Николай Анфимов - В архив не вносить. Остросюжетная повесть

Кучки мелких блатных шастали по камере надеясь в суматохе чем-нибудь поживиться.

Павлов нашел Алешку. Тот был уже без шарфика и кепки – подарил на прощание Федя – капитан, дорожного мешка – сидора в руках тоже не было. Вспыхнула ярость:

– Кто?

Алешка молча показал пальцем на группу блатных стоящих поблизости.

Павлов сунул ему в руки свой мешок

– Держи крепче!

Блатные снисходительно смотрели на него, пересмеивались…

– Чё те надо, фраер?

– Кто из вас отобрал вещи у моего сына? Советую вернуть в целости и сохранности! Время пошло…

– Вали отсюда, козел! Еще хватает наглости нам угро…

Договорить блатной не успел. Мощный удар в подбородок завалил его на бок, а на полу кирзовый сапог вынес передние зубы. Левой рукой отбил удар второго, тот по инерции начал падать на него, и Павлов ударил его головой в переносицу. Блатной дико взвыл, схватился за лицо обеими руками, и рухнул на пол… Расправа была короткой. Двое корчились в ногах, остальные бросились искать Алешкины вещи…

В Свердловске, в транзитной камере, просидели без малого два месяца. Наконец надзиратели собрали этап на север. Дождливой ночью, колонна арестантов из двухсот человек, под лай собак и крики конвоиров, шла на железнодорожную станцию. Кто-то из бывалых людей объяснял на ходу

– Дальше повезут в вагонах – теплушках до Нижнего Тагила. Даже со стоянками состава на мелких станциях, все равно дней за семь-восемь должны доехать до места. За Тагилом пленные немцы строят железку дальше на север, вроде как до Зивдельлага 10 10 Зивдельлаг – группа лагерей расположенных в городке Зивдель. успели протянуть нитку? Ну а следующие этапы все будут пешие. Не завидую я тем, кого дальше зивдельских лагерей погонят, – труба дело…

Добрались до знаменитой Зивдельской пересылки.

Много страшных слухов за нее гуляло по этапам, тюрьмам и лагерям. Будто бы и начальник там зверь, и конвойные под стать ему, стреляют даже за косой взгляд. На самом деле все оказалось не так. После замены проворовавшегося начальника на пересылке было спокойно. В глухом таежном углу, на берегу быстрой реки, была очищена от деревьев огромная территория. Территория по кругу в четыре ряда обнесена колючей проволокой. Между колючих заборов распаханы запретные полосы в пятиметровую ширину. По периметру, строго через сто метров, возвышались караульные вышки. На вышках стояли вооруженные часовые. С северной стороны пересылки висели на столбах широкие ворота. Вдали, на западе, виднелись заснеженные вершины старых Уральских гор.

Внутри пересылки кипела жизнь. Несколько тысяч арестантов размещались в пяти десятках бараков. Свободно ходили из барака в барак друг к другу в гости, грелись на солнышке, азартно играли в карты. Мылись по очереди в тесной бане, бегали в лазарет клянчить бинты и лекарства.

Павлов встретил в своем бараке двух знакомых по «Крестам». Они и сказали, что Гриша Одесский ушел пешим этапом дальше на север.

А пришедшее в тайгу лето вступало в свои права. Беспощадно жарило солнце. Лес по ту сторону колючих ограждений посвежел и позеленел, быстро шла в рост свежая трава по берегам реки. Шустрыми стайками летали птицы, тучи комаров и гнуса висели в нагретом воздухе.

Через три недели надзиратели начали собирать очередной этап. Попали в списки и Павлов с Алешкой. Предстоял длительный пеший этап к затерянному далеко в тайге лагерю – Верхний Челым. Никто из арестантов не знал, сколько дней, недель, или месяцев до него идти…

Ранним туманным утром нестройная колонна из четырех сотен арестантов двинулась в далекий и неизвестный путь.

Впереди шли шесть подвод с продовольствием для охраны, заключенных, и собак. Еще одна, с личными делами осужденных, и две порожних, закрытых брезентом, подводы, в которых по очереди отдыхала охрана, замыкали этап.

Конвой попался не злой. Большая часть конвоиров была уже в зрелом возрасте, большинству далеко за сорок. Никаких издевательств или побоев они не устраивали, и спокойно вели колонну по петляющей лесной дороге.

Злые были собаки. Двенадцать откормленных овчарок хрипло лаяли и рвались с поводков, бросаясь на арестантов. Тихо ползущий этап из-за собачьего лая был слышен на многие километры. Лишь вечерами на привалах злобные твари успокаивались и жалобно скулили. Полчища комаров и гнуса висели над ними, и тогда собакам было не до людей…

Павлов насчитал тридцать конвоиров…

«Взвод автоматчиков на четыреста человек? Плюс ко всему, натасканные на людей злющие псы. Не хило, однако? Позади колонны идут трое с винтовками, похоже снайпера на случай побега? Не сладко придется тем, кто вздумает бежать, эти далеко достанут. И еще телеги? Почему так много провианта, целых шесть подвод? Корм собакам, продукты конвоя, наши пайки, – все равно много? Значит, до лагеря топать и топать. Ну, ничего, доползем потихоньку, только бы только Алешка выдержал?»

Кормили арестантов сухим пайком – вяленая просоленная рыба, хлеб, изредка старая тушенка во вздутых банках. На восьмой день пути хлеб закончился, стали выдавать черные сухари. От соленой рыбы сильно хотелось пить. Воду брали из мутных дорожных луж. Прошедшие впереди колонны телеги взмучивали воду, но жажда была сильней, и приходилось пить такую какая есть. Идущие впереди, кружками и котелками черпали воду из луж, и по цепочке передавали назад, откуда вскоре возвращалась опорожненная посуда. Конвой на своеобразный живой конвейер не обращал никакого внимания.

На четырнадцатый день, в полдень, этап вышел на огромную поляну, тянувшуюся вдоль лесной речки. Начальник конвоя объявил привал. Уставшие арестанты попадали в траву, задымили цигарками.

Алешка держался молодцом, Павлов смотрел на него и удивлялся… «Крепкие мужики к концу дня едва ноги тащат, а ему хоть бы хны? Готов еще и в футбол сыграть, дай только мяч. Это очень хорошо, пригодится его выносливость в дальнейшем…»

Алешка завертелся на месте, вскочил на ноги

– Смотри, Палыч! Вон там, в лесу, зона, наверное? Вишь вышка торчит, вертухай на ней стоит?

Павлов тоже поднялся, посмотрел в ту сторону: в дальнем конце поляны над речкой нависла сторожевая вышка, дальше, в кустах, виднелся угол высокого забора.

– Похоже, так и есть? Зона, только не наша, а нам еще топать и топать.

– С чего ты взял, что еще много топать?

– Посмотри сколько провианта на передних телегах, шесть подвод под завязку загружены.

– Ну и чё? В них может чё другое еще везут?

– Да нет, провиант это, нечего им больше везти…

К ним подошел и присел на корточки пожилой конвоир с автоматом. Заговорил как со старыми знакомыми