Нельсон Демилль - В никуда

– И то хорошо. Вы женаты? Это-то я могу у вас спросить?

– Я не женат. Но... как это теперь называется?

– У вас постоянная партнерша.

– Вот именно.

– Отлично. И у меня постоянный партнер. Полный идиот, но это другой разговор. Принстон [33]. Этим все сказано. Можно не продолжать?

– Я думаю, этим все сказано.

– Надеюсь, вы не принстонец?

– Боже упаси! Армейская заочная программа cum laude [34].

– Ах вот как...

Принесли фрукты и кофе. Оркестр так и играл мелодии шестидесятых и теперь затянул "Только раз в моей жизни" Стиви Уандера.

Сьюзан поковыряла фрукты и промокнула губы салфеткой. Я решил, что она собралась уходить. Но она неожиданно предложила:

– Хотите потанцевать?

Это меня удивило, но я ответил:

– Конечно.

Мы встали и направились к маленькой танцевальной площадке, где уже было много пар. И пока танцевали, я гадал, куда все это заведет. Но возможно, я ее неправильно воспринимал. Видимо, Сьюзан просто наскучил Билл и она решила развеяться, поужинав с Супершпионом.

Теперь оркестр играл "Не могу отвести от тебя глаз". Сьюзан хорошо танцевала, и я чувствовал ее теплое тело и твердые груди. Она положила подбородок мне на плечо, но наши щеки не соприкасались.

– Хорошо, – пробормотала она.

– Да, – ответил я.

Мы танцевали на крыше отеля "Рекс" под ярко освещенной вращающейся короной. Дул теплый тропический ветерок. Оркестр наигрывал медленные мелодии. И хотя я обнимал Сьюзан, вспоминал Синтию. Редкие наши свидания. И предвкушал встречу на Гавайях.

Сьюзан помолчала и спросила:

– Так вы хотите завтра встретиться?

– Да, но...

– Дело вот в чем: я совершенно далека от политики – деловая женщина и только. Но я не в восторге от идиотов, которые правят этой страной. Нахрапистые, не дают ни работать, ни развлекаться. А народ хороший. Я люблю этот народ. И вот что я хочу сказать: я никогда в жизни ничего не делала для своей страны. И если это нужно...

– Не нужно.

– Ну хорошо. Будем считать, что я хочу помочь вам. У меня такое чувство, что вам требуется больше информации об этой стране, чем вам дали. Мне хочется, чтобы вы преуспели, чем бы там ни занимались. И не попали в беду, когда уедете из Сайгона. Имейте в виду: Сайгон – это одно, а остальная страна – другое. Там все не так просто. Понимаю, вы крутой парень и способны справиться с любой ситуацией – дважды побывали во Вьетнаме и выкарабкались. Но мне будет спокойнее, если я потрачу на вас день и дам возможность воспользоваться моими обширными знаниями об этой стране. Ну как?

– Прекрасная речь! Так вы это делаете для меня или потому, что вам нравится жить на грани и совершать поступки, которые не нравятся здешнему правительству?

– Все вместе. Плюс хочу быть полезной своей стране, что бы вы там ни говорили.

Я обдумывал ее слова, пока мы танцевали. И хотя не видел причин, почему бы не провести день с этой женщиной, что-то меня тревожило.

– Меня могут вызвать в какое-нибудь правительственное учреждение и начнут задавать вопросы. Вы же не хотите при этом присутствовать?

– Им меня не запугать. Кишка тонка – отобьюсь от самого хитроумного. И кроме того, если мы будем вдвоем, вы не станете казаться таким подозрительным.

– Я не кажусь подозрительным.

– Кажетесь. Вам нужна спутница на завтрашний день. Соглашайтесь.

– Ну хорошо. Только не забывайте, почему вы это делаете, и еще помните: я обыкновенный турист, который по каким-то причинам оказался в поле зрения местных властей. И не более.

– Понятно.

Оркестр сделал паузу. Сьюзан взяла меня за руку и повела к столику. Достала из кейса ручку и стала писать на коктейльной салфетке.

– Это мой домашний номер, если потребуется. Встретимся в вестибюле в восемь.

– Не рановато?

– Как раз, чтобы успеть на службу в половине девятого.

– Я не хожу в церковь.

– А я хожу – каждое воскресенье, хотя не католичка. К этому обязывает положение иностранки. – Сьюзан встала. – Если вас не окажется в вестибюле, наведаюсь в столовую. Не будет и там, позвоню в номер. Не ответите, я знаю, с кем связаться.

– Спасибо, – поблагодарил я и тоже встал. – Я провел прекрасный вечер.

– Я тоже. – Она подхватила атташе-кейс. – Признательна за ужин. Завтра угощаю я.

– Договорились.

Сьюзан медлила. Она постояла еще и заглянула мне в глаза.

– Я знаю несколько мужчин вашего возраста – они работают здесь. И познакомилась с несколькими другими, которые приезжали во Вьетнам. Все они вернулись сюда, чтобы что-то найти или, может быть, потерять. Я способна понять – это суровое дело. Но для людей моего поколения Вьетнам – страна, а не война.

Я промолчал.

– Спокойной ночи, Пол.

– Спокойной ночи, Сьюзан.

Я посмотрел ей вслед, пока она шла к дверям крытой части ресторана. Потом взглянул на салфетку, запомнил номер ее домашнего телефона, а салфетку скомкал и бросил в кофейную чашку.

Да, красивый вечер, повторил про себя я. Теплый ветер шуршал листвой. Оркестр играл "Парк Макартур". Я закрыл глаза.

Давным-давно, когда Вьетнам был войной, а не страной, я тоже помнил такие вечера: светили звезды, и бриз шевелил ветви. Но были и другие вечера: листва шуршала, хотя не было никакого ветра. И раздавались удары бамбуковых палок, которыми противник подавал себе сигналы. Переставали квакать древесные лягушки, улетали куда-то птицы, и даже насекомые словно замирали. Ты ждал в смертельной тишине. Останавливалось дыхание, но сердце стучало так громко, что ты боялся, как бы его не услышали. А стук бамбуковых палок все приближался, и шуршала листва в безветренной ночи.

Я открыл глаза и еще немного посидел. Сьюзан не допила полбутылки пива, и я отхлебнул из горлышка, чтобы промочить пересохший рот. Сделал глубокий вдох, и война отступила. Я стал думать о завтрашнем дне.

Я принес газету в номер. Лампа, свидетельствующая о поступлении на мое имя сообщений, не горела. И конвертов никаких не было. Снежный шарик исчез с кровати. Убиравшая постель горничная положила его на стол.

Я сел за стол и развернул "Интернэшнл геральд трибюн", где был напечатан наполовину решенный кроссворд из "Нью-Йорк таймс". Некоторое время разглядывал его, пока не заметил птичку рядом с числом 32. Раскрыл путеводитель "Лоунли плэнет" на карте Хюэ и сверился с цифровым ключом.

Оказалось, что числом 32 обозначался Зал мандаринов в расположенном в стенах Цитадели старого города императорском дворце.

Там я должен был встретиться со связным в полдень назначенного дня. Он или она из местных – это все, что я знал.

Если я опаздывал на встречу или ко мне никто не приходил, предусматривалось другое время – два часа дня – и другое место. Оно определялось перестановкой цифр в числе 32. Я заглянул в цифровой ключ: под номером 23 значилась императорская библиотека, которая находилась в святая святых дворца – месте под названием "Красный запретный город".