Уоррен Мерфи - Гены-убийцы

Об этом знали только трое людей. Один сидел сейчас у телефонного аппарата. Другой смотрел в несимпатичное лицо смерти. Третий, завершив трудный день в Белом Доме, вынул красный телефон из ящика шкафа в спальне.

На столе у Смита зазвонил телефон.

– Слушаю, сэр, – сказал Смит.

– Что происходит в Бостоне?

Голос принадлежал южанину, но был лишен тепла. Президент говорил вкрадчиво, но в голосе звенела сталь.

– Этим занимается наш человек.

– То есть?

– Повторяю, этим занимается наш специальный агент. Он будет действовать более эффективно, чем команда, которую вы хотели туда направить.

– Я жалею, что полагался раньше на небольшие команды. Жалею, что экономил людей и доверялся службам, которые только делали вид, что занимаются делом. Жалею, что не позволял главам моих служб планировать операции самостоятельно.

– Вы хотите, чтобы я его отозвал? – спросил Смит.

– Нет. Какие у вас сведения?

– Никаких.

– Разве сегодня у вас не должно было быть выхода на связь? – спросил президент.

– Должен был.

– Тогда почему он не состоялся?

– Не знаю, – признался Смит.

– Вы хотите сказать, что с ним что-то случилось? Что ваш чародей потерпел фиаско? Смит, мне нет нужды напоминать вам, что это – экстренная ситуация общенационального масштаба. Пока она локализована в Бостоне, но если станет распространяться, то под угрозой окажется не только наша страна, но и весь мир.

– Я сознаю глубину угрозы. Вполне вероятно, что с нашим специальным агентом не случилось ничего особенного.

– Тогда в чем дело?

– Иногда ему не удается правильно прочесть код. Иногда он забывает позвонить. Чаще всего он просто ленится это сделать.

– В экстренной ситуации общенационального масштаба?!

– Да.

– И такой человек в одиночку спасет род людской от уничтожения?

– Да.

– А азиат?

– Он не доверяет телефонам, – сказал Смит.

– И подобная парочка годится, по-вашему, для такого задания? Вы это мне пытаетесь внушить, Смит?

– Нет, сэр, я не говорю, что они годятся.

– Тогда что вы вообще несете?

– Я говорю вам, господин президент, что моя организация приняла на себя защиту человеческой расы. Задача заключается в том, чтобы спасти наш вид, вот и все. И я говорю вам, что взял это на себя, поскольку в моем распоряжении находятся двое, которые могут более надежно, чем кто-либо за всю историю существования человека как вида, защитить этот вид от другого, пусть другой вид окажется даже сильнее и хитроумнее нас. Лучше, чем эти двое моих людей, просто никого нет, сэр. Я проявил бы нерадивость, если бы не послал на задание их.

– А они ничего не докладывают...

– Сэр, они – не генералы, получившие звание от президента или конгресса. Не может быть закона, предписывающего производство в Мастера Синанджу. Пусть народ бегает по улицам, провозглашая кого-то Мастером Синанджу, – от этого человек не сделается им, как не сможет преодолеть земного притяжения. Мастер Синанджу – тончайший инструмент убийства, когда-либо созданный человечеством. И создается этот инструмент только другим Мастером Синанджу. Самый лучший исполнитель, о котором вам доведется услышать или прочесть когда-либо, будет только бледной имитацией этих двоих. Нет, сэр, доклада от них не поступало, – заключил Смит.

– Из ваших слов я делаю вывод, что они даже не позаботились взглянуть на дом родителей – по-моему, это самое естественное место, где могла укрыться доктор Файнберг. – Господин президент, эта женщина, вернее, особь женского пола, находится не в большей связи со своими родителями, чем вы или я – с бабуинами или какими-нибудь еще зверями. Эта женщина – особь нового вида.

– Доктор Смит, сдается мне, что вы не справились с ситуацией. Исходя из условий деятельности вашей организации, я предполагаю снять вас с должности, – сказал президент.

В голосе Смита зазвучал леденящий металл.

– Простите, сэр. Если бы мы работали исключительно на благо своей страны, я бы немедленно подчинился приказу президента. Но сейчас дело обстоит иначе. Вы не можете нас распустить, потому что мы работаем в равной степени и на пастуха, сидящего в палатке из шкур яка в монгольской пустыне Гоби, и на американский народ.

– А что, если я применю против вас силу?

– Сэр, несколько тысяч десантников с десятью годами подготовки за плечами вряд ли смогут тягаться с тысячами лет совершенствования Мастеров Синанджу. Подумайте, господин президент, это было бы огромной глупостью. Они могли бы спрятать меня у вас под носом в Белом Доме! Думаю, вы понимаете это так же хорошо, как и я.

– Да, понимаю, – медленно проговорил президент. – Однажды я видел их в деле. Ладно, сейчас мне не остается ничего другого, кроме как повесить трубку. Вы отключаетесь, поскольку я больше не стану вам звонить. И напоследок, Смит...

– Слушаю, сэр.

– Удачи вам! Да поможет вам Господь!

– Спасибо, господин президент.

Харолд Смит стал ждать другого звонка. Он прождал весь день, и только когда на часть океанской акватории, известную как залив Лонг-Айленд, опустилась тьма, а стрелки на часах показали 21.01, он смирился с мыслью, что день прошел без звонка Римо.

У него не было дурных предчувствий относительно судьбы этих двоих, потому что предчувствия у Харолда В. Смита никогда не перевешивали надежду.

Лица, наделившие его властью, знали, что его сила заключается в способности мыслить рационально. Однако сейчас он не мог отогнать воспоминаний о том Римо, каким тот впервые явился в Фолкрофт. Каким молодым он тогда казался! Открытое, наивное лицо, чуть припухлое, как почти всегда бывает в молодости.

«Прекрати! – приказал себе Смит. – Он жив, у тебя нет доказательств его смерти».

Смит напомнил себе, что Римо вырос во что-то большее, чем карающая десница, что он настолько отличается в лучшую сторону от среднего человека, что чувство, вызываемое им, не должно отличаться от чувства, испытываемого к самому быстрому из самолетов или к самым точным из часов. На воде замигали огоньки. В кромешной темноте шли корабли. Смит спохватился, что до сих пор не включил у себя в кабинете свет.

Он еще немного понаблюдал за огоньками на воде, а потом ушел домой.

«Прощай, Римо», – тихо проговорил он про себя. Его охватило непонятное тревожное предчувствие.

В Бостоне заместитель директора местного отделения Федерального бюро расследований получил приказ еще больше сократить участие ФБР в расследовании по делу «Хромосомной каннибалки». Он со злостью швырнул копии входящих и исходящих в мусорную корзину. В Вашингтон ушла его телеграмма о том, что делом и так занимается недопустимо мало агентов, вследствие чего нет уверенности, что они вообще разберутся, с чем имеют дело, а если и разберутся, то все равно не сумеют толком за него взяться.