Артур Хейли - Город Воров

Я направился к конторке дежурного портье. Высокий малый в костюме-тройке сказал мне:

— Могу я вам чем-то помочь, мистер Розенкранц? — Не, ну не прелесть, а? В отелях всегда так. В отелях тебе всегда дают почувствовать себя кем-то важным.

— Мне нужно отправить телеграмму.

— Хорошо. — Он тотчас же выложил передо мной бланк телеграммы. — Вам ручка нужна?

Я жестом поторопил его, и он протянул мне ручку. Я вписал в пробелы наверху имя и адрес Огера и принялся за сам текст:

«НАХОЖУСЬ КАЛВЕРТЕ тчк НУЖДАЮСЬ ДЕНЬГАХ тчк ПОЖАЛУЙСТА ВЫШЛИ 200 ДОЛЛАРОВ ИЛИ СКОЛЬКО СМОЖЕШЬ ОТЕЛЬ СОМЕРСЕТ НОМЕР 514 тчк»

И, помедлив, я еще прибавил:

«Я СНОВА ПИШУ тчк МНЕ КАЖЕТСЯ МЕНЯ УЖЕ ЕСТЬ КОЕ-ЧТО тчк»

Потом я зачеркнул эту последнюю фразу, перечитал все и зачеркнул еще и предыдущую — насчет того, что снова пишу. Я протянул заполненный бланк служащему отеля, деликатно отвернувшемуся, чтобы не мешать мне сосредоточиться, и тот, ожив, взял у меня телеграмму и ручку.

— Сэр, ответ потом принести в номер?

Я улыбнулся:

— Да, пусть принесут в номер.

И тут же поймал себя на мысли, что если Карлтон платит за все это, то надо было тогда послать телеграмму еще и Пирсону. Неужели у издательства не найдется небольшой свободной суммы?

— А знаете что? Дайте-ка мне еще один бланк.

Я переписал тот же текст на другой бланк, только с другим адресом, и вручил обе телеграммы портье, после чего направился прямиком в бар. Для меня это было большое событие, и его следовало отметить. Я был пока еще на коне. Если сегодня утром и тяпнул маленько исключительно для храбрости, то сейчас никто не мог помешать мне выпить за удачу.

Но я шел по вестибюлю, когда во мне снова зашевелилась тревога. Вспомнил, что Пирсон просил меня не слать ему больше телеграмм с просьбой о деньгах. И никогда больше не собирался меня издавать, даже если я напишу что-то новое. А еще вспомнил, что Огер всегда относился ко мне хорошо, но это когда было-то? И Ви шлялась сейчас где-то с другим мужиком, а Куинн просто подразнила меня этим своим завещанием, явно для того, чтобы связать по рукам и ногам, Джозеф же даже не захотел посмотреть мне в глаза.

Я зашел в бар. Монтгомери сидел там — на самом ближнем к входу табурете — и перед ним стояла непочатая пинта пива. Он нервозно постукивал ногой по нижней перекладине табурета. Вот, пожалуйста вам, молодой человек, который прочел все мои книги! Я даже подумал в тот момент, что, может быть, не так все плохо и напрасно я развел панику. Я подошел к нему, правой рукой дружески похлопал его по спине, а левой оперся о стойку бара. Бармен был тот же, что и утром. Поймав мой взгляд, он кивнул и выставил для меня порцию «Джин Рики».

— Значит, вы мой поклонник? — сказал я, основательно приложившись к своему стакану.

Монтгомери робко пожал плечами, но, когда заговорил, в словах его было столько же страсти, сколько когда-то в моих — когда писательство еще было для меня развлечением.

— Я прочел «Жаркая как лето» в четырнадцать. Мне дядя дал, он живет в Западной Вирджинии. Я как только дочитал до конца, сразу начал заново и прочел еще раз.

— Ну роман-то вам понравился? Он не очень хорошо продавался, хотя и получил хорошие отзывы.

— Да, понравился, но моя любимая ваша вещь это «Только до семи». Хотя так, наверное, все считают. Я вообще прочел все ваши книги, и большинство из них — не по одному разу.

