Темий Чалин - Предвкушение. Сладкая грусть. Сильные чувства. И немного смерти

– Поняла, – отвечает Катя и задаёт вопрос любимой девушки Хельма: – А тебя как величать?..

– Кармента – в память о богине любви и красоты, – сообщает о себе та – готесса с лиловыми тенями, закрученными ресницами и ягодными губами; на нижней губе кольцо, между глаз штанга; причёска напоминает взрыв на макаронной фабрике; волосы мелированные – светлые с фиолетовыми прядями.

– Впервые слышу о Ней, – признаётся Катя.

– Сейчас расскажу, – с улыбкой отвечает Кармента. – В Древнем Риме Её считали прорицательницей. Я же читала, что таковой, на самом деле, являлась похожая на Неё богиня правосудия Юстиция, или Фемида – первая, кто применил свой дар во имя справедливости…

– Но если мне не изменяет память – Фемида слепа. Иначе, почему у Неё на глазах повязка? – реплика Васильевой.

– Повязка – символ всеведения и вездесущности. Посмотри как-нибудь на изображение картины «Сивиллы», и убедишься в том, что Фемида, третья по счёту, была зрячей, – поясняет креативная готесса. – Так вот Кармента, известная в православии под именем Кария, на сегодняшний день, уже забыта, а иконы с Её изображением утеряны или не сохранились, равно как и те, на которых Её изображали с родной сестрой Марией.

– Невероятно!

– Не то слово.

– Но с какой Марией? – спрашивает Катя. – Просто я знаю троих: Богородицу, Магдалину и Соледад, о которой я услышала в сериале «Дикий ангел». Милагрос носила медальон с Её ликом…

– С Богородицей, Катюш, с Богородицей. И, кстати, если верить неподтверждённой информации, из уст религиоведов, то совместных икон всего четыре. Кроме того, Они обе изображены на них с распущенными волосами и лёгкими улыбками на лицах. Сами иконы с золотым паспарту и в однотонных рамках, украшенных изумрудной крошкой.

– Обалдеть!

– Да, я сама была в шоке, когда узнала! (В ту же секунду, подоспевает слегка опоздавший гот – с длинной чёрной косой и тремя маленькими кольцами на раковине правого уха – здоровается со всеми и открывает бутылку пива зажигалкой).

– А известно, где потерялись иконы? – спрашивает Карменту Катя после того как поздоровалась с ним.

– Да, конечно. Одна утеряна в Анкаре.

– Отлично!

– Едешь на поиски? – шутит Кармента.

– Я бы с удовольствием, но люди за святыню готовы перебить друг друга.

– Ты права.

– Так что никому не говори!

– О чём ты, подруга, кто мне поверит?

– Фёдор Конюхов, а его беречь надо!

– Точно, я как-то об этом не подумала.

– А ты веришь в библейские факты?..

– Даже не знаю, Кать.

– Лично мне кажется, все те события, отчасти, правдивы, за исключением того, что первые люди расхаживали по саду голышом. Не поверю, чтобы Творец приобщал к разврату, – утверждает Катя. – В голове другое не укладывается!

– Что именно?

– Непорочное зачатие.

– То есть, чуда не было?

– Я этого не говорила. Но посмотрев недавно с бабушкой один фильм, документальный, мы разошлись с ней во мнениях. Там говорилось, что Иосифу вначале приснился сон, где Творец попросил его о наследнике. А уже потом они с Марией зачали ребёнка также, как все. Бабушка наотрез отказалась соглашаться с версией фильма, а я, напротив, согласилась. Нет, ну серьёзно, это из ряда фантастики. Что Он вдохнул в Неё ребёнка что ли?..

– Кстати, а ведь это многое объясняет!

– Да. Но имя-то Творца нам, по-прежнему, неизвестно, – говорит опоздавший гот, отпив немного пива.

– А людям и не нужно это знать, – отвечает ему Васильева, – Можно лишь предположить, что Его фамилия – Христос!

– Я очень люблю дискуссии, но с тобой спорить бесполезно…, – с улыбкой высказывается Милония в адрес Кати.

– Верно! – размышляет вслух Хельм, – По некоторым сведениям, Богородицу зовут Мария Лагони, а Её мужа Иосиф Дано. Вопрос: «Почему Господь наш носит другую фамилию?».

– Я от тебя в восторге, Катюш! – добавляет Кармента. (Угостив Хельма огоньком, Катя закуривает сама и благодарит его девушку за лестный отзыв).

– К чёрту стереотип о глупости блондинок, ты – прелесть, – комплимент от только что пришедшего гота.

– Спасибо! – говорит ему в ответ Катя и, выпустив струйку дыма, продолжает с ним диалог: – А ты – джентльмен!

– Ага.

– Ты, случайно, не Андрей? Мне гадалка сказала, что моего парня будут звать Андреем. Я его себе представляла таким, как ты: интеллигентным красивым. (Компания смеётся).

– А других имён нет в списке наречённых?

– Слава Богу, нет. Иначе запуталась бы в них, – смеётся Васильева. – Но я уверена, мы найдем общий язык!

– Не сомневаюсь, – со смехом отвечает гот.

– Как тебя зовут?

– Клур.

– А по-русски?

– Любимый.

– Хи-хи!

– Да-да-да.

– Очень приятно!

– Взаимно!

– Это что за язык?

– Древненубийский.

– Необыкновенно…

– Спасибо, – отвечает Клур.

– А какое же имя тебе дать?.., – задаётся вопросом Хельм и целует свою избранницу, прильнувшую к нему спиной.

– Пожалуй, я назову себя… Долорес, – отвечает Катя. – Всё дело в том, что ещё подростком, я очень полюбила Наталию Орейро, а поскольку моё знакомство с её творчеством началось с песни Cambio Dolor, мне показалось символичным назвать себя Долорес.

– А почему не Милагрос? – спрашивает Васильеву Милония.

– Милагрос – это чудо. Безусловно, в чудеса я верю, но сейчас в моём сердце боль изнутри закрылась.

– Я уверена: однажды, у тебя получится поменять боль на чудо.

– Спасибо.

– Мне нравится, – говорит Хельм.

– И мне! – говорит Кармента.

– Спасибо.

– « Y ahora me muero de amor si no estas, me muero y no puedo esperar », – напевает Милония строки из знаменитой баллады Орейро.

– Ушам своим не верю, тебе нравится эта песня?!.., – восклицает Катя.

– Услышав впервые эту песню, я просто влюбилась в неё; в то, как Нати её спела. Чувство, будто она порвала свою душу на лоскутки и обернула ими каждую нотку. Когда от песни плачешь и улыбаешься, надежда ещё не умерла.

– Да, по-другому она не умеет. Выходит, готы слушают всё что нравится? Как меломаны? Или я не права?

– Абсолютно верно. Помимо готических групп, таких, например, как Lacrimosa, мы слушаем музыку любых других направлений, и говорить об этом в нашей среде совсем не стыдно.

– Никогда бы не подумала, теперь буду знать.

– Никто не может знать всё. Но стремиться к этому нужно!

– Ну да. Помню, была на её концерте. В первом ряду стояла. А потом сфотографировалась с ней. Взяла автограф. И в щёчку поцеловала, – делится своими воспоминаниями Васильева.

– Круто, – отвечает Милония.

– Угу. А ещё я посвятила ей стихотворение…

– Рассказывай!

– Читаю: