Игорь Фунт - Останусь лучше там…

«Та-ак! Я-то полагал наивно – отдохну, кофейку попью».

За Вацлавом – люди. Шеф, убирая хохла, переводит стрелки на конкурентов. Смысл? Товар оплачен, проход в Россию готов, там ждут. Зачем ссориться, устраивать дешевый боевик, на Вацлава же тоже вывел Шеф. Сейчас от обратного: якобы конкуренты убивают Вацлава в отместку за сорванную сделку. Те, что стоят за убитым, затевают «ответку». В это время мы уходим с товаром через границу. Мы не знаем о кипише. Пока не знаем, якобы. Какая-то нестыковка.

Ответка… Я первый на прицеле (это и дуре понятно!), ведь я – человек Шефа. Но меня могут заподозрить в двойной игре и разменять так, для порядку – «поплавок!» Значит, товар уйдет, а я могу остаться в незалежной (или меня оставят). Уже ближе. Шеф – с товаром, я с хохлами на войну. Все очевидно. Тут что-то поважнее. Шеф дает мне пространство для импровизации, понимая неоднозначность ситуации. Главное – появились конкуренты, и мы первыми наносим удар. Шеф предотвращает неприятности при выходе с Украины, вернее, перекладывает их на других. Возможно.

Пятнадцать ноль-ноль.

Звоню Вацлаву – о, удача! – он позвал меня в баню. В простую русскую парную. Пока то да сё, заодно и помоюсь. Встретились в центре города: за ним никого. Не спеша прогулялись, обговорили детали, и надо же! – Вацлав уверенно повел меня в баню при отеле «Днепр»: через просторный холл в сторону фитнес-клуба, там сауна. Служащие приветливо здоровались со мной – я жил здесь последние два дня, сменив перед этим пару пригородных гостиниц. Даже если баня в отеле не спланирована специально, я понял – они про меня знают больше, чем хотелось бы. Триллер под названием «Смерть в бассейне» отменялся. Вацлав искренне удивился совпадению и вовсе не собирался показывать полученное позиционное превосходство, зачем? Понимал ли он, что остался жив? Не будем недооценивать противника – понимал однозначно. Вывод? По ходу дела я в глубокой заднице!

Пока наши персонажи (я и Вацлав) мирно плещутся в новомодном басике с гидромассажем, два слова о Шефе: Александр Петрович Ясенев, подполковник, замначальника аналитического отдела Федерального следственного управления. Много лет отработал в системе Исполнения наказаний. Там, на зоне, молодой опер и я сошлись во время многочасовых философских споров. Сошлись надолго, крепко. От Канта до Ницше, как от саксофона до ножа, учитывая мое музыкантское прошлое. Честно говоря, я так и не понял, как мы с ним перешагнули черту неприязни жертвы к убийце. Шеф создал мощную криминальную структуру, основанную на информационном доступе к секретным сведениям спецслужб. Опираясь на пропитанных лагерной кровью и ментовским потом однополчан-солагерников, переплетая их в тугой клубок сложных, необъяснимых взаимоотношений, он вторгался на международное криминальное поле, жестко отодвигая недоумевающих заграничных боссов.

Александр Петрович был сыном мента, которого я убил в начале девяностых, но за которого ответил перед Законом. А перед ним?.. Лишь однажды, в девяносто седьмом, мы затронули тему убийства старшего Ясенева плотно, без обиняков. Санька узнал о трагическом инциденте с отцом будучи уже действующим сотрудником МВД, недавним выпускником высшей школы милиции. Затем пошли годы напряженной оперативной работы в спецучреждениях. Он понимал меня, во всяком случае, так мне тогда казалось. Хотя до сих пор так и не могу однозначно ответить – случай нас свел или провидение?

– Сань, давай, раз навсегда решим вопрос! – Я чувствовал, время пришло.

– Мне кажется, мы все уже решили. – Обычно он опускал глаза при упоминании об отце.

