где я, а она почему-то…

— Пьёшь, или колешься?? — надвинулся участковый и сжал кулак. — Давай, рассказывай, или зубов не будет!

— Я… участковый из деревни Верхние Лягуши… — залепетал Зайцев срывающимся от страха голосом. — Я… меня избили, забрали документы и вывезли сюда…

— Участковый? Ты? — Подклюймуха никак не хотел признавать, что Зайцев — его коллега, и пытался всеми силами уличить его во лжи. — Да, какой ты участковый а, бомжара?? Чего за девками гоняешься? Отвечай, или в слоник!

— Но, я — Зайцев Сергей Петрович, старший лейтенант… — едва ли не плача, пролепетал несчастный Зайцев.

— Послушай ты, «страшный лейтенант»! — озверел Подклюймуха и поднялся из-за стола во весь свой богатырский рост. — Или ты колешься, или зубила повышибаю!

— Я правду сказал! — не сдавался Зайцев и смотрел не в пол, как застуканный жулик, а прямо в налитые кровью глаза Подклюймухи.

Подклюймуха быстро устал с ним бороться и вспотел. Кажется, из Калининского РОВД присылали ориентировку на некого Зайцева, который может представляться сотрудником милиции? Серёгин, кажется, присылал… Вот участковый и позвонил Серёгину — пускай, приезжает и разбирается, его это Зайцев, или нет.