Алексей Пшенов - Шесть, шесть, шесть…

– На фига ты открыл этот ящик Пандоры? – разражено спрашивал Егора его зять-адвокат, размахивая кипой бульварных таблоидов. – Теперь Магда с Линкевичем тебя точно на три года в зону законопатят!

– А чего мне теперь терять? Как говорит в таких безнадежных случаях мой отец: дальше фронта не пошлют, ниже рядового не разжалуют, – с фатальной обреченностью отвечал Коваленко. – Пусть Магда теперь попрыгает! Может Линкевич ее бросит, а без его поддержки все дело развалится.

Но экстравагантный Линкевич Магду не бросил, и та действительно прыгала. От радости. Благодаря всем этим разоблачениям и откровениям жителей Размахаева и Добрянска, она на долгое время стала ньюсмейкером номер один всей телевизионной и газетной светской хроники. Репортеры выстраивались в очередь, чтобы взять интервью у Тамбовской Золушки.

– Чем вы так привлекаете к себе мужчин. Неужели только грудью?

– Ну не интеллектом же их привлекать! – самоуверенно смеялась Коровкина. – Мужики они везде одинаковые, что в московском клубе, что на сельской дискотеке. Только здесь у них денег побольше.

Придя на очередное заседание суда, Магда даже приветливо улыбнулась и помахала рукой так неожиданно распиарившему ее Егору. Интерес к процессу многократно возрос, репортеры надрывно сочувствовали светской содержанке, так жестоко пострадавшей от медицинской некомпетентности, а Егор Коваленко и клиника «Зодиак-XXI» стали антигероями целой серии разоблачительных передач и статей о пластической хирургии. К последнему заседанию Егор уже не сомневался, что получит реальный срок, и на оглашение приговора захватил с собой спортивную сумку с вещами.

Приговор с одной стороны оказался достаточно мягким, а с другой по-настоящему убийственным: три года условно с лишением права заниматься врачебной деятельностью на тот же срок и три миллиона сто двадцать шесть тысяч рублей компенсации материального ущерба, морального вреда и упущенной выгоды.

Не питая особых иллюзий, Коваленко подал апелляцию в Московский Городской Суд, но и там приговор оставили в силе.

– Меня зарезали без ножа и скальпеля, – удрученно прокомментировал окончательное решение Егор. – Мне теперь придется всю оставшуюся жизнь бегать от какой-то Маши Коровкиной.

На календаре заканчивался первый летний месяц, по улицам летел запоздалый тополиный пух, и на Егора неумолимо надвигалось первое июля – срок к которому он должен был погасить шестимесячную ипотечную задолженность. Не дожидаясь визита кредиторов и судебных приставов, он решил перебраться к отцу.

Анатолий Иванович Коваленко досрочно окончил службу в звании майора артиллерии в поспешно выводимой из объединенной Германии Западной Группе Войск. Почти два года в ожидании жилья он прожил в полевом палаточном лагере на Орловщине, а потом получил однокомнатную квартиру в подмосковном городе-спутнике в километре от МКАДа. Егор и Ольга, жившие вместе с его матерью, в то время уже были студентами-третьекурсниками. Отставной майор Коваленко устроился охранником в крупное столичное казино и нередко заезжал после работы, поговорить с повзрослевшими детьми и проведать заметно постаревшую мать. Егор и Ольга в свою очередь тоже навещали отца по выходным и непременно поздравляли его с днем рождения, 23 февраля и днем ракетных войск и артиллерии. Новый год они несколько лет подряд встречали в узком семейном кругу. Но со временем такие встречи становились все реже, а потом и вовсе прекратились. Ольга, окончив университет, переехала жить к своему будущему мужу; бабушка умерла; а у Егора после ее смерти поселилась операционная сестра Татьяна. Семейные связи, как это часто бывает с появлением новых родственников, разорвались. У Егора вызывал немотивированное раздражение муж Ольги – адвокат-всезнайка Виктор Астапов, Ольга терпеть не могла мелочную и прижимистую Татьяну, а старший Коваленко, видя, как отдаляются от него дети, винил в этом зятя и невестку. Последний раз все пятеро собрались вместе четыре года назад на дне рождения Анатолия Коваленко. Отставной майор выглядел болезненным и усталым. Оказалось, что он бросил работу в казино и устроился охранником в ближайший детский сад.

– Тяжело мне по полтора часа на работу ездить, да и ночные смены здорово выматывают, – объяснил Коваленко-старший свой переход. – А в детском саду по ночам можно спокойно спать, и свободного времени у меня теперь выше крыши.

– А у тебя как со здоровьем? Ты ничем не заболел? – насторожился Егор.

Его смутили слова отца о свободном времени. У Анатолия Коваленко никогда не было никакого всепоглощающего мужского хобби. Он не увлекался ни футболом, ни охотой, ни рыбалкой, ни автоделом. Когда-то он неплохо играл в бильярд, но теперь двести рублей за час аренды стола были слишком большой суммой для военного пенсионера. Раньше все свое время Коваленко, как настоящий офицер, посвящал службе и, выйдя в отставку, долго тяготился свалившейся на него свободой.

– Не волнуйся, у меня со здоровьем все нормально. Конечно, не молодею, но пока ничего, слава богу, не болит.

– Когда заболит – поздно будет. Хочешь, я тебе устрою полное обследование?

Егор в то время еще работал в городской больнице.

– Спасибо не надо. Давай лучше выпьем за удачу.

«Какую еще удачу?» – удивленно подумал Егор, но вслух ничего не спросил.

В следующий раз он встретился с отцом только четыре года спустя на оглашении приговора в районном суде. Не желая лишний раз печалить отца, Егор ничего не рассказывал ему об инциденте с Магдой Делонэ, а лишь обтекаемо сообщил по телефону, о небольших неприятностях, возникших на работе. Анатолий Коваленко сам случайно увидел по телевизору разоблачительный сюжет об очередной жертве пластической операции, едва не погибшей из-за халатности дежурного хирурга. Услышав имя обвиняемого врача, отставной майор сразу же позвонил сыну:

– Я тут видел передачу про какую-то Магду Делонэ. Это правда?

– Неправда.

Егор рассказал отцу, как все было на самом деле, и, не смягчая красок, объяснил, что ему теперь грозит.

– Эту ипотечную квартиру я по-любому потеряю. Пустишь меня к себе пожить?

В трубке повисла какая-то странная пауза.

– Если бы ты сказал об этом раньше.

– А что, у тебя тоже проблемы?

– Нет, у меня все нормально. Ты когда собираешься переезжать?

– После первого июля.

– Хорошо. Значит, у меня еще есть время.

Егор удивился, но снова ничего не спросил.

На оглашении приговора Анатолий Коваленко то сочувственно смотрел на раздавленного судебной несправедливостью сына, то метал испепеляющие взгляды в сторону пришедшего вместе с Магдой Вадима Линкевича. Одетый в пеструю рубашку и оранжевый пиджак, увешанный цепочками и перстнями владелец сети игровых клубов был похож не на влиятельного бизнесмена, имеющего знакомства в высоких коридорах власти, а на драгдилера из какой-то криминальной комедии.