Темий Чалин - Предвкушение. Сладкая грусть. Сильные чувства. И немного смерти

– А у нас с Андреем есть будущее?..

– Да.

– А во сколько лет я умру? – нерешительно спрашивает Васильева, проявив радость в глазах, – Скажите, пожалуйста, тётя Агафья, если это, конечно, не секрет. Так не хочу умирать молодой.

– Когда страх смерти одолевает, Катюш, всё приводит к тому, что человек перестаёт видеть жизнь…

Понедельник. Вторая половина дня. У магазина рок-атрибутики. Услышав от Кати извинения за вчерашний тон, Максим, заставляет её вздохнуть с облегчением: Я и не думал на тебя обижаться. У каждого в голове свои тараканы. Правда, ему интересно знать, что всё-таки с ней происходит. И, спросив её, он узнаёт обо всём в общих чертах. Кратко и без подробностей. Так даже лучше, как оказалось. Ведь, той же минутой, на смартфон Максима поступает звонок от горячо любимой им девушки. Проведя пальцем по экрану, он отвечает:

– База слушает, доложите обстановку.

– Скучаю, очень, – говорит Жанна.

– Та же фигня.

– Ты сейчас с Васей?

– Ага.

– Ты ведь отпустишь её за покупками?

– Сговорились, значит, – убеждается Максим и, посмотрев на Васильеву, не нарочно ставит Жанну на удержание.

– Женская солидарность и немного хитрости! – смеётся Катя.

– Я буквально уничтожен, – иронизирует он, снимает Жанну с удержания и, включив громкую связь, продолжает с ней разговор:

– А ты чего это меня на удержание поставил?

– Я нечаянно.

– Смотри, а то на воздержание поставлю, – шутит Жанна. – Месть – блюдо, которое подают холодным.

– Ты голодна?

– Очень. Желудок сосёт, кишки свело, живот к спине прилип. Слона бы сейчас сожрала в три горла!

– Да уж, тот самый случай, когда убить легче, чем прокормить.

– Так, я попросила бы.

– Пока глаза от смеха не потекли я, пожалуй, пойду, – изрекает Катя. – Не хочу пугать своё счастье.

– Давай, Катюш, – отвечает ей Жанна. – И дай-то Бог, чтоб он пришёл. А то забавно получится, если ты, блондинка, позвонишь мне, блондинке, и скажешь, что этот тип оказался кретином, потому что не пришёл на кладбище, назначив тебе там встречу в полночь.

– Да ну тебя, – смеётся Катя.

– У меня к тебе просьба – будь осторожнее, – немного посмеявшись над безобидной шуткой, говорит Максим и, поворачивая ключ зажигания, добавляет: – Ты знаешь – я за тебя в ответе!

– Даю слово. Ну, всё, я пошла.

Спустя кое-какое время. Не с пустыми руками, Катя выходит из рок-магазина, оглядывается, как вдруг замечает неподалёку жгучую гламурную готессу с выбелено-сияющим лицом, сахарными чёрными губами, пикой в брови и беспросветным как тьма маникюром. Начав с ней разговор, она объясняет ей причину своего желания погрузиться в готику и в двух словах повествует о Головинском кладбище – месте, где она может стать счастливой сегодня ночью. Безусловно, трогательный рассказ. Поэтому не мудрено, что сумрачная дива, прозванная Милонией, не остаётся равнодушной. Да и то сказать, Катя ей очень даже импонирует.

