Игорь Фунт - Останусь лучше там…

– Проходите, Александр Петрович.

– Спасибо. – Шеф встал, открыл дверь: – Здравия желаю, товарищ…

Разговор подходил к концу. Доклад произведен, первостепенные детали с руководством уточнили, дальнейшее направление работы обсудили. Беседовали в основном об операции по пресечению наркотрафика через Украину: не все там прошло гладко: жаль, не довели ниточку раскрытия до России, но… все понятно, могли потерять киевский конец. Сейчас в незалежной следственная группа, «важняки», вот закончим – и за местных возьмемся, тем более оптовики уже в разработке, а розницу всегда успеем прихлопнуть.

Тут автору не помешало бы вставить: «Генерал, сомкнув густые брови, пристально посмотрел на собеседника», но увы, подполковник Ясенев ни взглядом, ни намеком на подобострастность не располагал к откровенности, либо какой-то недоговоренности.

Генерал:

– Да, кстати! Информация об исчезнувшем в Украине криминальном золоте подтверждается?

– Никак нет, товарищ генерал-майор!

– Там без «наших» не обошлось. – Повернувшись к окну, начальство задержало задумчивый взор на прозрачной синеве неба.

Шеф, по-армейски подтянутый, в гражданском костюме, вышел из управления, поспешил на стоянку такси. Все указания оперативным группам прикрытия, захвата, дислоцированных в Узбекистане, сделаны – они уже движутся в назначенный квадрат. Остальное – дома по «электронке». В дипломате он нес разрешение на проведение заключительной фазы секретной операции по выявлению коррупционных связей среднеазиатских военных с боевиками.

Секунда на подходе к Термезу. Золото у старого сутенера Башмака (для Секунды – Ивана). Сколько сил отдано, чтобы вытащить эту осторожную крысу с теплого берега Флориды. Только нереальный выхлоп с продажи сокровищ Александра Македонского через обмен на оружие заставили поднять толстую задницу в прошлом арестанта-авторитета, «смотрящего» по зоне, а по совместительству осведомителя опера Ясенева, подсобившего впоследствии Башмаку свалить из России и безбедно устроиться на тихоокеанском побережье. «Всему свое время – пришла и твоя очередь ответить за базар!» – как говаривал в лагерную бытность Секунда незадолго до освобождения.

– Двести долларов! – румяные щеки над пухленькими губками приветливо заманивали клиента.

– Сколько? – переспросил Шеф замерзшую девчушку в соответствующем профессии антураже, промышлявшую тут же, в зоне видимости видеокамер при входе в управление.

– Сто пятьдесят!

– Сто пятьдесят? Х-ха!.. Долларов? Сэ-шэ-а! – Шеф хохотал, бодро влезая в машину.

Проститутка удивленно проводила такси взглядом, зябко ежась и доставая из сумочки сигареты в ожидании следующего высокопоставленного клиента.

Начальник «столыпина» дал отмашку – погранцы, привычно облазив поезд, постучав прикладами по стенам вагонов, стали потихоньку отползать. Все было обговорено заранее – руководство заставы не стало звать майора на чашку чаю, а то и чего покрепче, – пассажир майора спешил в Термез. «Попьем на обратном пути часа через четыре». – Капитан Чалый, командир погранотряда, смотрел на происходящее сверху с третьего этажа кирпичного здания пропускного железнодорожного пункта: солдаты вяло прохаживались вдоль вагонов. Начсостава сказал: в этот раз едет порожним, без товара, везет важного человека с охраной, имеющееся у бойцов оружие зарегистрировано. Смысл поездки – в документах, которые важный человек должен доставить черт его знает куда, так что вроде как все чисто, но оплата повышенная! – это радовало Чалого. Волновало другое: утром пришел высокий приказ с кодом контрразведки («Ну, это полбеды…»), чтобы через двадцать километров после пересечения узбекской части границы увести «столыпин» по развилке в тупик, дабы пропустить внеплановый встречный товарняк с каким-то секретным грузом. Будто бы ничего страшного: сплошь и рядом этакая фигня – смена направлений, но… После получения электронного уведомления ему перезвонил замначальника разведуправления, родственник по линии жены, и предупредил, будучи в курсе их приятельских с майором отношений, – ни в коем случае не говорить тому об остановке. «Ч-черт!» – Что-то было в этом, мягко сказать, неприятное. Может упрекнуть потом майор-то: «Деньги берешь, почему не сказал?»

Капитан засуетился, вспотел, занервничал, прошелся туда-сюда по кабинету: «Вон поезд. Иди и поговори! – Открыл уютный барчик, звякнул посудой, крякнул: – А-ах!.. Скажу, не знал, и все». – Еще раз крякнул – настойка слабенькая, сладкая… – «Как-никак контрразведка. Делов-то: в тупичок заехать на полчасика. Передашь ему – он потом брякнет где-нибудь не по адресу, а там, во встречном, ракеты стратегического назначения в обход России тащат (слышал он и об американцах, и о немцах в Узбекистане) – нет, нельзя говорить. И ничего в этом неприятного нет. Наоборот, я тебя, дурака, спасал! – оправдываясь, капитан влил внутрь себя последнюю, расставившую по местам нестыковки, рюмку. – Меньше будешь знать…»

Поезд тронулся…

Иван по прозвищу Башмак не то чтобы не доверял Ясеневу, бизнес есть бизнес, повод для сомнений всегда найдется, но повязаны-то они ой-ой-ой как! – одной веревочкой: Ясенев получает огромные, нереально крупные комиссионные за эту сделку, все просчитано, страховано-перестраховано десятки раз, каждый отвечает за другого шкурой. Еще неизвестно, кто больше пострадает, случись что непредвиденное. Документы у Ивана чистые, легенда как по писаному, не в розыске. Подполковнику же, если что – кирдык, трибунал, одно только «но»… Должок. По той прошлой жизни, по зоне; долг, не измеряемый деньгами, только самой жизнью.

Вор Башмак, середина девяностых

В барак зашел Гвоздь, авторитет-положенец, завел «терпилу»:

– Слышь, Башмак, разобраться надо!

Сергей Башаров, смотрящий по пятой «строгой» зоне, слышал о произошедшем:

– Говори, – обратился он к вошедшему мужичку – невысокому, плотному, с лицом, как блин со сковороды. Мясистый нос, пообвядший в неволе, приобретал, наверное, малиновый оттенок там, в родном колхозе… Мужик смотрел на Вора́, как на икону, с надеждой – видно было, последней. В бараке никого, кроме них.

– Сергей Василич… Мне год остался. Натерпелся я. Полтинник скоро… я ж не мальчик…

– Короче, – Башмак частенько что-то утирал, разруливал – правильные, справедливые решения укрепляли авторитет Вора, неправильных решений не было. Зона под Новосибирском с крепким, несгибаемым «черным» лидером, держащим общак под контролем, устраивала всех: и администрацию лагеря, и районное начальство – у них своих, вольных проблем тогда, в середине девяностых, не перечесть. Случалось, не то что зэкам – служащим ИТУ пожрать не доставалось.