– Да, по ощущениям, эмпирически – да! – но ты пойми: я пацан. И должен поставить точку. Восемь лет парюсь и буду париться ещё. Мне дали «вышак», больше у меня ничего нет, только гребаный «вышак». – Опер грустно улыбался в ответ. Эта его невеселая улыбка превратится впоследствии в звериный оскал. – Я не хотел его убивать! Но я должен… был.

Санька молчал. Странно, больше к этой теме мы не возвращались.

Вечер после бани я хотел съехать с отеля, но, подумав, остался – смысл дергаться? Вацлава мне уже точно не достать.

Читаю: «Задание по ликвидации в силе. Для этого и выделен тебе день (вот дьявол!). Второе (я похолодел): золота в Украине нет. Груз ушел самолетом. В контейнерах кирпичи. Задача: исчезнуть до прохождения таможни. Сматываемся. Курс на Душанбе. Точка».

Оставленное мне на размышление время прошло хорошо: просто спал, и спал крепко. Оплаты товара не будет, все встало на свои места. На работу утром, в пять.

Киев, май 08 (Новый Регион – Анатолий Комов) – 30 килограммов марихуаны, которую пытались вывезти в Россию, обнаружили украинские пограничники при осмотре спецтранспорта УИН в Сумской области. Тайник был оборудован между полом и системой отопления одного из грузовиков для перевозки заключенных… сообщает пресс-служба Государственной погранслужбы Украины.

С одесского направления на Москву через Сумскую область. Автопоезд из трех спецгрузовиков и двух УАЗов сопровождения двигался в сторону границы. Тряслись уже часа полтора. Я с Вацлавом в первом уазике. В машине нас четверо: водила-сержант, справа от него пассажир-майор, ответственный за этап, и мы на заднем сидении.

Звонит мобильный майора. Он в трубку:

– Так точно. Поворот на Нежин. Там дорога будет лучше.

Сигнал! Я понял: «Майор – свой». В пол-оборота, нам:

– Вас просят перейти в третий фургон. В нем поедете до границы вместе с конвоем.

Караван нехотя остановился. Мы выбрались из кабины. Восемь утра. Воздух ощутимо потяжелел. Дождик. Разминая суставы рук, шеи, не торопясь побрели в конец колонны. «Утро-о-о туманное…» – пел кто-то внутри меня. Расстояние меж грузовиками по пятьдесят метров. Внутри кузов автозака разделен на две половины: размером побольше – для зэков-этапников, вторая, ближе к выходу, – для охраны из четырех-шести человек. «Утро-о-о седое…»

Второй фургон. Мы обходили его со стороны обочины. Вокруг тишина и пустота. Морось. Замыкающий уазик тронулся с места, на пониженной передаче прошуршал в голову замершего автопоезда. Третий фургон. Всё, другой возможности не будет. На трассе чисто. Чтобы ослабить бдительность врага (точки над i), захожу вперед, подставляя спину. Осталось четыре метра. Колеса по грудь. Правой рукой, кулаком, по-боксерски постучал по жесткой резине, замурлыкав себе под нос: «Я вижу все твои трещи-и-н-ки-и… а-а-а-а…» – Иногда во мне просыпался студент музучилища двадцатипятилетней давности. Обычно это бывало не ко времени.

Лезвием выкидухи, внутренним хватом, с левой, со спины – молниеносный удар в пах! – тут же поворот к противнику лицом. Жесткой открытой ладонью – резкий тычок в нос! – и нож уже чертит по горлу жертвы заключительный штрих. В стекле глаз Вацлава осознание проигрыша, он обмяк, оседая вниз. Быстро запихнул податливое пока тело под грузовик. Огляделся. Караван стоял изогнутой гусеницей, в зону обзора зеркал заднего вида я не попадал. Прошла минута… Передние машины, покачиваясь, начали разгон.