Чтобы было понятно, под словом «гламур» изначально подразумевали шарм. Печально, что, на сегодняшний день, оно обрело пошлый, местами вульгарный, контекст. Например, светских особ, в современной России, привыкли сравнивать с львицами, позабыв о том, что во всём мире они – дамы полусвета, больше известные как стервы. Мало кто знает, но на Древнем Востоке человека с ограниченными возможностями к власти не допускали. Ибо неполноценный царь – это царь плохого качества. Другими словами, молоко львицы можно хранить в золотой чаше, но никак не в медной! Опираясь на те законы сейчас, в отношении нашей «знати», неполноценность следует разделять на два, идеально-совместимых, греха: тщеславие и алчность. Именно такие «неполноценные» леди вечно стараются переоценивать свои возможности. Тщеславие заставляет их гнаться за роскошью, алчность – сжигает их изнутри. Вот почему о них так легко обжечься. Быть красивой и находится под влиянием, неуверенных в себе, «богинь» – отнюдь не одно и то же, девушки. Берите пример с женщин. Преимуществ у них в разы больше. Для сравнения: стерва разбивает сердца, женщина – покоряет. Стерва на коротком поводке держит, к женщине ведут все дороги. Из чего следует, что назвать себя светской львицей может только независимая, уверенная в себе, женщина. Подумайте об этом…

Итак, с наступлением темноты, Васильева, как и хотела, приходит с Милонией, и её друзьями, на Головинское кладбище. Благодаря своей детской непосредственности, она быстро находит с ними общий язык и становится частью их коллектива, – согласитесь, такое социальное явление понятно далеко не всем. Тем не менее, оно становится доступным для понимания любому, кто хоть раз пообщается с людьми, отдавшими предпочтение смерти…

Если говорить откровенно, выглядит Катя просто потрясающе. Волосы уложены волнами. Кожа лица ровная бледная слегка припудренная. Под бровями тусклые, фиолетового тона, тени. На ресницах белоснежные блёстки. Глаза, и область вокруг них, разрисованы жемчужно-белым. От внутренних уголков исходят слёзные, как дёготь, дорожки. На губах, обведённых безупречным чёрным контуром, красная матовая помада с эффектом бархата и оттенком тёплой крови. Более того, кольцо во весь палец «Коготь» служит завершающим аккордом, а кашемировое приталенное пальто, с приподнятым воротничком и шёлковой шнурованной лентой на спине, и длинная, покрывающая сапоги, юбка придают образу элегантности.

Помимо всего прочего, куда не повернись, везде царит атмосфера погранично-мориального романтизма. Окунитесь и вы в эту атмосферу. Чувствуете как спокойно, как уютно? Над головой притихшее мертвенно-свинцовое небо, с которого, подобно пушистым звёздочкам, сыплются хрупкие невесомые снежинки, бесшумно ложась на вас, на кресты, надгробные плиты и заснеженные сонные деревья, заслоняющие мраморные скульптуры ангелов, в чьи крылья давно уже впитался мощный гнёт житейской продолжительной скорби; Луна убывающая, свет молчаливый мягкий приглушённый; и разговоры негромкие.

Прислушайтесь:

– Что означает твоё имя? – застенчиво спрашивает Катя серебряновласого гота с тоннелями в ушах и белым шипованным ошейником на шее; пуговицы его тёмно-багрового пальто металлические и в виде крестов.

– Хельм, с древнееврейского языка, переводится как «Милосердный».

– Класс, а почему древнееврейский?

– На этом языке говорил мой Лорд.

– У него есть имя?

– Да, Его имя у всех на устах.

– Скажешь?

– Иисус Христос.

– Что? Вы верите в Бога?!.., – удивляется Васильева, – А мне всегда казалось… (Компания смеётся).

– На будущее, Кать, дьяволу готы не поклоняются. Среди таких, как мы, есть и христиане, и католики, и буддисты. Мы дорожим любовью. Мы не избегаем жизни и моды. Мы уважаем смерть, и она для нас не фетиш! Чтобы вникнуть в её абстрактную красоту – научись думать о ней, как о несбыточной мечте. Смерть всегда открывает для тебя что-то новое. Что-то, что делает тебя интереснее и мудрее. Я бы сравнила её с одиночеством. Правда, в отличие от него, она не убивает тех, кто её боится, – улыбнувшись, поясняет Милония. – А про своё имя… скажу так: для меня, как для девушки редких достоинств, оно подходит идеально.