Темий Чалин - Предвкушение. Сладкая грусть. Сильные чувства. И немного смерти

– Себя убеждаете? – прерывает она его «громкую» речь.

– Что?.., – недоумевает фанатик.

– Катитесь к чёрту! – отвечает Катя, закрывает дверь и медленным шагом уходит к кухне, заявляя: – Господи, да что ж это такое?! Ни выспаться не дадут, ни в туалет сходить!

К её огорчению, напасти на этом не заканчиваются. Снова звонит телефон. Определитель диктует номер Веры. Брать трубку или нет? Сложный вопрос. Вроде и с подругой поговорить нужно, а вроде дело совсем не в ней, а в самих телефонных переливах, чешущих душу. И причём непросто душу, а медовую чуткую и оцарапанную.

Тем не менее:

– Аллё! – отвечает Катя так, будто горло сжало в тиски.

– Родная моя, ты плачешь? – переживает Ардабьева.

– Да…

– Что случилось?

– Не знаю, хочется так, – плаксиво, и со смехом, отвечает Катя. – Ладно, Вер, пойду я, преображаться, а то голова как после ядерной атаки.

– Вас бомбили, но вы остались живы? – трунит Вера.

– Угадала.

– Иди, конечно, Васёк, но учти: я с тебя с живой не слезу, пока ты мне не расскажешь, что с тобой произошло.

– Я поняла уже, заказываю гильотину.

– В комплекте с палачом?

– Да.

– Умирать нынче дорого.

– Я решу этот вопрос.

– Эгоистка!

– На том свете лучше.

– Чтоб ты на мосту там провалилась.

– Сучка ты, крашена! – шутит Катя.

– Кто бы говорил! – смеётся Вера.

– Мне же надо было что-то сказать.

– Спасибо, обласкала!

– Пустяки.

– Сейчас договоришься, и я тебя убью!

– Это мысль, а как ты меня убьешь?..

– Для тебя это так важно?

– Очень.

– Как тебя убить?

– Аккуратненько!

– В гробу красавицей быть хочешь?

– Ну да, конечно, справишься?

– Оформлю тебя по полной программе, а там как получится, – отвечает Ардабьева, – Уж не обессудь!

– Спасибо тебе, Верунь, за настроение, – посмеявшись, говорит Катя, – Извини, утро трудное, накатило на меня что-то.

– Всё хорошо, где встретимся?

– У метро.

– Договорились.

– Что с погодой?

– Мороз.

– Ясно, опять шапку надевать.

– Красивого лица ничем не испортишь.

– Я тебя обожаю.

Спустя некоторое время. Ожидая Веру недалеко от вестибюля станции метро «Баррикадная», Катя, задумавшись, неторопливо покуривает сигаретку. Ко всему ещё, мороз щекочет её щёчки и снежные хрупкие кристаллики, падая с неба, умильно тают на её ресницах и вылезших из-под шапки волосах. Поразительно, что все они, с точки зрения искусства, абсолютно разные по форме. Каждый со своим рисунком. Будто народный умелец обработал их, решив остаться неизвестным. Как знать, быть может, его тайна и была одной из тех самых особенностей, о коих не говорят вслух, но упиваются мыслью о них…

Таким образом, опоздав на приличное время, Ардабьева, представляющая собой худощавую скромную брюнеточку, приносит Кате свои извинения, чмокает её в губы и уходит с ней к кафе «Шоколадница», расположенное напротив зоопарка. Идти, от силы, минут пять. За этот короткий промежуток можно и посуду успеть помыть, и влюбиться, и от поцелуя опьянеть…

В результате, зайдя в то самое кафе и выбрав место в некурящем зале, они садятся за столик и делают заказ. «Мне блинчики с сёмгой, кофе свежезаваренный и всё, пожалуй», – говорит Вера. «А… а я пока ещё не определилась», – объясняет Катя, улыбнувшись после сказанных ею слов. Придерживаясь правил профессионального этикета, официант оставляет ей одно меню и, уточнив у Веры всё ли записано правильно, уходит.