Он заметно разошелся, потом, поняв это, смущенно потупился, но мне нравились его речи, и я даже не думал его останавливать. Свой «Джин Рики» я уже успел прикончить, и бармен выставил передо мной новую порцию.

— Так что это за пьеса у вас была? Как, вы говорите, она называется?

— «Призрак».

Изогнув брови, я жестом побудил его продолжать.

— Это история бывшего раба, который живет на Западе в доме, где обитает привидение белого рабовладельца. И они все время беседуют о разных вещах — о рабстве, о свободе, обо всем, обо всем… О том, что такое вообще — быть человеком.

— И все?

— Да, все. — Он посмотрел на свое пиво, к которому до сих пор так и не притронулся. — Но ее надо смотреть, тогда будет понятнее, о чем она.

Наполовину опустошив свой стакан, я снова похлопал его по спине.

— Да вы пейте, пейте. — Он взял свой бокал и сделал робкий пробный глоточек, а я тем временем продолжал: — Значит вы работаете в газете? Надо же, а я вот никогда не мог пойти на такое. Когда-то очень давно поработал с годик в одной крохотной провинциальной газетенке, и мне этого хватило.

— Ну, жить-то чем-то надо.

Понимающе кивнув, я допил свой «Джин Рики».

— Театральными пьесами тоже не заработаешь, если, конечно, их не начнут ставить в Нью-Йорке, но даже и тогда… — вздохнул он.

— Вот как?

— Нет, в Нью-Йорке в театре можно очень даже хорошо заработать. Но только если повезет. Или если ты знаком с нужными людьми.

Я махнул бармену.

— Ну это как сказать. Я, например, знаком с нужными людьми, а вот с везением дело у меня обстоит хуже. — Бармен поставил передо мной третью порцию, и одна моя половина настойчиво мне подсказывала пить медленно и долго, в то время как другой половине было абсолютно чуждо благоразумие. — А знаете, я тоже когда-то написал пьесу.

— «Отдать должное».

Нахмурившись, я кивнул, потрясенный его осведомленностью.

— Да вы и впрямь мой поклонник. Я, признаться, не думал, что меня еще кто-то читает.

— Читают, еще как читают!

— Да? И кто же?

Тут он растерянно умолк.

Улыбнувшись, я покачал головой и дружески обнял его за плечи.

— Да это и не важно. Мне достаточно, что вы меня читаете. Что вы знаете пьесу «Отдать должное».

Мне действительно было очень приятно осознавать, что меня воспринимают так серьезно. Я ведь уже почти забыл, что такое почет и слава. И сейчас мне даже стало немного легче. Хотя, возможно, просто сказывался выпитый алкоголь. Но, в любом случае, я почувствовал себя веселее и, подняв стакан, сказал:

— Даже моя жена, скорее всего, не знает пьесу «Отдать должное».

Он снова посмотрел на свое пиво, вспомнил, что ему вроде бы тоже полагается пить, поэтому взял стакан в руки так, словно это была кружка с горячим какао, и сделал маленький глоточек. Он знал о моих книгах, поэтому наверняка знал и о Клотильде. О Клотильде знали все. Я даже пожалел, что привез ее сюда в свое время.

Я потеребил его за плечо и похлопал по спине.

— Но вы продолжайте. Расскажите мне о своих планах. Новую пьесу собираетесь написать?

Он сразу оживился.

— Да, я работаю сейчас над одной вещью. На самом деле, это пока всего лишь задумка.

— А вот вы сказали, что знаете мою пьесу «Отдать должное». Ну и что вы о ней думаете? Понравилась она вам?

— Конечно. Это великолепная пьеса, я прочел ее с огромным удовольствием. — Он внимательно заглянул мне в глаза, видимо, желая убедиться, не обидел ли меня, и поспешил прибавить: — Ну я не видел ее на сцене, только читал, однако уверен, что на сцене она тоже прекрасна. Я это хотел сказать.