Джон Кейз - Синдром

– Только ты не Джеффри Дюран – и сам хорошо это знаешь. Ты же ходил на кладбище.

– Да, – сказал он. – Только я могу это объяснить.

– Правда? – удивилась Эйдриен. – Хотелось бы услышать твою теорию.

– Ладно, – ответил Дюран и присел на край кровати. – Ситуация такова: имя я получил от родителей, которые носили фамилию Дюран. Так меня зовут сколько себя помню. Значит, если фамилия украдена – позаимствована с надгробия, например, – то, видимо, это сделали они.

Эйдриен нахмурилась:

– А зачем им это понадобилось?

– Я могу лишь догадываться, – ответил Дюран. – Не исключено, что они были беглецами. – Собеседница пренебрежительно усмехнулась, и Джеффри решил уточнить: – В то время Америку сотрясали антивоенные беспорядки. Не исключено, что они участвовали в пацифистском движении.

Эйдриен некоторое время молчала и наконец спросила:

– В этом и заключается твоя теория?

Джефф пожал плечами:

– Ну да…

– А что с университетами, в которых ты якобы учился? Браун и Висконсин?

– А что с ними?

– Там о тебе никогда не слышали! – возмутилась Эйдриен, откинувшись на спинку кресла и отложив карандаш.

– Сбой в базе данных, – ответил тот. – Я в списке выпускников университетов. Мне оттуда каждый месяц почта приходит: то пожертвования собирают, то продают майки со своими эмблемами. В ведомостях не отмечен – только и всего.

– И как ты это объяснишь?

– Ну, мало ли. Задолжал книгу в библиотеке, какое-то административное взыскание объявили… Смысл не в этом. Главное – я прекрасно помню, где учился. Я уже написал и в Висконсин, и в Браун. Скоро все прояснится. Меня уже, наверное, письма дожидаются, где они извиняются за недоразумение. Только доберусь до почтового ящика, перешлю их тебе по факсу.

– Хм… Занятная теория…

Дюран засмеялся:

– Я совсем недавно ездил на встречу выпускников.

– Ого, уже интересно.

– В Сидвелл. Это частная школа.

– Я знаю, что такое Сидвелл.

– Ну вот, я оттуда.

Эйдриен недоверчиво посмотрела на него:

– И на что это похоже?

– Что «это»? На обычную встречу выпускников. А ты как думала?

– Не знаю – никогда не бывала на подобных мероприятиях.

– Там здорово, – загорелся Дюран. – Я со всеми встретился.

– С кем, к примеру?

– С Банни Кауфман, – ответил он без колебаний. – И с Адамом Бауманом.

– Они твои друзья?

Дюран просветлел:

– Да!

Эйдриен колебалась: поверить – не поверить?

– Ну, скажем так, друзья, – повторил он. – В основном просто те, с кем здороваешься в дверях. А с Адамом мы играли в одной баскетбольной команде.

– И они тебя узнали?

Тот кивнул:

– Вроде бы.

Она посмотрела на него, как на ребенка:

– Вроде бы?

Дюран удрученно вздохнул:

– Вообще-то не думаю, что на улице они бы отличили меня от тюка соломы.

Собеседница округлила глаза и улыбнулась:

– Что ж, хотя бы честно.

Джеффри вконец запутался – растерянность читалась на его лице.

– Со мной что-то не так, – признался он. – Я чувствую, только не могу понять – что.

Эйдриен удивилась неожиданной искренности собеседника. Впрочем, насколько она знала по паре дел, где выступала в роли присяжной, многие социопаты превосходно манипулируют людьми. Может, именно так и надо воспринимать Дюрана: как потенциально опасного клиента, чья невиновность очень сомнительна.

– Я бы с радостью тебе поверила, – призналась девушка, – только во всем этом слишком много «но».

– Например?

Эйдриен заглянула в блокнот:

– Карты пациентов.

– Что с ними?

– Их нет.

Дюран покачал головой:

– Просто недоразумение.

– Недоразумение? Тут речи не может идти о недоразумении, в папке было пусто – одна фотография, и все.

– Да, но твой друг… Он ворвался в кабинет, точно Грязный Гарри, полицейский-мститель без тормозов. Наверное, большая часть содержимого до сих пор на столе лежит. Вероятно, я работал с файлом, когда вы пришли.

Эйдриен посмотрела на него не без доли скепсиса.

– Давай проверим, – предложил Дюран. – Сходим туда. Не сегодня, конечно, а как-нибудь позже. К тому же в основном я вел записи на компьютере, так что вся информация о пациентах – в базе данных. И ты могла бы, я думаю, запросить в судебном порядке кассеты.

– Какие кассеты?

– Мы с твоей сестрой встречались дважды в неделю, – объяснил Дюран. – Каждый сеанс записывался на пленку – для страховой компании.

– Какой именно?

– «Совместное страхование граждан», их офис в Нью-Йорке. – Он замолчал и открыл баночку кока-колы. – А теперь расскажи ты что-нибудь. Для разнообразия.

Эйдриен озадаченно посмотрела на собеседника:

– Что, например?

Тот пожал плечами:

– Не знаю.

Она на миг задумалась и проговорила:

– У Никки было оружие.

Дюран поинтересовался:

– Какое?

– Винтовка.

Настала его очередь удивиться:

– Зачем ей понадобилась винтовка?

– Не знаю.

– Может, Нико собирала антиквариат? – предположил Джеффри.

Собеседница покачала головой:

– Это новая винтовка с телескопическим прицелом и глушителем.

– Не может быть!

– Кроме шуток, – ответила Эйдриен.

Дюран притих.

– О чем задумался?

– Просто пришло в голову: Никки страдала диссоциативным расстройством [23] [23] Диссоциативное расстройство психики – раздвоение личности, которое характеризуется внезапными временными изменениями сознания, личности или поведения. , которое обычно возникает после посттравматического шока.

– И что? – В глазах Эйдриен загорелся недобрый огонек. Она заподозрила, к чему клонил Дюран, и беседа приобретала очень неприятный оттенок.

– Может, она хотела кому-нибудь отомстить?

– За что? – спросила Эйдриен, и в ее голосе прозвучали неумолимые нотки.

– За то, что с ней сделали.

– А что, по-твоему, с ней сделали?

– Я знаю, что тебе неприятен этот разговор, но у меня есть все основания подозревать, что твоя сестра на протяжении долгого времени подвергалась насилию на сексуальной почве.

– Ну, началось.

– И делали это ваши приемные родители.

– Чушь.

– Нет, не чушь. И твоя реакция – лишнее тому подтверждение. Это типичная картина: когда один ребенок в семье готов восстать против унижения, другой упорно делает вид, что все прекрасно. Один – обвинитель, другой – защитник.

– Ничего не было. Ты сам подумай, какая нелепость: люди в капюшонах.

Собеседник пожал плечами:

– Твоя сестра рассказала массу подробностей. Иногда совсем юные жертвы даже не подозревают, что над ними совершается насилие. Даже не понимают того, что оно носит сексуальный характер. Ты могла что-то запомнить, но в твоем словаре нет слов, чтобы увидеть произошедшее так, как увидела это Никки.

Эйдриен покачала головой: