Стюарт Макбрайд - Колыбельная для жертвы

– Вторую неделю запускают. В смысле, я, как всякий нормальный человек, люблю фейерверки, но уже целая неделя прошла после Ночи костров, и как только солнце заходит, у нас тут натуральный Бейрут.

Еще один фейерверк рассыпался синими и зелеными искрами. Перемена цвета ничего не улучшила.

Она протянула мне чашку чая:

– Знаешь, может быть, стоит поговорить о том, что случилось с Кети и Паркером, сейчас ты на свободе, и здесь ты в безопасности, и тебе не надо беспокоиться о том, что тебя могут записывать, или что какие-то люди…

– Расскажи мне о Клэр Янг.

Элис замолчала. Закусила губу. Села на один из складных стульев:

– Ее мать во всем винит себя. Мы не стали информировать общественность, но она под постоянным наблюдением из-за попытки суицида. Дважды пыталась, правда, ее…

– Нет, не о ее матери. Клэр.

– Хорошо. Клэр. – Элис скрестила ноги. – Совершенно очевидно, что она по всем признакам соответствует прежним жертвам Потрошителя – медицинская сестра, лет двадцати пяти, и выглядит очень… способной к зачатию.

Чай был горячий и сладкий, как будто Элис подумала, что я страдаю от нервных приступов.

– Если это он, значит, он все еще охотится в районе больницы. Есть что-нибудь с камер видеонаблюдения?

– Клэр так и не дошла до работы. Насколько мы можем предположить, она не ушла дальше Хортон-роуд. Очень надеемся, что завтра нам принесут пленки с камер видеонаблюдения из этого района.

Я повернулся к окну. Еще один зловещий красный глаз взорвался над многоэтажками.

– Так это он?

– А-а… – Пауза. – Все зависит от того, что случится завтра. Суперинтендант Несс полагает, что это не он. Суперинтендант Найт думает, что это он. А Медведь сидит на заборе и ждет, когда мы сможем осмотреть тело и ознакомиться с уликами.

– Так вот почему мы здесь – установить, вернулся он или нет?

– Нет, мы здесь потому, что детектив-суперинтендант Джейкобсон – человек необычный. Он хочет, чтобы наша Специальная экспертная группа по ведению следствия и оценке его результатов стала постоянно действующей. Для него это пробный шар.

Я задернул шторы. Повернулся спиной к внешнему миру:

– Так… какие у тебя видеодиски есть?

– Нет, ты послушай меня – мы будем с этим бороться! – Она останавливается, перехватывает ручку спортивной сумки и смотрит вверх на темно-серый потолок. Волосы у нее цвета полированной меди, россыпь веснушек на щеках и на носу. Хорошенькая.

Над ее головой щелкает и жужжит флуоресцентная трубка, которая никак не может загореться, отбрасывая стробоскопические тени по всему подземному паркингу.

Совсем неподходящее место для женщины, чтобы прогуливаться ночью в одиночестве. Кто знает, что за чудовища могут прятаться в тенях?

Ее дыхание туманным плюмажем стоит над головой.

– Мы не можем позволить им скомпрометировать лечение пациента только ради того, чтобы сэкономить несколько жалких фунтов.

Да, точно. Потому что именно так это работает.

Некто на другом конце линии что-то говорит в ответ, и она останавливается на минуту, окруженная раздолбанными машинами, припаркованными жалкими рядами из вмятин и облупившейся краски. Вздергивает подбородок:

– Нет, это совершенно неприемлемо.

И тут вступает музыка – скрипки, – низко и медленно, отмечая время ее шагами, пока она идет к своей машине – древнему «рено-клио», одно крыло которого цветом отличается от других.

– Не беспокойся, мы заставим их пожалеть о том дне, когда они решили, что люди не заслуживают самоуважения. Мы будем…

Между аккуратно выщипанных бровей появляется морщина. Ее глаза – яркий сапфир в кольце океанской синевы.

Что-то не так с пассажирским окном ее машины. Вместо того чтобы быть матовым от засохшей дорожной грязи, оно зияет черной дырой в обрамлении маленьких кубиков разбитого ударопрочного стекла.

Она заглядывает внутрь. От стереомагнитолы остался лишь пучок разноцветных проводов, торчащих из отверстия, в котором магнитола обычно находилась.

– Боже ты мой!

Крышка мобильника со стуком захлопывается, и трубка запихивается обратно в карман. Затем она подходит к багажнику и швыряет внутрь спортивную сумку.

Откуда-то из-за спины доносится звук шагов, эхом отдающийся под потолком, и она останавливается, замерев, дрожащая и настороженная. Еще одно малооплачиваемое ничтожество, направляющееся к своей дерьмовой машине, чтобы поехать обратно в свою дерьмовую квартиру после дерьмового дня, проведенного на дерьмовой работе.

Скрипки звучат мрачнее, сопровождаемые минорным аккордом фортепиано.

Она копается в своей сумочке и вытаскивает из нее звякнувшую связку ключей, больше подходящую тюремному офицеру, чем медицинской сестре. Перебирает ее в пальцах и роняет на сырой бетон. Из-под машины доносятся звук удара и бряцанье.

Звук шагов становится громче.

Она бросает сумочку на капот и, скорчившись, протягивает руку в маслянистую темноту под проржавевшим брюхом «клио», и ищет, ищет…

Шаги останавливаются прямо за ее спиной.

Драматический фортепианный аккорд.

Она застывает, не дотянувшись до ключей.

Кто-то за ее спиной откашливается.

Она тянет руку к ключам, хватает, зажимает их в пальцах, как кастет, и, резко повернувшись, прислоняется спиной к водительской двери…

На нее хмуро смотрит мужчина – большое квадратное лицо, модная щетина.

– С тобой все в порядке?

На нем форма медперсонала бледно-голубого цвета, в нагрудном кармане несколько ручек. Беджик каслхиллской больницы прикреплен под залихватским углом. Широкоплечий. Стоящие сосульками загеленные светлые волосы блестят под светом жужжащей люминесцентной лампы. Прямо как у кого-то из «Спасателей Малибу».

Гримаса ужаса сходит с ее лица, заменяясь неуверенной полуулыбкой. Она закатывает глаза и протягивает ему руку, чтобы он помог ей подняться:

– Стив, ты испугал меня до смерти.

– Прости, пожалуйста . – Он смотрит в сторону, погруженный в мрачные мысли, хмурит брови. – Слушай, насчет завтрашнего совещания по аудиту Шотландии…

– Я приняла решение . – Лора снова копается в связке ключей, потом открывает дверь машины.

Кажется, что она попусту тратит время, потому что гораздо легче просунуть руку в разбитое окно и открыть дверцу изнутри, но что сделано, то сделано.

– Хочу, чтобы ты знала, что мы все за тебя, на сто процентов. – Он не только выглядит как кто-то из «Спасателей Малибу», он еще и говорит точно так же.

– Спасибо, Стив, я ценю это. – Она смахивает осколки стекла с водительского кресла, залезает внутрь.

Стив разворачивает плечи и выпячивает грудь: