Л. Шан - Скольжение по спирали. Или поклонники Мии Римик

– …

– Нет, нам сказали только через два дня. От подруг узнали. Мать поседела на глазах. Я помню, что хотел к ней подойти и обнять, но потом в глаза ее взглянул и прочитал: " ну почему это не мог быть ты, Эйх Почему моя дочь?». И не стал.

– …

– Нет, не подошел. Она права ведь. Льоу могла выбиться в люди, она красива была. Правда. Prix de Diane . Даже хоть за этого фламандца. Я ей так и не успел сказать, что гордился своей сестрой. Может, ей было бы приятно. А потом, еще и мать… Я столько раз хотел с ней заговорить. Дать ей высказаться, спросить чем я могу помочь, в чем виноват? В том ли что я сын своего отца? В том что не понимаю ее золотых сечений и Пифагора 5? Мы и на кладбище стояли молча. Каждый о своем молчал. Я боялся ей в глаза взглянуть – там все стоял этот вопрос, каждый раз когда она смотрела на меня: почему Господь забрал ее дочь, а не сына. Не меня. Я это потом понял… что нет. Что мне нужно было ее взять за руку, наоборот. А слезы в глазах означают ее страх. Что нас теперь только двое. А я думал о себе. Я снова, как и с Льоу, подумал о себе. Я не взял. Я промолчал. Я принес себя в жертву. Этим все и закончилось. Она сгорела через три недели. Сердце не выдержало, и на нервной почве ее не стало. Так я лишился двух самых близких женщин. За такой короткий промежуток времени сразу двух. Сразу. Представляешь? Раз – и нет. А я даже ничего сделать не успел, и даже рта не открыл. Были – и нет их.

– …

– Я в порядке… А еще много вопросов осталось? Мне бы выпить. Есть чего?

– Ну куда ты, постой!

Мужчина рывком встает с широкой кровати и подходит к окну. Он раздвигает тяжелые шторы, и, распахнув дверь, выходит на балкон. Где-то внизу в синей дымке спит город.

– Что-то не так?

Мужчина молчит, и скрещивает руки на груди. Госпожа Римик разочаровано откидывается на подушку и тянется к столику за тоненькой сигаретой.

– Отойди от окна хотя бы. Простудишься.

– Не простужусь…

Наконец мужчина отвечает. Луна висит, как сочный плод, особенно близко, кажется можно протянуть руку и сорвать с неба. Мужчина думает об этом, смотрит на нее.

– Тебя, между прочим, видно аж за площадью Близнецов!

– Je m’en torche!

Госпожа Римик улыбается, и встает с кровати. Босиком ступает по холодному паркету, шлепает несколько мгновений и застывает рядом.

– Ну, тогда я тоже хочу. Подвинься.

Они стоят вместе, в дверном проеме, абсолютно голые. Курят по очереди тонкую сигарету госпожи Римик и молчат каждый о своем. Мужчина смотрит на луну в небе, женщина на город, что внизу.

– Тебе что, нравится луна?

– Не особо…

– А я? Я нравлюсь?

– Годится.

Он снова замолкает. Она, дразнясь, пускает на него клубы дыма прямо в лицо. В синем отблеске его профиль похож на Мопассана, только без усов. И то счастье: усы без бороды – маяк дьявола для кораблей в шторма.

– Почему ты со мной почти не говоришь? Позвал и молчишь?

– Тебе что, стихи прочитать? Я не умею, сама знаешь.

– А что умеешь?

Она устало закрывает глаза, и гасит сигарету о балконные перила. Темно-рыжая, почти черная прядь волос ниспадает на глаза. Через время он, перевесившись, сплевывает вниз.

– Сможешь в ту же самую точку попасть? Cap ou pas cap?

Он плюет снова. Затем еще, и еще пока слюны совсем не остается.

– Теперь ты.

– Нет, не буду. Это отвратительно.

– Попробуй в луну тогда? В нее легко попасть. Смотри, какая огромная.

Он отхаркивается, основательно, с разгоном. Закидывает тело назад, старательно прицеливаясь и собирая слюну со всей носоглотки так, что во рту ощущается солоноватый привкус.

– Перестань, это мерзко.

Он плюет очень далеко. С выдохом плевок устремляется вверх и пропадает на фоне яркой лунной лампы. Она демонстративно хлопает в ладоши.

– Какой молодец!

– Запомнила где? Теперь, смотри, в ту же точку.

Он изрыгает из себя противную секрецию и направляет ее в ночное светило. Обессиленный, он довольно наблюдает.

– Ну как?

– Здорово… Только, как ты ни меть в луну, а все равно останешься лишь мокрым местом на асфальте.

– Пф, ну вот еще!

– Вот увидишь!

– Ты не веришь мне?

– Верю, любимый, верю.

Она повторяет «верю», и опускает взгляд вниз. Возникает пауза на несколько мгновений. Вдруг, он взбирается на перила и ловко балансирует над пропастью, держась рукой за козырек.

– Ты что, спятил? Слезай немедленно!

– Хочешь, для тебя луну сниму?

– Слезай, это не смешно!

– Нет, это очень весело, Мия! Я могу достать до неба рукой, а весь город будет разглядывать mon popaul .

– Это действительно увлекательно. Прошу слезай, ты сорвешься.

Она стоит чуть позади, боясь приблизиться. Мужчина куражится.

– Ты не веришь мне, Мия. Я могу еще дальше, еще больше. Смотри, я всемогущий!

– Ты отморозишь себе всемогущество, умоляю слезай!

– Нет, Мия, ты не понимаешь. Это – переполняемое чувство своего превосходства. Я чувствую себя Богом.

– Эмпедокл тоже себя Богом чувствовал, и как он закончил 6? Слезай, прошу тебя. Ветер подымается.

– Нет, это я тебя прошу. Выходи за меня, Мия.

– Что?

Женщина первое время не находит слов, и молча хлопает глазами. Мужчина наверху демонстративно начинает расхаживать по карнизу, расставив руки, как канатоходец.

– Будь моей женой, Мия!

– Ты там себе мозги отморозил? Точно спятил…

– С тобой – это как по краю пропасти. Ты удивительная женщина, Мия. Выходи за меня, не пожалеешь. А что, часто тебе мужчины предложение делают, рискуя своей жизнью на краю?

– Нет, ты один такой псих. Слезь, пожалуйста, мне страшно!

– Не слезу, пока ты не скажешь «да».

– Ну какой ты кретин! О, Господи, да конечно! Да! Да! Да! Да! Да!

Теперь он спрыгивает вниз, весь дрожа от холода и воодушевления. Она целует его, а он выкрикивает в тишину города возгласы счастья и эйфории.

– Я чувствовал себя богом, Мия. Только рядом с тобой, только когда ты рядом, я всемогущ! Un omnipotent! А ты – моя богиня. Мы с тобой Боги.

– Если и так, то ты – бог безумия. (Целует его) Смотри, как луна близко. А ты в нее плевал…

– Ладно, прости.

– Подари мне ее.

– Луну?

– Да… Раз любишь меня.

– Да раз плюнуть.

Луна слышит это и обиженно прячется за облако, чтобы не видеть, как обнаженный мужчина вновь вскарабкивается наверх, по карнизу.

Е17. 1994. Мотель близ Невиль-ан-Феррен

– Чертов урод, попробуй только сунься еще!

– Хватит, Мия, садись уже… В машину!

– Погоди, я вот только сейчас проломлю ему башку! Ну же, пусти меня! Симо-о-о-н!

– Перестань, прошу тебя, ты перебрала. Садись! Поедем назад.

– Он козел! Симон – ты сволочь, знай это! Кретин!

– Вот так. Полегчало? А я тебе это еще раньше говорила, ты же меня не слушала…