Калеб Карр - Алиенист

У меня перехватило в горле.

– В морге ? Сара, да что же стряслось, наконец? Стиви в порядке?

Она кивнула.

– Будет. Он наверху вместе с Сайрусом. Так что нам теперь придется заботиться уже о двух проломленных головах.

– Проломленных? – опять повторил я как попугай. – Какого?… – И тут желудок мне скрутило тошнотворным спазмом: я оглядел гостиную и вестибюль перед ней. – Секундочку, Сара. А что ты тут делаешь? Почему ты открываешь дверь? Где Мэри?

Сара промолчала – только медленно потерла глаза и выпустила еще одно облако дыма. Когда она снова заговорила, я поразился, насколько тускло звучал ее голос.

– Здесь был Коннор. В субботу ночью, с двумя своими громилами. – При этих словах мне скрутило уже все нутро. – Похоже, они потеряли вас с Крайцлером и получили приличный нагоняй от своих покровителей – судя по тому, как себя вели. – Медленно поднявшись, Сара подошла к окну и приоткрыла его. – Они вломились в дом и заперли Мэри на кухне. Сайрус был в постели, оставался только Стиви. Они спросили, где вы с доктором Крайцлером, но… ты же знаешь Стиви. Можешь представить, что он им ответил.

Я кивнул и пробормотал:

– «Снимайте штаны и бегайте».

– Именно, – ответила Сара. – В общем, с него они и начали. Кроме пробитого черепа, у него сломано несколько ребер, а лицо стало кровавым месивом. Но главное – голова… В общем, он будет жить, но пока еще не понятно, в каком из миров. Ясно станет только завтра. Сайрус пытался подняться и прийти на помощь, но дополз до лестницы наверху, а там потерял сознание и опять ударился головой.

Боясь спрашивать, я все же прошептал:

– А… Мэри?

Сара отрешенно всплеснула руками.

– Она, должно быть, слышала крики Стиви. По крайней мере, я с трудом представляю, что еще могло заставить ее отреагировать так… опрометчиво. Она схватила нож и как-то выбралась из кухни. Не знаю, что она собиралась сделать, но… В общем, нож оказался у Коннора в боку. А Мэри – внизу лестничного пролета. Ее шея…

У Сары дрогнул голос, и я таким же дрожащим шепотом закончил за нее:

– Сломана. Она мертва?

Сара кивнула, закашлялась и продолжила:

– Стиви добрался до телефона и позвонил доктору Осборну. Потом появилась я – как только вернулась из Нью-Полса… в общем, к тому времени обо всех уже позаботились. Стиви, насколько я смогла его понять, считает, что все вышло случайно. Коннор не собирался убивать ее. Но когда Мэри ударила его ножом, он развернулся и…

На несколько долгих секунд гостиная померкла перед моими глазами, подернулась каким-то серым туманом. Следом блеклое пространство заполнил один проклятый звук, уже знакомый мне по Вильямсбургскому мосту, как в ту ночь, когда убили Джорджио Санторелли, – оглушительный грохот моей собственной крови в ушах. Голова у меня затряслась, а когда я поднес руку, чтобы удержать ее, обнаружил, что щека повлажнела. Воспоминания, свойственные вестям о такой трагедии, – быстрые, бессвязные, иногда глупые – вспыхнули чередой в моем мозгу, и когда я услышал собственный голос, то даже не понял, откуда он исходит:

– Невозможно, – говорил я. – Этого не может быть. Чтобы так совпасть… Бессмысленно. Сара, Ласло мне только что говорил…

– Да, – отозвалась она, – мне он тоже рассказал.

Я поднялся, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги, и, пошатываясь, тоже приблизился к окну. Темные тучи в рассветном небе по-прежнему не давали заре овладеть городом.

– Вот твари, – прошептал я. – Вот ведь сукины… Коннора взяли?

Сара щелчком отправила окурок в приоткрытое окно и покачала головой.

– Сейчас им занимается Теодор – он взял в помощь нескольких детективов и они прочесывают все больницы и места, где тот обычно бывает. Хотя, мне кажется, вряд ли они его найдут. Как вас в Бостоне смогли обнаружить люди Коннора, пока тоже не вполне ясно. Вероятнее всего, навели справки в вокзальных кассах. – Не отрывая взгляда от окна, Сара коснулась моего плеча. – Знаешь, – еле слышно пробормотала она, – с самого первого раза, едва я появилась в этом доме, Мэри боялась, что действительно может случиться такое, что заберет его у нее. Я как могла пыталась объяснить ей, что этим чем-то никогда не стану я. Но страх ее так и не покинул. – Сара повернулась и пошла через гостиную к дивану. – Возможно, она была умнее всех нас.

Я поднес руку ко лбу и выдохнул:

– Невозможно… – хотя где-то в глубине души знал, что так вполне могло случиться, если учесть, с чем вообще мы имеем де-ло. Пора приспосабливаться к реальности этого кошмара. – Крайцлер… – вымолвил я, стараясь придать голосу хоть какую-то силу. – Крайцлер в морге?

– Да, – ответила Сара, доставая новую сигарету. – Я не смогла рассказать ему, что произошло… Это сделал доктор Осборн. Он сказал, что ему не привыкать.

Мои челюсти непроизвольно сжалась, перемалывая вновь всколыхнувшееся раскаянье. Я сжал кулаки и двинулся к лестнице.

– Мне надо туда поехать. Сара поймала мою руку:

– Джон. Будь осторожен.

– Конечно, – судорожно кивнул я.

– Нет, ты не понял. По-настоящему осторожен. С ним. Если я права, на него все это подействует гораздо ужаснее, чем можно ожидать. Позволь ему выплеснуть свое горе.

Я попробовал улыбнуться и сжал ее руку своей. После чего развернулся, сбежал по лестнице вниз и, распахнув дверь, выскочил на улицу.

Мой извозчик все еще дожидался у обочины, так что, завидев меня, сразу вскочил на козлы. Я сказал, чтобы он правил в Беллвью – и побыстрее, так что экипаж сразу взял бодрый темп. Дождь набирал силу, его несло теплым, но порывистым западным ветром, и пока мы тряслись по Первой авеню, я стянул с головы кепи, чтобы прикрыть лицо от капель, летевших с крыши кэба. Не помню, чтобы за все время этой поездки мне в головы приходили какие-то мысли; скорее перед глазами проносились образы Мэри Палмер, тихой красивой девушки с замечательными голубыми глазами, которая за каких-то несколько часов из горничной превратилась в будущую жену моего дорогого друга, а следом – в ничто. Произошедшее с ней было столь нелепо, что не стоило и пытаться извлечь из этого какой-то смысл; я просто сидел, а образы летели перед моим мысленным взором.

Подъехав к моргу, я сразу отыскал Ласло: он стоял у большой железной двери, через которую мы входили осматривать тело юного Эрнста Ломанна. Ласло стоял, прислонившись боком к стене, его глаза – пусты, черны и безжизненны, словно зияющие дыры, оставленные убийцей на месте глаз своих жертв. Из сточного желоба на крыше прямо на него лился ноток воды, и я попытался оттянуть его куда посуше, но тело его было жестко и неподатливо.

– Ласло, – тихо сказал я. – Пойдемте. Залезайте в кэб.

Я еще несколько раздернул его за рукав, но тщетно. Потом он заговорил механически и хрипло: