Марсель Монтечино - Убийца с крестом

Крошка пытался выплюнуть чизбургер, перевести дыхание, но Голд поставил ногу на его огромный мягкий живот. Как будто произошла утечка газа; Крошка согнулся пополам, наклонился над столом и изверг два чизбургера, два хот-дога и две порции жаркого.

Воняло, как в сточной канаве. Стовосьмидесятикилограммовая туша корчилась на четвереньках, вереща, как свинья, когда ее режут. Голд наступил ему на руку, надавил всем весом. Крошка попытался закричать, но вышло только какое-то урчанье. Голд опустился рядом на колени. Во рту у него снова была сигара, он снова затянулся и, схватив грязные рыжие космы, рывком приподнял голову Крошки и прижег ему щеку. Тот рванулся.

— Голд, я отниму у тебя значок! — ревел Танненбаум.

— Ради Христа, Джек! — вопил Мэдисон.

Голд даже не посмотрел в их сторону.

— Ты скажешь мне, что знаешь, или я выжгу тебе глаза.

Уильямсон дышал как загнанная лошадь.

— Богом клянусь, ты ответишь!

Голд, по-прежнему игнорируя Танненбаума, почти ласково нашептывал в покрытое бородавками ухо:

— Никто тебе не поможет, и начхать, что будет дальше. Глаза-то у тебя не будет. Понял?

Крошка понял. Очень хорошо понял.

— Не разговаривай с ним!

Крошка скользнул равнодушным взглядом по защитнику. Попросил Голда:

— Умыться-то можно?

Вместо ответа Голд ткнул в него сигарой.

— О'кей, о'кей. Два дня назад. В четверг. На штаб-квартире Клана. Этот хлыщ...

— Все присутствующие — соучастники! Все виновны! — Танненбаум хлопнул дверью.

Крошка без всякого интереса проводил глазами взбешенного адвоката. И продолжил. История заняла несколько минут. Вся комната провоняла потом и блевотиной.

— Почему Аттер выгнал этого парня? Почему не поверил ему? У него действительно была какая-то информация?

Крошка пожал плечами. Он уже сидел на своем месте и успел вычистить из бороды остатки рвоты.

— Джесс — гад. Так себя ведет, точно мы все у него в кармане. Он полное дерьмо, кретин. Любит встряхнуть ребят, сделать вид, что у него везде уши. Рыскал, вынюхивал все утро, вот теперь он знает того убийцу. А может, все по его приказу и делалось. Тут врывается этот пижон и заявляет, он, мол, этакий праведник, а головы всех паршивых евреев все равно что у него в багажнике. Ну, Джесси решил, что парень врет, или он шпик, или того хуже...

— Синий фургон, ты сказал?

— Так.

— Последняя модель?

— Может, 77-я или 78-я.

— Номер?

— Калифорнийский. Цифр не помню. Джесс знает.

Голд пролистал блокнот.

— Откуда знает?

— Посуди сам. После того как мы вытолкали парня, надавали ему пинков и он отвалил, Джесс вышел и в бинокль следил, как фургон покатился с горы. А потом и говорит нам, что засек номер и сравнит с номером шпиона из ФБР. Все разыгрывает большого человека, хочет нас припугнуть. Хочет показать, что все знает наперед. Черта с два он знает. Кое-кто из придурков в Дезерт-Виста думает, он новый Иисус Христос, а я знаю, что он просто кусок дерьма. Ну, мы все вернулись в штаб, и Джесси записал номер на клочке бумаги и спрятал в карман. Я видел.

Голд вновь прикурил сигару. Крошка с опаской покосился на него.

— Ну, мужики, это все, что я знаю. И все чистая правда.

Мучитель улыбался ему сквозь клубы дыма.

— Умница, Крошка, право, умница. Но с чего ты взял, что попал в точку? Что это и есть Убийца с крестом? Какие улики против него?

Крошка ухмыльнулся.

— Слушай, я служил в охране Чарли Мэнсона. И у этого парня такие же гнусные глаза. Он сдвинутый. Крыша поехала. А трт фрайер, которого вы ищите, как раз такой. Сечешь?

— А имени ты не расслышал?

— Никто его не звал по имени.

Голд кивнул и закрыл блокнот.

— О'кей, Крошка. Придется тебе еще денек посмотреть фотки из архива. Скажешь, если узнаешь того типа.

На столе и на полу засыхали грязные лужи.

— Тебе дадут новый завтрак. Лучше что-нибудь другое, а то опять затошнит.

— Нет, чего там, «Томми» — о'кей. Люблю «Томми».

Голд подал знак Заморе и детективам следовать за ним и пошел к двери.

— Эй, — окликнул Крошка, — а как наша сделка? Что будет со мной? Работаем вместе?

Голд задержался в дверях.

— Об Ангеле можешь забыть. Очевидная самооборона. Что касается Невады, сделаю что смогу. Если это и вправду наш парень и если то невадское дело не первостепенной важности, думаю, ехать не придется.

Крошка недоверчиво прищурился.

— Не надуешь?

— Слово джентльмена и еврея.

Уильямсон заржал было, но потом задумался.

В холле Голд деловито обратился к молодым детективам.

— Очень жаль; но спать сегодня не придется. С этого момента — вы члены отряда особого назначения. Выпейте кофе и притащите этой свинье побольше фотографий.

— Только правых? — Юноша нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Нет, — сказал Голд задумчиво, — не только. Крошка, похоже, давно якшался с этой сворой лунатиков, шатался по всему Западу. А с этим паршивцем не сталкивался. А потом парень пришел проситься в Клан. Я думаю, он впервые попытался найти единомышленников. Прибежал, как щенок, который тащит в зубах кролика и ждет, что его за это погладят по головке. Классическая шизофрения. А Клан отверг его — этим-то, видимо, и объясняется бойня в кафе Гершеля.

— Думаешь, это в самом деле Убийца с крестом? — спросил Замора.

— Слава Богу, один такой в городе.

Голд повернулся к детективам из Ван-Ньюис.

— Покажите Крошке все фотографии, все — хулиганов, извращенцев, маньяков, всех. Особо психов. Смирительная рубашка ему как раз впору. Но сперва дайте этому животному пожрать. Надо беречь его силы. Все, делайте!

Копы рысью бросились исполнять приказания. Голд и Замора пошли к стоянке.

— Что теперь?

— В округе Сан-Бернардино есть судья, который мне кое-что должен. Попытаем счастья, надеюсь, он выдаст ордер на обыск без проволочек.

— Обыск? Где?

— В штаб-квартире Калифорнийского клана. Хочу слегка потрясти старину Джесса Аттера.

На лужайке, рядом со стоянкой, громко спорили Долли Мэдисон и Ирвинг Танненбаум. Заметив Голда, Танненбаум накинулся на него:

— Что ты о себе возомнил? Что возомнил?!

— Утихни, Ирвинг. Инфаркт хватит.

— Вообразил, что он вне закона. Ошибаешься, поверь мне. Ответишь перед судом!

Голд и Замора подошли к «форду». Голд распахнул дверцу.

— Ирвинг, почему бы тебе не пойти домой и не сказать своей еврейской мамочке, что сегодня, впервые в жизни, ты поступил разумно? Ты вышел из комнаты, когда коп допрашивал свидетеля, и тем самым, может, спас ей жизнь. Ступай похвастайся.

— Ты спятил! Ты хуже преступника!

Голд захлопнул дверь и уехал. Танненбаум что-то кричал вслед.

Плывущее из города облако ядовитого черного смога, как одеяло, окутывало Дезерт-Виста. Не было и двенадцати часов, а жара уже стояла страшная — и ни намека на ветерок. Солнце безжалостно пекло голые вершины.