Татьяна Труфанова - НЕ/ДРУГ

Полупрозрачный Распашный поблек и растаял, когда Жукова нетерпеливо забибикала переходившим улочку подросткам. Аля неохотно вынырнула из своих грез.

Жукова вела джип сама – Саврасов был в отпуске – и, занятая вождением и своими мыслями, не вступала с помощницей в беседы. Аля же молча нежилась на соседнем кожаном сиденье и воображала свой звездный час. Ведь может быть – вероятно – скорее всего, Распашный заметит ее, очаруется, восхитится… и немедленно позовет на пробы! Немедленно! А уж после проб – понятно, что будет после проб… В приливе благодарных чувств Аля даже подумала, что потом, когда станет звездой, всегда будет упоминать, что именно Катерина свела ее с Распашным.

Всего за четверть часа они доехали до ресторана, располагавшегося в тихом уголке недалеко от Тверского бульвара, в Козихинском переулке.

В темной, сверкающей зеркалами и хрусталем прихожей их встретила хозяйка зала, строгая девица в белой блузке с жабо. Когда Альбина только приехала в Москву и искала работу официантки, она побывала в паре подобных дорогих заведений – точнее, именно в их прихожих. Дальше ее не пускали, сразу вели на служебную половину для собеседования. Но потом не перезванивали и Аля так и не узнала, почему она оказалась недостаточно хороша для работы подавальщицей в ресторанах с шелковистыми скатертями. А теперь она оказалась здесь гостьей…

– У меня заказан стол на шестерых, – сказала начальница. – На Жукову.

Подождав, пока они отдадут пальто гардеробщику, хозяйка зала повела их вперед, и перед ними распахнулся светлый и роскошный зал.

– Мои друзья уже пришли? – спросила Жукова.

Нет, не пришли – что Катерине не понравилось.

Аля между тем вертела головой, рассматривая все вокруг. Здесь были и росписи на стенах (что-то с нимфами и развалинами), и пышные, как клумбы, дворцовые люстры, и гипсовые бюсты, и гравюры в карминовых паспарту, и лепнина, и метрового роста апельсиновые деревца в кадках. Всего было много, все было в вензелях и узорах и каждая вещь лезла в глаза. Общую парадность места снижали лишь посетители, было даже удивительно, отчего они не во фраках и вечерних платьях, а вот так, по-простому, в свитерах-костюмах, и отчего не вкушают эти гастрономические шедевры с растроганной слезой в глазу, а заурядно едят (кое-кто даже чавкал).

Хостесс привела их в зал, предназначенный для курящих, и убрала табличку «Reserved» с круглого стола, защищенного от сторонних взглядов двумя густыми кустами в золоченых кадках.

– Старый хрен! – пробормотала себе под нос Катерина, садясь за стол. —Самсон Павлиныч…

– Вы о… Распашном? – осмелилась спросить Свирская.

– О ком же еще! Кого я тут жду? – воскликнула продюсерша, только что приехавшая с опозданием на полчаса.

Аля предложила позвонить режиссеру и узнать, не застрял ли он в пробке и когда прибудет.

– Святая простота! – закатила глаза Жукова. – Да он просто не захотел приезжать первым. В игры со мной играет, – и она хохотнула недобрым смехом. – Ну посмотрим, обыграет ли.

Впрочем, не успели они прождать и пары минут, как у стола послышался веселый голос, по-барски чуть растягивающий гласные:

– А вот и мы, Катюша! Простите нас, черепах, – пробки, пробки!

Лицо Жуковой волшебным образом преобразилось. Секунду назад это была раздраженная мегера – и вот уже навстречу Распашному встала королева-солнце с сияющей, самой дружеской и искренней улыбкой. «Вот кто актриса!» – пораженно подумала Аля.

Катерина заверила режиссера, что опоздание его – сущая ерунда, расцеловалась с ним в обе щеки, затем ласково поприветствовала сухощавого лысого носача, сжав его руку обеими руками. А затем небрежно кивнула третьему пришедшему – румяному молодому мужчине. Заметив последнего, Аля чуть не ахнула: это же и был тот мерзавец Глеб, что настраивал против нее Углову на прослушивании. Увидев Алю, он прищурился, припоминая, где мог видеть ее лицо.

Впрочем, уже через миг злодей и свинья канул для Али в тень, потому что здесь, рядом с ней был Распашный! Распашный! Аля не раз видела его лицо на фото и по тв, и теперь в его живом присутствии был какой-то оттенок нереальности, словно вот-вот должно было проявиться отделяющее знаменитость стекло экрана.

Распашный был крупным мужчиной, ростом с Жукову, но в два раза шире. Его полуседые волосы курчавились над высоким лбом, а брови соперничали в густоте с шевелюрой. У него был аккуратный рот, изящный прямой нос и очень живые карие глаза, но все эти черты казались мелковаты. Если бы можно было сузить со всех сторон его раздобревшее лицо, чтобы глаза, рот и нос не кучковались посреди широких просторов, то Самсон Сергеевич стал бы красавцем (наверно, он и был им – тридцать лет назад). А сейчас режиссер походил на увальня-медведя из детских мультфильмов, впрочем, вполне осведомленного о своем обаянии.

Лысый спутник, лет на семь или десять старше Распашного, несомненно являлся сценаристом Азарским. Это был жилистый человек с носом-клювом и утопленными в набрякших веках яркими черными глазами, с уголками рта, привычно растянутыми вниз, будто он постоянно ощущал изжогу.

И для Распашного, и для Азарского центром внимания сразу стала Катерина. Едва скользнув взглядами по Але, которую Жукова представила своей ассистенткой, они повернулись к продюсерше, и Свирская, наблюдая это, поняла наконец значение аббревиатуры «VIP»: очень важная персона – не тот, кого выделяют простые смертные, а лишь тот, с кого глаз не сводят другие важные персоны. Жукова, по этой уточненной классификации, несомненно являлась випом.

– Ну, чем тут можно заморить червячка? – пророкотал Распашный.

– Нет, все же примечательное заведение, – Азарский обвел взглядом зал. – Я бы сказал, шика-арррное!

– Да-да, знаю! – замахала руками Жукова. – Интерьер для гостей из Норильска, но еда!… – и Катерина издала восхищенный стон. – Мамма мия! Самсон Сергеевич, оссобукко у них нежнейшее, рекомендую!

Аля, втиснув между сервировочными тарелками ноутбук, раскрыла кожаную тетрадь меню и совершенно потерялась. Цены ужасали, половина итальянских названий была непонятна.

Она заметила что сноб-сценарист посматривает с иронией на то, как она теребит меню, и смутилась еще больше. «Только б не опозориться!» – мелькнула мысль. Аля тут же вспомнила, что до сих пор в качестве едока в настоящем ресторане была лишь раз, в Ярославле. Конечно же, она сейчас что-то напутает: закажет не то, вилку не ту возьмет…

Между тем Распашный любезно поинтересовался, как Жукова съездила на Мальдивы.

– Если в двух словах, это – рай… И, как положено в раю – дикая скучища!

«Странно, – подумала Аля. – А вчера подруге по телефону расхваливала…»