Татьяна Труфанова - НЕ/ДРУГ

– Если бы читать было нечего, я бы сдохла со скуки, – между тем продолжала Жукова. – А я взяла с собой только один бестселлер – тайны папского двора, пять миллионов читателей в восторге – ну вы понимаете – и наш сценарий…

– Наш сценарий? – улыбнулся Азарский.

– Ваш! Ваш, Эдуард Варленович! Но для меня он уже абсолютно наш, все равно что сама взрастила, вскормила грудью! Так вот, стала я читать этот бестселлер… – Катерина скорчила кислую физиономию. – Не забирает, хоть ты что. Тоска и полная предсказуемость! Беру сценарий… хотя я его знаю… и втюриваюсь в него снова! Реплики – восторг! А главное – смыслы, чувства! – пел хрипловатый голос Жуковой. – Как есть такое старое прекрасное выражение: «душой отдыхаешь»… вот именно оно!

Азарский в начале Катерининой речи усмехался с ехидцей, но постепенно едкость исчезала, таяла и вот уже усмешка Эдуарда Варленовича сильно подобрела.

– Мда… Тема хороша, – заскромничал Азарский. – Первая любовь, как-никак…

– Отцвели-и уж давно хррызантемы-ы в саду-у, – завел вдруг Распашный. – Эх, Варленыч, где наша первая любовь?

– В том и талант! – воскликнула Жукова. – Так воссоздать, так описать, чтобы она здесь оказалась – как будто моя, ваша, будто про меня тоже!

Сценарист хоть и сдерживался, но выглядел, как дворовый кот, которому наконец-то почесали чувствительное местечко между ушами. А Распашный, кажется, несколько заскучал.

– Кстати… – тут Жукова ласково посмотрела на Альбину, – помощница моя прочитала. Прибегает ко мне – ахи, охи, вопит: это же как Тургенев! Тургенев апдейт!

– Я оторваться не могла, читала до трех ночи! – воскликнула Аля.

Ее так же, как и Катерину, подхватил азарт полувранья. Аля восхищалась своей начальницей, которая разливалась соловьем без запинок, улещая и импровизируя на ходу, еще и Альбину пристегнув – откуда ведь знала, что Аля сориентируется, не замямлит? Ай, краса!

Жукова между тем начала что-то журчать под руку Самсону Сергеевичу, исследовавшему меню, рекомендовала ему то одно блюдо, то другое, а Азарский вдруг повернулся к Але:

– Ну, признайтесь по секрету, «Тургенев апдейт», вы Тургенева-то читали?

– Эдуард Варленович! – укоризненно сказала Жукова, – в школе же проходят!

– Проходят! – хмыкнул сценарист. – Обращаетесь к интернету, а там – краткий пересказ, «Дворянское гнездо» на трех страницах, «Вешние воды» – за две. Классика с дисконтом, очень удобно.

– Ну зачем? У нас дома библиотека хорошая… – тихо сказала Аля, смутившись. Именно бордовые томики Тургенева остались ею не освоены.

– Нет, это очень любопытно! Это же наши зрители. Которые с каждым годом все молодеют… А кино вы какое смотрите? – продолжал расспросы Азарский.

– Разное… Вот недавно – Вуди Аллена, «Перемотку» Гондри, – пробурчала Аля.

Тут она почувствовала толчок в колено от Жуковой и как-то сразу поняла, про что он.

– А ваши фильмы, Самсон Сергеевич, – они просто любимые! Я их все видела не по разу, да!

Режиссер хохотнул:

– Вот так, Варленыч! Вуди Аллен, Гондри и Распашный.

– Нет, вы на первом месте! – осмелела Свирская. – Ваших фильмов я гораздо больше видела.

Аккомпанементом к Алиным словам зазвучали райские переборы: в центре зала начала наигрывать на арфе изящная золотоволосая дама.

– И тот ваш сериал – я его тоже смотрела, специально каждый вечер бежала домой к началу!

Последнее было неправдой, но Аля вошла в раж, и теперь ей казалось, что случайно увиденные год назад десять минут вполне могут засчитываться за просмотр десяти серий.

– У девушки тонкий вкус, – насмешливо сказал Азарский, косясь на Самсона Сергеевича.

– Да, есть у меня почитатели… – Распашный увел глаза к какому-то гипсовому римлянину.

В обстановке появилось нечто напряженное, Аля уже пожалела, что ляпнула про сериал. Но Жукова, довольно блестя глазами и будто не замечая холодка, пробежавшего между мэтрами, громко сказала:

– А мне лично жаль, что сериал провалился! Я считаю, совсем незаслуженно! Не-зас-лу-женно. Замысел был очень интересный! Три разведенных бабы держат пари, кто скорей пойдет под венец, – это же охренительно смешно могло быть. Помесь Гоголя с Норой Эфрон!

Распашный проурчал что-то, что могло быть принято за согласие, и покрутил рукой в воздухе.

– Давайте уже закажем что-нибудь! – фальшиво бодрым голосом сказал розовощекий Глеб.

Но Жукова не дала сбить себя с курса:

– Я считаю так: если фильм успешный – пусть все лавры получает режиссер, это правильно! А вот если провалился, то, пардон, но что делали продюсеры?

– Ох, Катя, эти продюсеры с канала! – усмехнулся Самсон Сергеевич. – Простые, круглые как вантуз идиоты. Хуже них – только активные идиоты, а мне повезло: были и те, и другие.

– И потом – сценарий! Режиссер же не может с голого листа работать! Эдуард Варленович, вот если бы вы были на проекте… Прямо жаль!

Азарский поднял брови так высоко, словно ему сделали непристойное предложение.

– Не-ет, не думаю! Не во всем надо участвовать!

Распашный сжал челюсти, но тут же вернул лицу всегдашнюю ироничность.

– Повезло тебе, Варленыч, ты человек принципиальный!

Может быть, он и еще что добавил бы, но удовлетворенная Жукова воскликнула:

– А давайте уже закажем, в самом деле! И возьмем вина, какого-нибудь хорошего красного, а, как вы? У нас такой проект впереди!

Подозвали официантку и зазвучали непонятные Але слова: капрезе, карпаччо, папарделле, лингвини, семифреддо… Они произносились, как музыка, вторя арфе. Распашный, делая заказ, все перечислял и перечислял блюда, Азарский, наоборот, был скромен. Когда очередь дошла до Альбины, она замерла с меню, как кролик в свете фар. Главным затруднением было то, что она не знала, кто будет платить за ее заказ. На свои она бы заказала только самый дешевый салат. А за чужой счет – и того меньше.

– Не стесняйся, Альбина, – предложила начальница, – Отнесем на деловые расходы. Жги!

– Вы уж подскажите, в каких пределах жечь, – сказала Свирская.

– Необычная скромность для наших дней, – заметил Распашный.

– А потому что новенькая. Только взяла ее на работу.

– Вообще я… – Аля хотела сказать, что она вообще-то актриса, но оробела, вдруг почувствовав, что никому это не интересно. Знаменитый режиссер вел себя совсем не так, как в ее фантазиях. И, не произнеся ни слова о своем истинном призвании, она заказала себе то же, что Катерина.

Затем заговорили о мелких поправках в сценарий, о которых, похоже, Азарского прежде просила Жукова. Эдуард Варленович, кривя рот, сообщил продюсерше, что две страницы прекрасного диалога подруг пошли в утиль и были полностью переписаны, потому что теперь – двадцать первый век, конечно! – девушке достаточно зайти на Фейсбук и узнать все, что нужно, о любопытном ей человеке – за пару минут.