Робин Кук - Кома

– Серийный фракционированный скрининг антител – не очень результативный метод, это слишком долго и слишком дорого.

– Это можно ускорить с помощью встречного иммуноэлектрофореза, – поддержала его Сьюзен, ободренная ответом Старка.

– Возможно, но все равно это поглотит много финансовых средств с очень низкой вероятностью положительного результата. Мне нужны будут доказательства поосновательней, прежде чем я смогу оправдать такое использование ресурсов больницы. Но, может быть, вы предложите это доктору Нельсону, там внизу, в терапевтическом отделении? Иммунология – это его область.

– Я не думаю, что доктор Нельсон заинтересован в этом, – сказала Сьюзен.

– Почему?

– Едва ли могу предположить. Честно говоря, я уже разговаривала с доктором Нельсоном. Поэтому я знаю, что он не заинтересован. И он не одинок. Я излагала свою идею другому заведующему отделением, и меня отшлепали, как непослушного ребенка, заслуживающего наказания. И, пытаясь выстроить стройную картину происходящего, я начинаю думать, что здесь замешаны еще какие-то мотивы.

– Что же это? – спросил Старк, глядя на Сьюзен поверх выкладок, которые она ему принесла.

– Ну, я не знаю, какое слово употребить... грязная игра... или что-нибудь зловещее.

Сьюзен оборвала свои слова, ожидая взрыв смеха или гнева. Но Старк снова просто повернулся в своем кресле, созерцая городской пейзаж.

– Грязная игра. У вас, действительно, развитое воображение, мисс Уилер, без сомнения.

Старк повернулся лицом к комнате, встал и начал обходить стол.

– Грязная игра, – повторил он. – Должен признать, я никогда и не думал об этом. – Старка только сегодня утром проинформировали об открытии доктора Коули в шкафчике номер 338, и это событие беспокоило его. Он присел на свой стол и посмотрел на Сьюзен. – Если предположить наличие грязной игры, выяснение ее мотивов становится делом первейшей важности. Но каким мотивом можно объяснить целую серию трагических эпизодов? Они слишком непохожи. А кома? Это настолько нерационально, что может объясняться только действиями какого-нибудь очень умного психопата. И самый веский аргумент против – это то, что такая грязная игра просто невозможна в операционном блоке. Там слишком много людей, и пациенты находятся под постоянным наблюдением. – Безусловно, расследование нужно проводить, отрешившись от предвзятых идей, но я не думаю, что при таких обстоятельствах возможны какие-нибудь неблаговидные действия. Но, должен признать, я не думал об этом.

– Знаете, – начала Сьюзен, – я и не собиралась говорить вам о грязной игре, но сейчас я рада, что сказала об этом, а то я могла забыть об этом. Но это обратная сторона проблемы. Если скрининг антител – слишком дорогая процедура, то просмотр историй болезни и интервью с родственниками больных относительно дешевы. Я сама могу заняться этим, от вас мне нужна только небольшая помощь.

– Какая помощь?

– Прежде всего, мне нужно разрешение на использование компьютера. Это во-первых. Во-вторых, мне нужно разрешение на получение историй болезни. В-третьих, у меня возникли проблемы внизу.

– Какие проблемы?

– Доктор Гаррис. От него просто веет недоброжелательностью. Мне кажется, он хочет отчислить меня с хирургического цикла здесь, в Мемориале. Кажется, он вообще не в восторге от женщин, занимающихся медициной, и я послужила подтверждением этого предубеждения.

– С доктором Гаррисом трудно иметь дело. Он очень эмоциональный тип. Но он, вероятно, лучший в стране анестезиолог. Не проклинайте его, пока не узнаете его с другой стороны. Я думаю, у него есть личные причины так относиться к женщинам в медицине. Я посмотрю, что можно для вас сделать. Но одновременно я должен сказать вам, что вы задели очень обидчивого человека. Вам, без сомнения, нужно помнить о дурных последствиях этого дела, потенциальном вреде для репутации госпиталя и даже для всего медицинского сообщества Бостона. Действуйте очень тактично, молодая леди, если вы вообще хотите действовать. Если вы пуститесь в это предприятие, у вас может совсем не остаться друзей, и я считаю, что вам нужно все это бросить. Если же вы решите продолжать, я постараюсь помочь вам, хотя и не могу ничего гарантировать. Если вам удастся получить какую-нибудь дополнительную информацию, буду счастлив предложить вам свое мнение. Чем больше информации у вас будет, тем легче мне будет удовлетворить ваши требования.

Старк направился к двери кабинета и открыл ее.

– Позвоните мне после обеда, и я дам вам знать, смогу ли я ответить на ваши просьбы.

– Спасибо за потраченное время, доктор Старк, – Сьюзен поколебалась, стоя в дверях. – Очень приятно было узнать, что вы не соответствуете своей репутации людоеда, или, лучше сказать, женщиноеда.

– Может быть, вы и согласились бы с остальными, если бы нашли время посетить учебные обходы, – со смехом сказал Старк.

Сьюзен попрощалась и вышла. Старк вернулся к своему столу и заговорил в селектор, вызывая секретаря.

– Позвоните доктору Чендлеру и спросите, виделся ли он уже с доктором Беллоузом. Скажите ему, что я хочу знать причину появления этих лекарств в личном шкафчике как можно быстрее.

Старк повернулся к окну и оглядел больничный комплекс. Его жизнь была так тесно сплетена с Мемориалом, что в некотором смысле она слилась воедино с жизнью госпиталя. Как Беллоуз рассказывал Сьюзен, Старк лично привлек в больничные фонды огромные средства, которые позволили поддерживать жизнь госпиталя и построить семь новых корпусов. Он смог это сделать благодаря своим деловым способностям, которые обеспечили ему пост заведующего хирургией Мемориала.

Чем больше он думал о запертых в шкафчике номер 338 лекарствах, тем больше гневался. Это был кричащий пример того, как нельзя доверять людям, не умеющим предвидеть отдаленные результаты своих поступков.

– Боже, – сказал он громко, не отрывая взгляда от клубящихся серых туч.

Дураки могли свести на нет все его многолетние усилия в обеспечении Мемориалу положения госпиталя номер один в стране. Годы работы могли полететь коту под хвост. И он лишний раз решил, что, если хочешь, чтоб дела шли нормально, нужно самому заниматься всем.

На Бостон уже давно спустилась темнота, когда Сьюзен вышла из поезда Гарвардской линии метро на наземной станции "Чарльз-стрит". Ветер, все еще дувший из Арктики, завывал и нес со стороны реки поперек платформы маленькие крутящиеся вихри. Сьюзен пришлось согнуться против ветра, направляясь к лестнице наружу. Поезд дернулся и скользнул мимо платформы, проплывая справа от Сьюзен, его колеса при въезде в туннель заскрежетали.