Засим:

– Ну, рассказывай, как познакомились? – спрашивает Катя Ардабьеву.

– Андрей Грибов – известный адвокат, а, по совместительству, коллега и лучший друг моего брата – посоветовал мне позвонить одной гадалке, которую сам очень давно знает. Я обратилась к ней, и она сказала, когда я примерно встречу своего ненаглядного. Даже имя его назвала, представляешь, – отвечает подруга.

– Ничего себе, а как мне связаться с ней?

– Минутку, – Ардабьева достаёт бумажку с номером гадалки и пододвигает её Кате. – Держи. Позвонишь, скажешь, что от меня. Зовут Агафья. Живёт она, правда, далеко: посёлок «Виноградово».

– Благодарю, расстояние – не проблема.

– Пожалуйста. Слушай, ты меня пугаешь. Может всё-таки, расскажешь, наконец, что с тобой? (Слышится мелодия звонка).

– Да тошнит меня уже, Вер! От медвежьих услуг и всяких однообразий. Только и всего, – говорит Катя, вытаскивает из сумочки сотовый, а, посмотрев на его дисплей, строит плаксивую гримасу, фыркает, имитируя рукой лапу разъярённой кошки и, в грубой форме, отвечает на входящий вызов: Тебе чего?

– У тебя вообще совесть есть?.., – спрашивает её личный водитель и охранник в одном лице.

– Умоляю, не выноси мне мозг. Я встретилась с Верой. Приезжать за мной не нужно. Тебе всё понятно?

– Понятно, мне уволиться?

– Будь добр, просто отвали.

– Не могу: служба!

– Всё, Максим, я вешаю трубку.

– Кать!

– Что?!

– Где ты, дьявол тебя побери?!

– Пошёл на х*й! – выпаливает она, отключает сотовый и кидает его обратно в сумочку.

Глядя на состояние подруги, Вера убеждает её в срочной необходимости позвонить гадалке. И, поборов своё беспокойство, та так и делает.

Фактически, люди ругаются матом от безысходности, порой и не подозревая о его губительном воздействии на состояние нашей физической формы, влекущим за собой отчаяние, что заставляет нас материться чаще. Смешно сказать, но на женщинах сквернословие сказывается хуже, чем на мужчинах. Кроме разрушения, оно ещё вселяет в них гордыню. Подводя итоги, хочется напомнить некоторым сударыням, что мат не возбуждает, что высокомерие мешает оргазму, а гордость и гордыня – это небо и земля. Иметь чувство гордости – за себя, или за кого-то – далеко не грех. Гордость является достоянием, признанием, ценой. Гордыня же была и остаётся безнравственной себестоимостью…

Наконец, тётя Агафья поднимает трубку и, выслушав баловницу судьбы, записывает её на ближайший сеанс. В то же время, Грибов, находясь у ворожеи на сеансе, тихо спрашивает у неё:

– Не та ли это Катя, о какой Вы мне только что говорили?..

– Всё может быть, – отвечает она ему и договаривает Кате: – Если заблудишься – звони, я тебя сориентирую.

Тимирязевский район. САО. У станции метро «Петровско-Разумовская». Автобус №763 отходит от остановки. Успев заскочить в него, Катя покупает у водителя билет и отправляется в добрый путь; а Андрей, повернув в эту секунду ключ зажигания, включает магнитолу и трогается с места под музыку любимых AC/DC.

Московская область. Остановка «Виноградово». Остановившись перед неспящими смиренными деревьями, растущими перед обителью святой, Катя, не моргая, всматривается в их величие; и взгляд невозможно оторвать; и понять-таки несложно, за что люди любят зиму. Ведь она таит в себе нечто удивительное, трогательное, возвышенное, детское и даже интимное, если речь идёт о прекрасном чувстве. Но увы, её депрессивный характер, словно пурга, мешает заводить новые знакомства. И хуже всего в частности не это, а то, что чуть ли не все себе за привычку взяли досыта наедаться всякой дрянью, гнить в сети и мастурбировать. Спрашивается: «К чему ведёт прогресс?..».